Ключ - Кэтрин Хьюз

– С этим не поспоришь, – засмеялся он.

Сара сложила ладони в молитвенной позиции.

– Ну пожаааалуйста, папа, – канючила она, осознавая, что ведет себя как капризный ребенок.

– Не знаю, Сара, я… – покачал он головой.

– Я сегодня кое-что нашла, что, возможно, поможет тебе изменить мнение.

– Да? И что же это?

Закусив нижнюю губу, она раздумывала, сколько ему можно сказать.

– Мы нашли чемоданы.

– Чемоданы?

– Да, на чердаке.

– А кто такие «мы»?

– Я и Нейтан. Это бездомный парень, который там иногда ночует.

– Спит в заброшенном сумасшедшем доме? – изумился отец. – Вот уж не хотел бы быть на его месте.

– Да, это точно. В общем, наверху лежит целая куча чемоданов. Около двадцати. Мы составили перечень всего содержимого и сфотографировали. Поэтому я так задержалась.

Он сложил газету и бросил на ковер.

– Нашли что-то интересное?

– Ну… вообще-то да, – осторожно призналась она.

– Да?

– Поехали со мной, папа. Поехали завтра в Эмбергейт, и я все тебе покажу.

– Ой, нет, Сара, – замотал он головой. – Ноги моей больше не будет в том месте.

– Почему нет, пап? Что там такого случилось?

– Скажем так, это часть моей жизни, о которой я хотел бы забыть.

Она выпрямилась, положила поднос на пол и вынула из заднего кармана джинсов записку, которую нашла в чемодане. Аккуратно развернув ее, она передала ее отцу.

Он покачал головой и поставил руку в защитную позицию:

– Нет, я не хочу в это влезать, Сара. Что бы там ни было, забери ее.

Сара разочарованно вздохнула.

– Ладно, как хочешь. Будешь чай? – спросила она, унося поднос на кухню.

По непонятной причине он посмотрел на часы.

– Да, давай.

Позже, не в силах заснуть, она включила прикроватную лампу. Одеяло свернулось в комок. Расправив его, она спустила ноги на пол и перевернулась на бок, взяла фотоаппарат и начала снова просматривать фотографии. При виде сокровищ, которые она нашла, сердце билось сильнее. Эти богатства не имели никакой материальной ценности, но кому-то были дороги и памятны. И, конечно же, записка. Под подушкой она нащупала листок бумаги. Не разворачивая, она шепотом произнесла первые четыре слова: «Твой ребенок не умер».

Ранним утром библиотека была пустынна – большая часть сотрудников еще даже не выбрались из постелей. Сейчас здесь царила несвойственная тишина, нарушаемая только гулом работающих дешевых потолочных ламп. Сара зашла в комнату для сотрудников, повесила пальто на крючке и включила чайник. Этот ритуал она проделывала ежедневно, с тех пор как пришла сюда работать пять лет назад. Она заведовала читальным залом на втором этаже. Основной причиной, почему ее взяли на работу, было ее увлечение историей региона. Она писала статьи для местных газет и приходских журналов на самые разные темы, и ее материалы пользовались популярностью. Несмотря на мизерную зарплату, а иногда и ее отсутствие, Сару распирала гордость, когда она видела свои работы опубликованными. Сейчас история больницы Эмбергейт была для нее главным проектом, который она планировала посвятить отцу.

Она залила кипятком пакетик мятного чая и понесла чашку к компьютеру. Нащупав на стоящем под столом системном блоке кнопку запуска, она нажала ее, ввела пароль и, пока компьютер загружался, открыла блокнот, нашла в нем нужное имя и вбила в строку поиска. Выпало более десяти тысяч результатов, но она открыла первый, онлайн-энциклопедию.

«Милли МакКарти (6 ноября 1916 – 1 сентября 1947)

Милли МакКарти, английская художница-пейзажистка. Место рождения – город Сэлфорд. Вдохновение черпала в природе побережья Пемброкшира, где с маленькой дочерью провела военные годы. Ее талант был настолько ярок, что заслужил внимания Л. С. Лаури. Он приобрел две картины и отзывался о ней как об исключительно талантливой художнице. Умерла в результате трагического дорожного инцидента 1 сентября 1947 года».

Сара нахмурилась и вгляделась в черно-белую фотографию рядом со статьей. На ней Милли сидела у мольберта с кистью в руке и смеялась, запрокинув голову. Она выглядела счастливой, даже сияющей. Но нигде не упоминалось, что она когда-либо была в Эмбергейте. Сара нажала комбинацию клавиш, и из принтера показался листок с распечаткой статьи.

Пока шла печать, она услышала, что кто-то дергает входную дверь. Следом раздался робкий стук по стеклу. Она поспешила вниз и увидела стоящих у двери мужчину и девочку, лица которых смутно помнила.

– Сказки будем читать только в девять, – сказала Сара, открыв дверь и указав на часы.

Вид у мужчины был извиняющийся, а по выражению мольбы в его глазах она поняла, что он в отчаянии. За руку он держал дочь.

– Я очень извиняюсь, но не могли бы вы побыть с ней полчаса? У меня видеоконференция с партнерами из Гонконга через полчаса.

– А она не может подождать в вашем кабинете?

– Она не хочет пропустить начало сказки.

– Ну… не знаю, – замялась Сара. – Не думаю, что мы имеем право брать детей. Энни подойдет только без пятнадцати.

– Она не доставит неприятностей. – Он сел на корточки и поцеловал дочь в лоб. – Ты же будешь хорошо себя вести, Мейси?

– Да, папочка, я обещаю, – кивнула малышка.

Он с надеждой смотрел на Сару, переминаясь с ноги на ногу. Ее мама сказала бы, что у него «приятная наружность»: мужественный подбородок с точками щетины, черные волосы, убранные со лба назад и шикарно выглядящие благодаря какому-то особому гелю.

– Тогда проходите, – сдалась Сара и открыла дверь шире. Наверное, у него действительно важное дело, если он должен говорить с кем-то по телефону в субботу утром.

– Спасибо, вы мне жизнь спасли, – поблагодарил он, касаясь ее руки.

– А вы склонны преувеличивать. – Она постучала по часам у себя на руке. – Постарайтесь вернуться к половине десятого. Я не хочу, чтобы мой руководитель решил, что я открыла бесплатные ясли.

– А сейчас кто из нас преувеличивает? – подмигнул он.

– До встречи! – засмеялась она.

Он побежал по дорожке, а потом вдруг остановился и повернулся к ней.

– Меня, кстати, зовут Мэт.

Мейси стояла, сжимая в руках рюкзак с изображением Доры-исследовательницы[15]. Ее жидкие светлые волосы были неаккуратно заплетены во французскую косичку, из которой выбивались тоненькие волоски.