Ткач иллюзий - Эва Бялоленьская

«Похоже, зато я был очень послушным ребенком. Относительно, конечно».

«Бедняга, у тебя, наверное, было мало возможностей показать себя. Родители так следили за тобой?»

Воспоминание о старших драконах снова обратило мысли Камушка к недавнему неприятному событию.

«Почему Коготь меня так страшно ненавидит?» — спросил он с горечью.

Дракон смутился.

«Он не тебя ненавидит. То есть не только тебя… всех людей».

«Почему?» — Камушек от изумления вытаращил глаза.

Пожиратель Туч посмотрел на него с выражением глубокой задумчивости, а потом, будто решившись, встал и неожиданно распорядился:

«Влезай мне на спину, я тебе что-то покажу».

Мальчик послушно выполнил то, что было велено, удобно устроившись на белом мехе. Пожиратель стал пробираться сквозь спутанную чащобу, покрывавшую всю середину острова. Перед ним разбегалось все живое, за исключением огромных, с кулак, грузных жуков, чьи размеры и присущая насекомым глупость придавали им уверенности в себе. И вездесущие муравьишки усердно тащили поклажу, занятые только своими делами. Да что там огромный дракон, да пройди тут целая императорская армия — даже это, наверное, только ненадолго нарушило бы порядок в муравьиных шеренгах, а потом они снова приступили бы к своим обычным занятиям. Камушек прислушивался к голосам джунглей, профильтрованным через драконьи уши. Попугаи меж ветвей поносили их, а обезьяны издавали пронзительные предупредительные вопли: «Дракон идет! Дракон идет!» Камушек никогда еще не забирался так глубоко в душную зеленую чащу, где растения распихивали друг друга и переплетались, выпускали отростки, чтобы жадно поглотить каждую добытую каплю воды, каждый блик солнца. Отовсюду торчали колючки и листья с острыми краями. Пожирателя Туч спасал толстый мех, но на Камушке не было ничего, кроме сандалий и кусочка полотна вокруг бедер. После того как его кожу несколько раз отметили тонкие царапины, он пожалел, что не вернулся за штанами и рубашкой или хотя бы за туникой, но, с другой стороны, в чаще стояла невыносимо душная жара, отличавшаяся от пляжного зноя на берегу, где воздух все-таки освежал прохладный океанский бриз. Мальчик плотнее прильнул к шее своего товарища, ища укрытия за слегка приподнятыми крыльями. Наконец Пожиратель Туч остановился.

«Это здесь», — сообщил он, а Камушек почувствовал, что мысли молодого дракона далеки от беззаботности.

Перед ним возносились руины, почти полностью поглощенные буйной зеленью, каменная кладка медленно рассыпалась под ударами очередных дождливых сезонов и напором побегов тропических растений, проникавших в каждую щелочку. Стены, увитые лианами, еще кое-где были довольно высоки, но уже неотвратимо разрушались сверху. А большая часть строения уже совсем развалилась, остались лишь кучи мусора, почти полностью захваченные растительностью. Камушек закрыл глаза. Он попробовал представить это место много лет тому назад, когда здесь жили люди. Дома были такие же высокие, как в столице? А их стены покрывали похожие росписи? Там, где теперь властвовали сорные травы с мясистыми листьями и колючие вьюны, наверное, росли цветы. Размеченные дорожки вились между клумбами и каменными скамейками, на которых могли присесть усталые прохожие. Тут, верно, когда-то работали люди, бегали дети и домашние животные. Но теперь все поглощали джунгли. Мальчик открыл глаза: зеленый полумрак, рои мелких насекомых клубятся над плотным скопищем переплетающихся лиан.

«Все представители твоей расы покинули очень давно это место».

«Ты думаешь, с тех пор прошло больше ста лет?» — спросил Камушек.

«Наверняка, — ответил дракон. — Никто из тех, кого я расспрашивал, не помнит людей на Драконьем архипелаге. Должно быть, миновало, по меньшей мере, несколько сот лет. Остались только развалины, но зато они есть везде, на каждом острове. На Ящере тоже. Я часто там играл… с братом…»

Пожиратель Туч грустно опустил свою большую голову. Перед мысленным взором Камушка появился образ маленького серого дракончика — просто миниатюрная копия Когтя, только в белых «чулочках».

«Мне тогда было всего восемнадцать лет, а Искателю еще меньше», — продолжал дракон.

«Что случилось? Он остался на Ящере?» — спросил парнишка, охваченный недобрым предчувствием.

«Да, остался… Умер он. Упал в старый колодец в руинах. Воды там не было, но он оказался очень глубоким и узким».

«Разбился?»

«Задохнулся. Свежий воздух просто не доходил до самого дна. Отец не смог его вытащить. Только был там до самого конца. И с тех пор переменился. Ненавидит людей, обвиняет их за то несчастье. Мы меняли владения, все время перебирались с места на место, потому что отец хотел быть как можно дальше от вашей расы. Но везде есть какие-то следы: развалины, статуи, разные предметы. Даже тут, на этом острове были человеческие дома».

«А Коготь об этом знает?»

Пожиратель Туч пренебрежительно махнул ушами.

«Понятия не имею. Может, и знает, но делает вид, что не знает. Этот остров — последний клочок земли, дальше уже только вода. В конце концов, надо же где-то жить и воспитывать Лисичку. Куда бы мы ни полетели, везде наткнемся на людей. Вы, как крысы, размножаетесь в бешеном темпе и повсюду расползаетесь».

«Ну уж извини. Только не как крысы», — обиженно запротестовал Камушек.

«Это не я так говорю, это отец», — пояснил Пожиратель.

«Все равно, не сравнивай меня с крысой. И пошли уже отсюда, — попросил парнишка. — Это место тоску наводит. Да еще меня тут мухи кусают».

* * *

«После того как Пожиратель Туч показал мне развалины, я стал иначе смотреть на Когтя. Ведь я и сам потерял родителей. Это случилось очень давно, когда я был еще совсем маленьким, но все равно эта потеря была для меня очень болезненной. Я не помню отца. Белобрысый утверждал, что я похож на него, но я все равно не могу его себе ясно представить. Зато мне часто снилась мама — бледная, губы все в струпьях, она отталкивает меня от себя, запрещает приближаться, она испугана и сердится на меня… кто-то подхватывает меня за пояс и куда-то несет. Я вырываюсь, но твердые руки крепко меня держат и даже причиняют боль. Я был тогда всего лишь маленьким мальчиком и ничего не понимал, знал только, что мама меня больше не любит и не хочет видеть. Этот сон часто повторялся. Я просыпался с отчаянным плачем и снова засыпал только в надежных объятиях Белобрысого. Если мне было так больно от одного смутного воспоминания, то как должен был страдать Коготь, чья драконья память сохраняла все события так четко и свежо, точно они произошли только вчера?»

* * *

Млавка, протекающая через Змеиные Пригорки, не столько река, сколько речка. Особенно во время летней засухи, когда она сокращается до скромной ленточки воды, журчащей на дне высохшего русла. Но весной и в начале лета в ней достаточно воды, чтобы можно было плавать. Камушек умел плавать и знал об опасных свойствах речных омутов. Он знал, что можно ожидать от озер и прудов, густо поросших водорослями. Когда он жил на Янтарном берегу, то познакомился с опасным явлением обратного морского течения. Раньше ему никогда бы не пришло в голову, что можно утонуть на глубине неполных трех локтей.