Ткач иллюзий - Эва Бялоленьская

Хуже всего, однако, что один из мужчин за задние лапки держал Лисичку, размахивая ею, точно убитым кроликом. Малышка извивалась в воздухе, безуспешно пытаясь дотянуться зубками до терзавшей ее руки.

Камушка затрясло от холодной дрожи страха, и тут же в груди его вспыхнул гнев, который застилал глаза кровавой дымкой. В руках у него был тяжелый нож, которым паренек прорубал себе дорогу в зарослях. Он не видел, куда попал — удар, клинок погрузился в чье-то тело, еще удар кулаком в лицо… следующим был мучитель Лисички. Он успел прикрыться палашом от удара Камушкиного ножа. Но паренек уже не стал ничего ждать. Схватил упущенного чужаком дракончика и понесся обратно, чтобы укрыться в чаще. Одуревшая от страха Лисичка, тоненько подвывая, вонзила ему когти в плечо. Кто-то успел схватить его за рубашку и Камушек, не оглядываясь, ударил его локтем. Пират, которому он угодил в горло, опрокинулся на спину, хрипя и держась за шею. Спасительная стена зелени приближалась, была уже совсем-совсем рядом… Удар в спину на мгновение прервал дыхание. Камушек покачнулся, споткнулся, но продолжал бежать, прекрасно понимая, что единственным спасением может быть бегство и укрытие в лесу. Драконий ребенок в приступе ужаса по-прежнему впивался в него, покрывая плечо кровавыми отметинами когтей. В боку Камушек ощущал тупую боль, но все ощущения были приглушенными, точно доходили откуда-то издалека и непосредственно его не касались. Опасность! Укрыться, уцелеть — только это имело значение тут и сейчас.

Задыхаясь, мальчик остановился только тогда, когда ноги окончательно отказали ему в повиновении. Он опустился на колени, уронив на землю и Лисичку и нож. Воздуха не хватало, а перед глазами мельтешили серебряные точки. Он тяжело и хрипло дышал, болезненный приступ кашля, казалось, разрывал ему легкие, во рту чувствовался привкус металла. Камушек коснулся пальцем мокрых губ, а потом с недоумением поднес его к глазам. Кровь.

Он чувствовал, как что-то сплывает[3]по его коже. Мокрая рубашка прилипала к спине, на светлом полотне расплывалось темно-красное пятно. Ошеломленный Камушек провел по нему ладонью, почувствовал под пальцами жесткость стрелы, торчавшей у него меж ребер. В голове парнишки крутилась одна смутная мысль: это невозможно. Это сон. Такие вещи ведь не случаются. Это наверняка ему только снится. Сейчас он проснется в своей кровати, а отец погонит его работать — чистить горшки или разбирать травы. К сожалению, стрела была более чем реальна. Как и боль, которая появилась, едва только спало возбуждение от борьбы и бегства.

Земля поднялась, ударяя паренька по лбу. Широко открытыми глазами он вглядывался в узор из прелых листьев и сухих веток.

«Не могу… — смутно подумал он. — Не могу… не могу… не могу… что?»

«Не могу сейчас упасть в обморок», — с трудом закончил он свою мысль.

Как удобно было бы сейчас потерять сознание, оставить мучения по другую сторону милосердной темноты. Но рядом прикорнул испуганный обиженный детеныш, и на самом деле вовсе не имело значения, что это не человеческое дите. Наверняка погоня была уже недалеко — у них оставалось совсем мало времени, может, только пара минут. Преследователи легко найдут их, идя по следу из примятых растений и пятен крови. Только внезапность дала Камушку недолгое преимущество. Чужаки, без сомнения, были отребьем, пиратами, торговцами невольниками или контрабандистами, поставлявшими яды и наркотики. Известно, чего можно ожидать от таких личностей.

