Плен - Сильвия Мерседес

Он отступил на пару дюймов, дразня. Ладонь с длинными пальцами легла на ее голое плечо. Ее кожа горела от его прикосновения, он вел пальцами по ее руке, играл с пародией на рукав, следовал к ее ладони, сжимающей столбик кровати за ее спиной. Когда его пальцы сжали ее ладонь, она попыталась противостоять. Лишь на миг. Он притянул ее руку между ними, тонкую и белую у его голой груди.

Он разжал свои пальцы один за другим, повернул ее ладонь, прижал губы к нежной коже ее запястья.

— Один, — прогудел его голос.

Нилла отдернула руку и сжала столбик снова, уверенная, что сползет на пол, если не будет держаться. Ее грудь сдавило, она понимала, как ее грудь вздымалась и опадала от неглубокого дыхания.

Ладони Кириакоса скользнули по ее плечам и шее, его ногти задевали ее плоть, намекая на опасность, но не ударяя. Он нежно обхватил ее лицо.

«Сейчас, — подумала она. — Сейчас!».

Хоть его рот снова был над ее, он подвинул ее голову и поцеловал ее в лоб.

— Два, — сказал он.

Нилла быстро моргала. Его лицо будто плавало перед ее глазами. Скуление вырвалось из ее горла. Он улыбнулся, понимая, какой огонь развел, как его голос и ласки влияли на нее вместе с музыкой и ароматом.

— Последний поцелуй, — он все еще держал ее лицо. — Куда же его опустить?

Он посмотрел на ее рот. Его ресницы были густыми и длинными. Все в нем было опасным и идеальным.

Потому во многих старых песнях говорилось, что смертные поддавались фейри, несмотря на все предупреждения, советы и разум. Пьянящая энергия мерцала в дюймах, разделяющих их тела. Один неверный ход мог поджечь воздух.

Его правая ладонь скользнула по ее затылку. Его пальцы сжали ее волосы, и он отодвинул ее голову, наклонил. Его глаза смотрели в ее, его рот замер над ее губами. А потом он опустился ниже и ниже. Ее глаза закрылись, она ощутила, как его зубы слабо задели кожу ее шеи, и ее спина выгнулась в ответ.

Пальцы его левой ладони гладили ее плечо, а потом стали играть с цветами из бусин на верхнем краю ее корсета. Он опустил третий поцелуй на ее горло.

Ее кровь кипела, готовая взорваться в ее венах.

— Три, — прошептал он в ее плоть.

Он отошел, опустил руки, она отчаянно сжимала столбик кровати. Он все еще с пониманием и опасно улыбался. Она не могла смотреть, опустила взгляд на его широкую грудь. Свет огня играл на ее чертах, подчеркивая сильные мышцы.

— Ну, милая жена? — его голос был мягким и темным, как полночь. — Тебе нужно больше поцелуев?

Нилла усилием воли подняла взгляд на его глаза. Ошибка. Она была мышкой, попавшейся под гипнотический взгляд гадюки.

Она отпустила столбик кровати, шагнула в сторону, а потом села на край кровати и отклонилась, прикусила губу, боясь того, что могла сказать.

Но ей не нужно было говорить. Он понимал.

Он одним шагом добрался до кровати. Его руки обвили ее, уложили на спину. Он ласкал ее щеку, шею, скользил ладонью по ее плечу, голой руке. Добрался до талии и открытой кожи ее бедра.

— Тебе нужно это сказать, — прошептал он, его лицо было в ее волосах, зубы играли с мочкой ее уха. — Нужно сказать, что ты хочешь больше. Это традиция.

Нилла заскулила и повернулась к нему. Его глаза были близко, дыхание обжигало ее лицо. Его ладонь прижалась к ее пояснице, притянула ее к нему, и она быстро опустила ладонь и растопырила пальцы на его голой груди. Он замешкался, неуверенность была в его глазах.

— Я хочу больше, — сказал она.

Он с рычанием повернулся на нее, прижался губами к ее рту. Она ответила, обвив руками его шею, погрузилась в его объятия. Ее голова кружилась от опасности, словно она прыгнула с высокого обрыва, ощущала свист ветра, восторг и ужас, несясь во тьму. Она забыла на миг.

А потом яд заработал.

Реакция была резкой — она охнула и отпрянула, ее губы горели от заработавшей магии. Она не ощущала ещё такой реакции Сладких снов. Но она и не целовала фейри до этого.

Кириакос отодвинулся, упираясь ладонями в кровать по бокам от нее, его длинные волосы обрамляли его лицо. Свет от красного огня сиял на его расширившихся глазах, глядящих на нее с шоком и растущим ужасом. Его рот скривился в жутком подобии его улыбки.

— Rishva! — рявкнул он. С булькающим воплем он сжал ее шею. — Маленькая ведьма!

Но его слова были невнятными, его хватка тут же ослабела, быстрее, чем Гаспар реагировал в Эвеншпиле. Нилла сжала его запястье и убрала его ладони без усилий. Его сильные руки дрожали, как у куклы, и его глаза закатились.

Он вдохнул и рухнул на нее, его вес придавил ее к кровати.

Пот лился в глаза Сорана, но он не мог остановиться и вытереть его. Его руки двигались в ритме, тянул за весла, его тело дрожало, остатки сил грозили закончиться.

Вода была буйной. Пролив выглядел ровно с берега Роузварда, но стал жестоким. Волны бросали лодку, как игрушку, угрожая вот-вот перевернуть ее.

Как бы он ни тянул, он не продвигался дальше. Гавань Роузварда не уменьшалась. Развалины домов деревни дразнили его своими зияющими окнами и пустыми дверными проемами.

Но он не сдавался. Не мог. Кириакос не победит сегодня.

Вес Розовой книги под мантией наполнял его жуткой уверенностью.

Соран повернулся на скамье, оглянулся на берег Ноксора. Но… нет. Он не целился на берег. Несмотря на его старания, лодка двигалась в открытое море.

Ругаясь с горечью, Соран потянул за весло, боролся с волнами и течением, чтобы исправить курс. Он выровнял лодку, как мог, снова стал работать веслами, все мышцы двигались, его спина и плечи кричали от боли. Он ощущал, как те крики собирались в его легких, и он дал им вылететь громким воплем.

Лишь раз. Он не закричит снова, даже если захочется. Он должен беречь дыхание.

Казалось, прошли часы, он повернулся и посмотрел, чтобы увидеть берег ближе. Его лодка снова сошла с курса. Нос лодки до этого был нацелен верно, но снова был повернут к бушующему морю.

— Это проклятие, — процедил он, слюна вылетела на губы. Кириакос оставил проклятие, чтобы не пустить Сорана за собой.

Соран закрыл глаза, ощущал мир вокруг. Магия мерцала в воздухе. Проклятие не было сильным, просто отталкивало. Детская забава для силы Кириакоса.

Но без контрпроклятия в руках Соран был беспомощным.

Он остановил весла, и волны успокоились. Лодка покачивалась на воде, сдвигаясь все дальше с курса.

Он мог вернуться. Проклятие не помешает ему вернуться в Роузвард. Он мог поспешить в маяк, порыться в книгах и найти что-нибудь, что отобьет это проклятие.

Но мог ли он так рисковать? Он не знал, как долго лежал без сознания, сколько часов потерял. Каждый миг был слишком ценным. Если он хотел добраться до Ниллы до… до…