Избранники времени. Обреченные на подвиг - Василий Решетников

От кого Голованов получил задание и власть – сказать трудно (известно – не от Генштаба), но какими-то полномочиями, и немалыми, судя по его распорядительной деятельности, он все же обладал. Так, может, они исходили от органов госбезопасности? Во всяком случае, один из крупнейших деятелей этого ведомства, начальник Главного управления внешней разведки генерал П. Судоплатов в своей книге „Спецоперации“ отметил, что в первое послесталинское время Голованов в сотрудничестве с автором „Спецопераций“ участвовал в планировании стратегической разведки и разработке превентивных мер по срыву воздушного ядерного нападения на нашу страну.

Так что Заполярье для Голованова явилось, скорее всего, объектом продолжения этих разработок с „корректировкой на местности“.

Летал он, как запомнили его, сейчас уже пожилые свидетели тех событий, в теплом кожаном пальто без знаков различия, в меховых сапогах и обыкновенной шапке, но своей значительности не терял и повода для заблуждений насчет его властных прав никому не давал.

А в общем, он мог бы оказаться там и просто так, без особых заданий, сойдясь с каким-нибудь лихим полярным пилотом. Несомненно одно: будучи неисправимым романтиком, Голованов, так или иначе, мимо Арктики все равно не прошел бы.

Как вернуться в армию?

Но командировки кончаются, и приходит пора искать постоянное дело.

Ох, как не просто с таким высоким званием и славой видного военачальника найти работу, не подвергнув унижению свое достоинство!

Поначалу, без особых надежд на успех, заглянул в управление ВВС. Там уже сидел новый главком – давний, но малоприятный знакомый, маршал Жигарев. Человек сам по себе мрачноватый, немногословный – он очень уж хмуро встретил неожиданного гостя и, видимо не смягчив своей давней и устойчивой к нему неприязни, вяло пробормотал о чем-то, так и не приблизясь к сути вопроса, пожал плечами и торопливо попрощался.

Что уж говорить о Генштабе и управлении Министерства обороны – там стена!

Голованов не спешил – присматривался. Проявил интерес к МАПу, к некоторым другим, сопутствовавшим авиации ведомствам. Раскрытых объятий нигде не встретил. В главном резерве держал Аэрофлот. Видимо, знал – туда возьмут без проблем. Другое дело – в каком качестве, на каком „практическом потолке“?

А прознав об одной заманчивой оказии, вот-вот готовившейся стать реальностью, решил выждать. Но надеждам не суждено было сбыться.

Когда в январе 1958 года в Министерстве обороны вдруг образовалась так называемая Группа генеральных инспекторов, там, казалось, должно было найтись место и для Голованова – нашлось же оно для других, уже состоявших вне службы? В этом странном подразделении сосредоточивались не обремененные какими-либо заботами и обязанностями, отслужившие свое на строевых постах крупнейшие военачальники – полководцы Великой Отечественной войны, как бы образуя собою застывший кладезь боевого опыта и военной мысли. Но в последующие годы – кто только там не околачивался: и те, кто прошел войну в младших званиях, а в чинах взлетел попозже, и даже те, у кого за душой вообще не числилось ни подвига, ни хотя бы какой-либо другой заслуги перед Отечеством. А двух самых крупных авиационных полководцев Великой Отечественной войны, единственных Главных маршалов авиации той поры – А. Е. Голованова и А. А. Новикова – в „группу“ не пустили. Что-то греховное и ущербное мерещилось в их облике чистоплюям из ЦК, ревностно оберегавшим опекаемые ими военные структуры от „проникновения“ в них недостаточно стерильного, с их точки зрения, в партийном смысле, контингента. Печать порока (хотя никто не мог объяснить, в чем он), однажды походя пришлепнутая на обоих, как показали годы, была не временной и сопровождала их всю жизнь.

И все же, поскольку Группа генеральных инспекторов (не путать с Главной инспекцией Министерства обороны) явление, как ни говорите, кадровое, Голованов 13 декабря 1957 года обратился к новому министру обороны Маршалу Советского Союза Р. Я. Малиновскому с жалобой на необъективность горбатовской аттестации и с просьбой о восстановлении его, Голованова, в кадрах Вооруженных сил.

Министру – нетрудно предположить – была известна вся головановская эпопея, но он поручил, для верности, разобраться еще раз с этим, уже изрядно усохшим делом, двум главнокомандующим: Сухопутными войсками – Маршалу Советского Союза А. А. Гречко и Военно-воздушными силами – маршалу авиации К. А. Вершинину.

Проблем с разбирательством не возникло: генерал армии Горбатов был еще „при исполнении“ и его „консультации“ оказались более чем кстати. „Мотивировку“, согласованную с ЦК, подготовил начальник Главного управления кадров генерал-полковник А. П. Белобородов. А с Головановым никто не обмолвился ни словом.

В назначенный срок, 30 декабря, оба главкома доложили министру, что они пришли к единому заключению: „Аттестация написана объективно“ и, следовательно: „Учитывая практическую службу товарища Голованова А. Е., использовать его в кадрах Советской армии не представляется возможным“.

Министр пропустил Новый год, чтоб не расстраивать человека, и примерно в том же звучании 6 января 1958 года направил ответ Голованову.

Александру Евгеньевичу было над чем задуматься. „Использовать не представляется возможным“… Что за наваждение? Речь ведь не шла о претензиях на командные должности, а всего лишь о зачислении в Группу генеральных инспекторов, где он, полный сил и энергии, мог быть вполне полезен (в меру, конечно, полезности самой группы), в отличие от тех „новобранцев“, которых уже давно подводит и телесное, и умственное недомогание.

На этот раз армейские ворота перед Главным маршалом захлопнулись окончательно.

Единственным „утешением“ для него стало, пожалуй, то обстоятельство, что в „группу“ не был допущен не только Александр Александрович Новиков, но даже Георгий Константинович Жуков.

Зам по летной

Что ж, теперь к последнему прибежищу – в Аэрофлот! Родные пенаты, почти колыбель!

В управлении ГВФ встретили Александра Евгеньевича тепло, радушно. Там сохранилась и давняя добрая память о нем, и в руководстве успело осесть немало еще недавних соратников по АДД.

Но вот – ирония судьбы: в кресле начальника Главного управления Гражданского воздушного флота сидел… Как вы думаете, кто? Главный маршал авиации Жигарев!

Ситуация пренеприятная. При других обстоятельствах, я думаю, Голованов мог бы получить место, ну, хотя бы среди начальников управлений или рядом с ними – он все же был на таких крупных авиационных постах, что для него и начальник главного управления не бог весть какая высокая должность, особенно, если вспомнить, что в бытность командующим АДД ему подчинялся и весь Гражданский воздушный флот! Но работать бок о бок с Жигаревым, в одних апартаментах – такой вариант исключался начисто.

Дело нашлось в другом месте – в стороне от мирской суеты: в конце мая того же 58-го года, обойдясь без прямых контактов с новым шефом, Голованов был назначен заместителем начальника ГосНИИ ГВФ по летной части. Начальник института, правда, был в чине генерал-лейтенанта, но Александр Евгеньевич форму носил редко и несоответствие званий должностным отношениям ничуть не мешало.