Три судьбы - Олег Юрьевич Рой

– Да должен найтись! Но если… если точно буду знать, что посеяла, даже позабавлюсь: никогда ничего не теряла, и на тебе. Нет, такси я сама вызову, я ведь и в телефон-то этот нырнула, чтоб такси вызвать. И обнаружила, что отстала от жизни. Миллион лет телефонами-автоматами не пользовалась, всегда думала, что в них деньги кидают, а тут, оказывается, карта требуется. Смешно. Дойду до метро, куплю эту самую карту. Не знаю, где их продают, но уж в метро-то наверняка.

– Ладно. Говорите номер, попробуем.

На всякий случай он все-таки повернулся боком – словно случайно, но выхватить из руки смартфон теперь точно будет затруднительно. Набрал надиктованный номер.

Переливчатая трель раздалась откуда-то снизу.

Озираться они начали синхронно. Девушка бормотала:

– Как же так? Здесь-то я его точно не могла выронить… Я еще в подъезде у Катьки, когда ее дома не оказалось, хотела такси вызвать и обнаружила, что его в кармане нет. И сюда пришла, потому что помнила про этот телефон-автомат. Ну опять же чтобы такси… Но как же…

Она вдруг принялась сдирать с себя свой стильный плащ. Рюкзак мешал, девушка ткнула его в руки Гесту, он попятился, она досадливо накинула длинную рюкзачную лямку на какой-то шпенек внутри стеклянной будки. Невидимый телефон продолжал заливаться жаворонковой трелью.

Плащ наконец подчинился, девушка подняла его на вытянутой руке – звук тоже переместился выше. «Сейчас она примется совать мне уже плащ», – обреченно подумал Гест, но она просто перекинула кожаный балахон через плечо и через секунду торжествующим жестом воздела кулак с зажатой полой:

– Вот! Ну я же знала, что не могла потерять! – После еще нескольких манипуляций она выудила наконец из комка мокрой кожи и темного шелка телефон. – Шов на кармане разошелся, – широко улыбаясь, объяснила она ошарашенному Гесту. – Ну он и провалился. Ни за что бы не догадалась. Ну все. Сейчас дозвонюсь и поеду уже. И вас так задержала, простите. Но иначе я еще не знаю сколько ковырялась бы. Спасибо вам!

И она принялась натягивать плащ. Застегнулась, поежилась, буркнула недовольно себе под нос:

– Надо было шарф надевать, бр-р.

Похоже, он уже исчез из ее сознания. Даже обидно.

– Вот что. Насколько я понял, вы кого-то дома не застали, так что вряд ли сейчас торопитесь.

– И… что? – Теперь она глядела на него с явным подозрением.

– Эй, не надо так меня пугаться, я же ваш спаситель, разве нет? Вряд ли я по совместительству маньяк.

Девушка засмеялась.

– Так-то лучше. Вас как зовут?

– Аля. Можно Тина. Да хоть Ина, некоторым Ина нравится, а мне как-то по барабану.

– Это как?

– Полное имя Алевтина, его по-всякому сокращать можно.

Струна, недавно отозвавшаяся на Гатчину, вдруг опять зазвенела: Валентин и Алевтина. Он даже вздрогнул. Старый фильм «Валентин и Валентина» он не помнил, да, кажется, и вовсе не видел, только название в памяти застряло, переливчатое, словно само с собой аукающееся. В именах Валентин и Алевтина созвучий было еще больше.

– Вот что, Аля, – еще более решительно начал Гест. – Или Тина, как вам больше нравится. Вы, похоже, изрядно замерзли. Вон там, за углом, есть очень приличная кофейня. Пойдемте? Согреетесь немного, спокойно вызовете такси…

Она колебалась:

– Ну… я и так уже у вас столько времени отняла…

– Это ничего. Кто-то сказал: время, потраченное с удовольствием, потерянным напрасно считаться не может. По-моему, неглупо.

* * *

После границы помех на дороге больше не попадалось. Только однажды он отвлекся, заметив мусорный контейнер и – самое главное! – приближающийся к нему мусоровоз. Отличное место, чтобы избавиться от пакета с гидрокостюмом. И заняло это не больше минуты! Значит, везение его еще не оставило! Но на часы Гест посматривал часто, прикидывая, насколько отстал от намеченного графика. До самолета, на котором он планировал вылететь из Хельсинки в Прагу, времени оставалось в обрез. Строго говоря, можно было и маршрут изменить, и попозже вылететь – ничего страшного. Но почему-то казалось, что это плохая примета, так что он торопился. Однако еще больше боялся что-нибудь нарушить: скоростной режим, правила пересечения пешеходных переходов в разлегшихся на пути городках или еще что-нибудь – конфликт с полицией ему сейчас был нужен еще меньше, чем незначащее, в сущности, опоздание на намеченный рейс. Сколько-то нагнать все же удалось, но уже возле Хельсинки он запутался со съездами с третьего кольца, так что возле аэропорта Вантаа оказался, когда времени оставалось уже впритык.

Ничего, ничего, повторял он, как мантру, главное – не суетись. Суета привлекает внимание.

Автостоянка напоминала внутренности гигантской витой ракушки.

Гест въехал повыше, осторожно огляделся. Машин тут было немного, камер наблюдения не видно. На входе – да, имелись, а на этажах? Может, и есть, но это оправданный риск. Да и кому надо его тут высматривать?

Вычистил бардачок, протер весь салон влажными салфетками. Вряд ли станут искать владельца по отпечаткам пальцев, но лишняя осторожность не помешает, тем более что это быстро. Перед тем как вылезти из машины, нацепил медицинскую маску. Вытащил из багажника сумку, присел, так чтобы уйти от взгляда камер, скорее всего несуществующих, открутил номерную пластину, согнул вчетверо, сунул в заранее припасенный пакет с рекламой мебельного салона – здоровенный, потертый, невзрачный, несмотря на рекламные принты. Стараясь держаться «обыкновенно», он сунул свой неприметный сверток в одну из урн. Метров через двадцать в другую урну отправилась маска.

Времени, чтобы дойти до нужной ему стойки и предать себя в руки одного из авиаперевозчиков, оставалось совсем немного, всего десять с небольшим минут до момента, когда торопиться будет уже бессмысленно – но он, мастер-переговорщик, тут же переформулировал: не «всего», а целых десять минут! Договариваться с собственным сознанием оказалось труднее, чем с самым упертым противником, однако он справился.

Стараясь не ускорять шага, Гест двигался к нужной ему стойке, когда наперерез метнулась красивая моложавая блондинка.

– Валентин Григорьевич! – завопила она восторженно. – Вас прямо не узнать!

Он-то узнал ее мгновенно.

Галя! Пристроившаяся с вожделенным дипломом экономиста в представительство какой-то международной фармацевтической (а может, станкостроительной или пищевой) компании и уже лет десять, а то и двенадцать как перебравшаяся за границу. Располневшая, чуть постаревшая, или, скорее, повзрослевшая, но это, бесспорно, была она. Черт! За последние десять лет он бывал в Хельсинки раз пятнадцать – и угораздило же столкнуться с ней именно сейчас! Спасибо, хоть на шею не бросилась!

Надев на лицо выражение полного недоумения (я Леонид Седов, я Леонид Седов, я ничего не знаю ни про какого Геста, я Леонид Седов, бывший научный