Паренек с трудом поднял крутившегося дракончика и укрыл его в куче огромных перистых листьев. У него уже не было сил идти дальше. Честно говоря, он понятия не имел, что теперь делать. И в напряжении высматривал врагов, которые могли появиться в любой момент. Он по привычке поглаживал Лисичку, надеясь, что та немного успокоится и не будет скулить. Он прекрасно понимал, что их укрытие может выдать и нечто совсем другое — его собственное тяжелое и, наверное, громкое дыхание. Камушек дышал неглубоко и с трудом. С каждым вздохом он ощущал все более сильную боль, пока, наконец, она не превратилась в сплошную пытку. В раненом легком собиралась кровь, а у Камушка было такое впечатление, будто его правый бок набит песком. В голове его мелькали обрывки знаний, которые когда-то передавал ему приемный отец-лекарь. «Из пробитого легкого выходит воздух. Кровь наполняет ткани и частично впитывается, а частично свертывается. Надо перевязать рану и не впускать воздух извне, чтобы он не внес инфекцию внутрь легкого, иначе раненый умрет». Раненый умрет… Камушек прикрыл глаза и вжался лицом в мягкий мех Лисички.

«Я умру, — тупо подумал он. — Умру тут от стрелы из лука. А Белобрысый все боялся, что меня драконы сожрут… Это даже смешно».

Погоня появилась очень скоро, как Камушек и ожидал. Беглецов скрывали листья и иллюзия невидимости, но раненый Ткач иллюзий не знал, как долго ему удастся ее удержать. Потрясение и боль не помогали сосредоточиться. А тут еще все более навязчиво стала преследовать его одна мысль: где Пожиратель Туч? Куда делся его приятель? Почему он оставил сестру одну?

Пиратов было только двое. Они подошли не спеша, уверенные в том, что стрела попала в цель. Камушек наблюдал за ними из укрытия. Похожие, как братья. Худые, жилистые, заросшие и обветренные до того, что кожа на лицах стала цвета махагонового дерева. На этой темной коже поблескивали мелкие капельки пота. Головы повязаны одинаковыми выгоревшими красными банданами. Они растерянно оглядывались по сторонам, потому что след, по которому они шли до сих пор, вдруг оборвался, как будто жертва взлетела в воздух. У обоих в руках были большие ножи для обрезания веток, кроме того, один из мужчин нес на плече арбалет. Парнишка видел, как они настороженно оглядываются и хмурятся. Губы их двигались, они о чем-то разговаривали и были, неизвестно почему, встревожены и несколько раздражены. Арбалетчик раздвигал заросли. Потом обрисовал полукруг, что-то показывая. Камушек догадался, что пираты не видят ни его, ни Лисички, но, вполне возможно, слышат их. Лисичка у него на руках мелко вздрагивала, может, она попискивала? А может, до них доходило тяжелое неровное дыхание раненого человека… или биение его сердца, колотившегося как безумное?

Камушек старался дышать как можно легче. С отчаянием смотрел он на мужчин, шаривших по кустам, они угрожающе близко подходили к его укрытию. И ему все труднее было удерживать заслоняющую иллюзию.

* * *

Мальчишка должен быть где-то здесь — они прекрасно слышали его хрипы. Но эти проклятые кусты росли повсюду так густо, что сквозь них надо было прорубаться. Дыробой подумал, что так или иначе молокосос сдохнет посреди этой колючей зелени. Все видели, что стрела попала ему в спину. Но уж если Тигр хочет его допросить, придется искать, хотя мало надежды, что удастся приволочь щенка на берег живым. Не такие, как он и Корец, пробовали возражать вожаку — и, ясное дело, плохо кончили. Дыробой с размахом снес очередную ветку… Душно, парит и еще эти мошки как на мушиной свадьбе разгулялись, тьфу… Он слышал, как за спиной бормочет какие-то проклятья Корец.

— Как думаешь, что тут делал этот сморкач? — начал он, одновременно высматривая на листьях следы крови. — Корец?..