Опасная любовь - Ева Шембекова

не пытайся делать очередную глупость и пытаться оперировать сумраком. Поверь, ничего хорошего из этого не выйдет. И вообще, сейчас самое лучшее для тебя состояние это сон.

Я осторожно открыла глаза и убедилась, что Игорь прав. Мир больше не сходил с ума. Я снова видела, чувствовала сумрак, свои тени и безумно захотелось убедиться, что я могу ими владеть, но помня предостережение, не стала этого делать.

— Вот, и умница! — Игорь улыбнулся краешком губ. — Ещё пить?

— Лопну? — предположила я.

— Не, ты еще даже не намокла как следует, — он протягивает мне очередную бутылочку. — Давай, попробуй удержать сама. Сразу предупреждаю, чтобы не пугалась, там снотворное. Потому что иначе ты не вынесешь передвижение в машине. Проснешься уже дома.

— А тенью? — спрашиваю я, но тут же по его страдальческому лицу понимаю, что нельзя. Иначе он такие сложности не разводил бы. — Ладно…

Дрожащими от слабости руками я беру бутылочку и покорно глотаю ее содержимое. Игорь до последнего стоит рядом и обнимает, словно боится отпустить. Но на самом деле это я боюсь, что он меня отпустит. Засыпать страшно. Очень. Я боюсь, что проснусь снова в пещере, и Роман будет надо мной издеваться. Я едва не сорвалась в истерику, когда меня начало клонить в сон. Изо всех сил вцепилась в мужа, дрожа всем телом. И все равно не смогла удержать слез, до последнего борясь с подступающей темнотой.

Проснулась действительно дома, в ртутно-стальной постели Игоря, заботливо укрытая пушистым пледом. Ужасно хотелось есть и пить. Но еще страшнее было оказаться одной. Свернувшись в комочек, я замерла, не решаясь пошевелиться. Вдруг это все снова иллюзия? Или сон? К голоду я привыкла. К жажде тоже. А вот страх буквально выедал мозг, делая беспомощной, подобно ребенку. Сама не заметила, как снова начала плакать и звать. Игоря.

Киса! Я здесь, я рядом! — тут же донеслась по связи мысль-чувство. — Я скоро буду!

Он, в самом деле, пришел. Тенью. Просто появился рядом и обнял, рухнув в кровать не раздеваясь. Обнял вместе с одеялом. Уткнулся в шею, легонько фыркнул и проворчал.

— Прости, я задержался. Немного не рассчитал. Был суд. Бессонова приговорили к казни. А его отец сложил с себя полномочия главы совета. Теперь вместо него Жданов. Стальное Жало. Больше его нет, малыш. Совсем. Ты ела? Еще нет? Пойдем на кухню или я принесу сюда?

Но я не могла даже ответить. Прижавшись к нему, я тихо хныкала и не могла остановиться. Было страшно. Что он снова уйдет. Что я останусь одна…

— Ясно, — вздохнул он. — Идем вместе. Тогда давай вставать и одеваться. А хотя… пошли так!

И он, ловко замотав меня в покрывало подхватил на руки.

* * *

В этот раз Совет Старейшин собрался меньше чем за минуту. Впервые в жизни Игорь инициировал сбор сам. И первым явился на зов седой Медведь.

— Где она?!

— Ты нашел? — секундой позже рявкнул, проявляясь в зале Черный Ворон.

Старики покосились друг на друга и молча уставились на него.

— Она у меня дома, — ворчливо отозвался Игорь. — Под снотворным. Советую не тянуть с распрями и решением.

— Где мой сын?! — новый рев раздается под сводами храма. Это Ледяной Тур.

Следом, словно мыльные пузыри, появляются остальные двенадцать Старейшин. Все настороженно смотрят на Игоря. Он морщится, но начинает первым.

— На прошлом Совете я говорил, что в убийстве четверых младших виновен Роман Бессонов, Хвостатый Краб. Сегодня я повторяю те же слова, но к имеющимся убийствам добавляю свое собственное обвинение. Он похитил мою жену, заковал ее в сумеречные цепи и удерживал в течение недели в одной из карстовых пещер! Надеюсь, не стоит пояснять, с какой целью он это сделал?

— Он жив? — Ледяной Тур даже приподнялся в волнении.

— Да, — мрачно ответил Игорь и обвел взглядом собравшихся. — Я мог бы казнить его на месте, но считаю, что будет справедливо, если вы сами вынесете ему приговор. Если кто-то сомневается в моих словах или в чем-то еще, я готов предоставить для Чтения память. Мне не привыкать. Я лишь прошу справедливого решения.

— Ты его получишь! — хмуро сказал Глава Совета и властно приказал, вновь взяв себя в руки. — Приведите обвиняемого!

В Зал Совета немедленно втолкнули скованного цепями, лишенного теней и сил, избитого до состояния половой тряпки Романа Бессонова.

— На колени, падаль! — рыкнул Страж и подбил ему ноги. Тот рухнул, закричав от боли. Слезящимися глазами посмотрел на отца.

— Зачем? — с горечью спросил Ледяной Тур. — Зачем ты это сделал? Чего тебе не хватало? А? у тебя было все!

— Она должна принадлежать мне! — прошипел Бес. — Она моя! Моя! Эта сучка дорого заплатила за свое презрение! — он обернулся на Игоря и расхохотался. — Думаешь, что победил? Пройдет несколько дней, и ты сам свернешь ей шею! Потому что я сломал твою куколку! Она сойдет с ума от страха! И ты ничего с этим не сделаешь!

— Да-а, — протянул Ворон. — Тут и доказывать ничего не надо. Спятил он конкретно. Хуже спятившего гончего только спятивший псионик!

— Будем голосовать? — проворчал Седой Медведь. — Или всем и так все понятно?

— Не нужно, — отрезал Глава совета и поднялся. — Правом, данным мне Властителем Земли, выношу приговор от имени всего Совета! — он говорил сухо, без единой эмоции в голосе, но в его глазах бушевала буря. — Охотник Хвостатый Краб приговаривается к смертной казни! Посредством отсечения головы.

— Нет! — с яростью крикнул Роман, видимо, до последнего надеявшийся на чудо. — Отец! Как ты можешь! Я же твой сын!

Он рванулся вперед, но тут же был одернут и снова поставлен на колени.

— Именно поэтому! — рявкнул Ледяной Тур, на миг, дав волю своей боли. — Ты и так опозорил меня и мать дальше некуда! Хотя бы смерть прими достойно, как мой сын, а не трусливый шакал! — Сжав кулаки, Глава Совета отвернулся от него и обвел суровым взглядом остальных Старейшин. — Что ж, приговор я вынес. Обжалованию он не подлежит. И с этой минуты я слагаю с себя полномочия Главы Совета. Временным исполняющим назначаю Старейшину Тихомира Жданова, Стальное Жало. Совет я вскоре тоже покину. Кто придет на мое место, сказать не берусь. Возможно, Владимир Хошелев, Алмазный Клык. Я же вас покидаю, коллеги.

И он ушел в сумрак, даже не взглянув на воющего от страха сына, только теперь осознавшего, что чуда не будет, и расплаты ему избежать не удастся.

— Бешеный Кот, ты ренегата выследил, тебе и исполнять приговор, — голос Тихомира раздался так неожиданно, что половина Старейшин вздрогнули.

— Я прошу назначить Наказующим другого, —