Призванная. Когда закончится время - Гуля Рыжих

На другой части поляны, в стороне ото всех, я нашла спящего Макса. Видеть его здесь, с нами, было непривычно. Только вчера, в очередной раз слушая, какое он чудовище, я приняла это. Теперь он не совсем монстр и не совсем убийца, не враг, но еще и не друг. Как же все кардинально изменилось! Зная, что он никогда не мерзнет, мне все равно захотелось укрыть и его, что я и сделала, вернув ему плащ. А еле слышно прошептав «спасибо».

– Пошли, иначе не успеем, – поторопил меня Тим, отвлекая от мыслей.

– Куда идем? – спросила я, когда мы отошли от места стоянки.

–Увидишь.

Он шел впереди, не оставляя выбора. Только сейчас я представила, как, должно быть, выгляжу. Потёрла руки, отогревая их, и постаралась привести в порядок хотя бы волосы. Импровизированной расческой в виде собственных рук с растопыренными пальцами, как могла, причесала локоны. Не уверенная в результате, я все же гордо выпрямилась. «Не важно, что на тебе, главное – то, как ты это преподнесёшь». Кажется, так говорил дорогой мне человек. Не помню, чьи были слова, но совет хороший и единственный, которым я могла бы воспользоваться в данную минуту.

Вокруг изредка раздавались голоса птиц. Густой лес с величавыми деревьями не пропускал раннюю синеву утреннего неба. Идти приходилось медленно, прикладывая усилия, чтобы разглядеть препятствия под ногами. Пройдя еще метров двадцать, Тим остановился.

– Погоди.

– М-м-м? – промычала я неопределённо, натолкнувшись на него.

– Закрой глаза.

– Зачем?

– Закрой.

Глубоко вздохнув, я выполнила его просьбу. Спать еще не расхотелось, и я надеялась, побыстрее закончив со столь ранним променадом, вернуться и подремать еще пару часиков. Когда Тим, обхватив меня сзади, прикрыл мои глаза руками, я вздрогнула от неожиданности:

– Что ты делаешь?

– Это называется «сюрприз», если ты не в курсе. Помолчи немного, иначе все испортишь.

Относительная близость друг к другу, пока мы шли дальше, вызвала во мне противоречивые чувства. С одной стороны, я не хотела давать ему лишние надежды, с другой – мне было приятно чувствовать его рядом. И все же я старалась не спотыкаться, дабы не прижаться к нему еще крепче, упав в его руки. Кажется, у меня даже получилось.

– Я знаю, что такое сюрприз. Ты уже сделал один, подняв меня ни свет ни заря. Нельзя было подождать еще пару часиков?

– Только что ты разрушила все очарование. Я же просил не разговаривать! – проворчал он. – Все, пришли.

– Ты просил закрыть глаза, а не рот.

– В следующий раз возьму с собой еще и кляп.

Когда он убрал руки, я открыла глаза в предвкушении… и ничего не увидела.

Черная поляна под тенью леса в предрассветных сумерках. Не понимая, ради чего мы сюда тащились, я c лёгким разочарованием уставилась на Тима.

– А куда смотреть? – как можно мягче поинтересовалась я, не желая задеть его чувства из-за неудавшегося сюрприза.

– Вот сюда, – уверенно ответил Тим.

Не понимая, чего он от меня хочет, я все больше сожалела о прерванном сне. Тим, присев на корточки, провел рукой по густой шелковистой траве, и та вдруг заискрилась маленькими золотистыми огоньками, загоравшимися один за другим. Я ахнула.

– Что это?

Вместо ответа он взял меня за запястье и потащил в глубь лужайки. Стоило сделать пару шагов, как нас окружили светящиеся огоньки.

– Нравится? – спросил Тим, глядя на меня.

– Как красиво! – ответила я, не в силах отвести взгляд от чарующего вида светящихся, словно маленькие звездочки, точек вокруг нас. Они просыпались под нашими ногами, загораясь золотым светом, подсвечивая нашу дорожку, и, взлетая, кружили вокруг.

– Светляки. Насекомые со светящимися крылышками.

– В моем мире тоже есть такие. Их называют почти так же – светлячки. Но я еще никогда не видела такого чуда.

– Значит, сюрприз не удался? – спросил он растерянно.

Напряжение предыдущих дней на время исчезло под воздействием волшебного вида светляков. Они, как маленькие лампочки, освещали густую траву, превращая ее в изумрудный ковер неописуемой красоты.

Тим стоял, ожидая ответа.

В памяти зазвучал вальс, и я, не сдержавшись и подпевая воображаемой музыке, закружилась по поляне в ее легком ритме. Трава освещалась множеством проснувшихся искр там, где я проплывала, словно в эйфории, оставляя за собой шлейф огоньков. Ноги несли меня вперед – туда, где еще спали неразбуженные насекомые. Поворот, остановка, шаг, поворот, и снова остановка. Заученные годами на танцах движения буквально несли меня в полете. Я не могла сдержать детский восторг и впервые за последние дни беззаботно смеялась. Пропорхав надо всей поляной, закончила лишь тогда, когда светляки озарили ее всю волшебным сиянием, кружась подобно звездочкам. Стояла, не в силах удержать смех.

– Даже очень удался! – не скрывая своего восхищения от творившегося вокруг безумства, ответила я. – Невероятно красиво! – добавила шепотом, боясь спугнуть волшебство вокруг.

– Это ты невероятная! – вдруг зачарованно проговорил Тим.

Он смотрел, не скрывая восхищения. Я знала о его чувствах, вспыхнувших так неожиданно для него самого, но вот что мне делать с его влюбленностью, не имела представления, как и не знала, что сказать сейчас, чтобы не испортить отношения к чертовой матери. Затянувшаяся пауза не была неловкой или тягостной, впрочем, как и все с Тимом. Казалось, что, даже не прибегая к моим способностям, просто стоя рядом, мы слышали и понимали мысли друг друга.

– Присаживайся, я хотел поговорить с тобой, – опускаясь на траву, произнёс он.

Я устроилась рядом, приготовившись слушать. Какое-то время мы наблюдали за огоньками, не нарушая тишину.

– Прости, – вдруг сказал он. – Прости за то, что дал тебе нож, зная, что придется его использовать. Прости, что заставил принести клятву и втянул тебя во все это, – выговорил он, впившись в меня взглядом чистых сапфировых глаз.

– Это не твоя вина. – Я постаралась остановить его, не желая поднимать эту тему. Тем более, мне самой предстояло просить прощения. – Это было частью нашего уговора. Ты выполнил свою часть, а я – свою. – ответила твердо, в надежде прекратить разговор. Тем более, я все же злилась на него.

– Нет, Ами, не так. Я был эгоистом в своем желании отмстить и не заметил, как гнев и ненависть затуманили разум. Преследовал лишь свою цель, совершенно забыв о чести. Использовать тебя в нашей вражде было низко. Я просто был ослеплён злостью и совершил не одну ошибку. Сейчас поздно что-либо исправлять.

Он замолчал, подбирая слова, чтобы озвучить то, что так терзало его.

Я слушала, и казалось, слышала его мысли – такие же, как и те, которые терзали меня. Ведь и я, эгоистично преследуя лишь свою цель, не заметила изменений, происходящих в сестренке, а после согласилась на предательство.