Восемьсот виноградин - Лаура Дейв

– Зря я об этом заговорила! – воскликнула Мишель. – Совершенно не умею держать язык за зубами. У вас с Беном отношения только-только наладились, а я взяла и опять все испортила!

Голос актрисы звучал елейно, но даже он не мог скрыть напряжения во взгляде. Для нее это был последний шанс. Пока мы не женились, пока Бен навсегда не сделал меня своей. Последний шанс убедить нас, что делать этого не следует.

Мишель наклонилась ко мне, играя роль.

– Я слишком честная – совершенно не умею что-то скрывать.

– Однако скрывала же Мэдди от Бена.

Она усмехнулась и разом отбросила всякое притворство.

– Ну, иногда это дается легче обычного.

Тут нас прервали. Пять старейших членов винного клуба, каждой из которых было далеко за семьдесят, не смогли больше сдерживаться и окружили Мишель, чтобы попросить автограф.

– Для наших внуков, – пояснила их предводительница.

С молниеносной быстротой помощник шерифа Итан Троппер выступил вперед и оттеснил старушек в сторону.

– Дамы, в очередь, пожалуйста. У мисс Картер всего две руки.

Мишель рассмеялась. Приветливо посмотрела на старушек, благодарно улыбнулась Тропперу. Противоречивых чувств во взгляде как не бывало. На ее лице снова играла обворожительная улыбка.

В одной руке Бен держал поднос с двумя стаканами скотча, другой сжимал пальчики Мэдди. При виде меня он улыбнулся, но я не смогла выдавить из себя ответную улыбку.

– Нам нужно поговорить, – сказала я.

– Хорошо…

Я пристально посмотрела на Бена. Любой мужчина в мире готов упасть к ногам Мишель, но ей нужен именно этот. Не потому ли, что она не может его получить? Так объяснить поведение актрисы проще всего. Однако Бен еще и отец ее ребенка. Эгоистичные и великодушные мотивы переплелись в душе Мишель так тесно, что теперь ей кажется, будто они с Беном созданы друг для друга.

Бен велел Мэдди вернуться к матери, потом взял меня за руку и отвел к выходу из шатра. Отсюда открывался вид на виноградник, залитый лунным и звездным светом.

– Что случилось? – спросил он.

– Мы с Мишель немного поболтали.

Бен озабоченно взглянул на меня.

– Так и знал: не надо было ее приглашать.

– Я просто пытаюсь понять, зачем ты ездил в Лондон. Чтобы подготовить наше будущее? Или ваше с ней?

– Наше. – Он прижал руки к моим щекам. – Меня волнует только наше будущее.

– Тогда почему ты не рассказал, что ездил в Суррей?

– Суррей? – Бен только сейчас понял, что я знаю. – Джорджия, послушай…

– Дело ведь не только в Мэдди, верно? Ты хотел проверить, сможете ли вы с Мишель создать семью – сможешь ли ты жить с ней.

– Разумеется, нет! Я ездил только ради Мэдди.

– Ты ведь обещал, что между нами больше не будет секретов!

– Мишель старается изобразить все в таком свете, в каком хочет видеть сама. Я же говорил: она непростой человек.

– Непростой или лживый?

Бен пытался решить, насколько должен быть со мной честен, и взял с подноса стакан, желая выиграть время.

– Когда она вернулась, я на мгновение засомневался. Эта женщина сломала меня, а теперь стала матерью моего ребенка. Любой мужчина на моем месте испытывал бы то же самое.

Я отвела взгляд. Сердце упало.

– Ты мне об этом не говорил.

– А зачем? Кому от этого легче? Разве ты рассказываешь мне о каждом мужчине, который привлек твое внимание?

Я была слишком потрясена, чтобы возражать. Да и что я могла возразить? Бен прав: любой мужчина засомневается, когда перед ним самая красивая женщина в мире. Тем более, если она не против – если родила от него ребенка.

– Знаю, Мишель хочет выбить тебя из колеи, спутать наши планы. Не поддавайся. – Бен приблизил губы к моему уху и прошептал: – Главное, что решил я. А я решил остаться с тобой. Это был самый легкий выбор в моей жизни.

Я кивнула и обняла его, желая поверить.

И все же что-то в словах Бена меня смущало. Он рассказал не всю историю. Мишель бросила его, а теперь мечтает вернуть. Вот какова настоящая история.

Беда не в том, что Бен перевернул с ног на голову наши планы на будущее и мои мечты о счастливой совместной жизни. И даже не в том, что мне предстояло как-то уживаться с Мишель.

Говоря о том, как легко ему далось решение остаться со мной, Бен прикрыл глаза. Бен прикрыл глаза, и я поняла: ему только хочется, чтобы это было правдой.

* * *

Я сказала Бену, что мне нужно немного побыть одной. Потом подошла к стойке, налила игристого вина и залпом осушила бокал. Бармен молча уставился на меня – явно хотел что-то сказать и не решался. Я вызывающе посмотрела на него.

Забрав бутылку, я устроилась с ней в уголке, откуда могла видеть Финна в одном конце шатра, а Бобби – в противоположном. Мама переводила взгляд с одного на другого; Генри стоял рядом и явно чувствовал себя неловко. Не потому, что пришел – я уже достаточно знала Генри, чтобы понимать: ему комфортно в любом обществе. Нет, просто он видел, как мама нервничает, и думал, что это из-за него. Генри было неловко, потому что он за нее беспокоился.

Я как раз наливала себе еще вина, когда ко мне подошла Ли.

– Бармен сказал, что ты забрала последнюю бутылку игристого. Может, поделишься? – Девушка взяла у меня бокал. – Все хорошо?

Я молча кивнула.

– Что-то непохоже, – заметила она.

Ли сделала большой глоток и вернула бокал. Затем посмотрела на меня, пытаясь определить, насколько близко мы знакомы – может она говорить откровенно или нет. В конце концов Ли решила промолчать и отвернулась, но тут же передумала и снова взглянула на меня.

– Не надо расстраиваться.

– Из-за чего?

Ли указала на Мишель, которая уже успела воссоединиться с дочерью и Беном.

– Любой женщине было бы нелегко принять, что Мишель Картер – бывшая девушка ее жениха.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– Расстраиваться тебе нужно по другому поводу. Вчера ты притворилась, что не узнала меня в кафе. Зачем?

– Что «зачем»?

Ли забрала у меня бутылку, налила еще в наш общий бокал и отхлебнула.

– Ты слышала.

Она посмотрела на меня так, словно сама знала ответ на этот вопрос.

Я не особо удивилась, что Ли, компьютерный гений, который предпочитает есть со мной одной ложкой и пить из одного бокала, разбирается в моих собственных мотивах лучше меня самой.