Через пропасть в два прыжка - Николай Николаевич Александров

— У вас сегодня кто-то был? — резко спросил Вашко генерала.

— Я так и думал, что вы не измените себе, — скорбно улыбнувшись, выдавил генерал. — Как вы тогда о Людвиге Фейербахе резанули! Вы всегда прямо так — в лоб? Со всеми или бывают исключения?

— Без исключений! Так кто же у вас был?

— Не пытайте, не та ситуация! Я не преступник, хотя вы и привыкли к допросам.

— Тогда скажу я! Не обессудьте, если мои слова покажутся вам немного не того. Вы играете в опасную игру — в этой истории, которой я сейчас негласно занимаюсь, не имея на то полномочий, в борьбе схлестнулись две силы. Неравные силы! — он подчеркнул это жестом руки. — Сражаются не конкретные люди, будь то Анарин или Торшин, журналист или сыщик. Схлестнулись две системы. Одни пытаются рассказать миру о людях из царства теней и закулисной экономики, другие препятствуют этому. Что ж, ничего удивительного в том нет — терять блага всегда неприятно. Рано или поздно должна была просочиться информация о всяких там презентах, пикниках, выпивках, шашлыках и девочках — это должно было произойти, и лучше сейчас, чем позже. У вас есть дети, товарищ генерал? У меня тоже внук Алешка! Бедовый парень! Пусть это звучит банально, но я не хочу оставлять ему эту помойку — хоть несколько лопат дерьма, да уберу, — он постучал пальцем по полированной поверхности стола. — Этот парень, делом которого я вынужден заниматься… Вы знаете, о ком я говорю? — генерал кивнул. — Он рядом со мной и тоже с совком в руках.

— Далеко он ушел со своим совком! «Свенска дагбла-дет» — это уже политика! Вам нравится, что наши «царские» пикники красуются на первой полосе шведских газет? Да или нет?

— Нет! — Вашко встал с кресла. — Я консерватор и считаю, что это наше внутреннее дело, но у него не было другого выхода в нашей самой демократичной и прекрасной стране. Разрешите отбыть в отпуск?

— Идите! Хотя нет, постойте… — генерал поднялся. Похоже, он боролся с сомнениями — тер подбородок рукой, долго ходил по кабинету. Вашко стоял, вытянув руки по швам, склонив подбородок на грудь. — У меня сегодня, действительно, были визитеры. В прокуратуре завели на вас дело. Основание — нарушение социалистической законности. Что-то связанное с проникновением в жилища граждан. Они располагают доказательствами — есть фотокарточки, показания каких-то людей, кажется, есть и дактилоскопия — следы изымали в квартире Орловского. Наследили вы там порядочно. Я сознательно, — он произнес слово «сознательно» чуть ли не по слогам, делая на нем сильный акцент, — убираю вас из города. Так будет лучше! И можете не спрашивать меня, почему я делаю это — просто так мне подсказывает… — чувствовалось, что генералу очень не хотелось произносить высокопарного слова, которое прямо-таки просилось на язык. — Мне так по душе, — наконец закончил он фразу. — А из прокуратуры у меня был некто Хваткин.

— Спасибо, товарищ генерал! Юра Хваткин — птица большого полета. Когда-то ходили в друзья, а вот поди ж ты! Разрешите идти?

— Идите, — генерал повернулся к нему спиной. — Кстати, аттестация, о которой я говорил, вас не касается. Считайте, вы ее прошли.

Вернувшись к себе, Вашко первым делом подошел к окну и посмотрел в сторону табачного киоска. Затем, достав из кармана отпускное удостоверение, решительно заполнил в нем недостающие графы: «Место отдыха — Баку, Азербайджанской ССР, срок — 60 суток».

На первом этаже в служебной кассе он приобрел билет на самолет, вылетавший ближайшей ночью, и вновь поднялся к себе в кабинет. Распахнув сейф, Вашко достал из него свой пистолет с латунной накладкой на ручке и, передернув затвор, загнал патрон в ствол. Подумав немного, сунул его в задний карман брюк, туда же положил запасную обойму. Убрав со стола бумаги, достал бумажник и, вынув из него почти все деньги, также переложил их в карманы брюк, в бумажнике остались лишь мелкие купюры. Подумав еще немного, Вашко положил в него же отпускное удостоверение и билет и лишь после этого убрал бумажник в карман пиджака. Затем он надел пальто, погасил в кабинете свет и вышел в коридор.

На улице было как раз то время дня, когда день сдает дежурство вечеру: еще не темно, но уже и не светло. Южный ветер предвещал раннюю весну. Воздух, казавшийся совсем недавно пронзительно морозным, был напоен влагой и ласково трепал кожу на щеках. Вашко, не оглядываясь, шел по улице. Ему не было никакого смысла озираться или смотреть в сторону табачного киоска, где должна была, как и раньше, стоять «Волга». Какая разница, она следует за ним или ее пассажиры. Он нисколько не сомневался, что так просто его не оставят. С другой стороны, если его версия верна, то и входить в контакт с ним для тех в машине не было смысла. Но дороге Вашко зашел в магазин и купил продуктов с расчетом, чтобы хватило на ужин и на завтрак.

У витрины магазина «Одежда» Вашко задержался. За стеклом меняли экспозицию — убирали тяжелые мрачноватой расцветки пальто с каракулевыми воротниками и надевали на узенькие плечи манекенов светлые плащи и пальто. Кто-то дернул его за плечо. Вашко обернулся. Невзрачного вида парнишка с текущей по подбородку слюной что-то мычал и показывал на плечо Вашко. Иосиф Петрович отвел его руку в сторону, но тот как-то непонятно, словно его трясла падучая, задергался, вновь показывая на его плечо. Вашко повернул голову и скосил глаза — ни грязи, ни следов краски. Прохожие недоуменно поглядывали в их сторону. Сценка в самом деле была занятной — огромный, как слон, Вашко стоял, недоуменно вращая глазами, а вокруг него, припрыгивая и скаля зубы, скакал глухонемой, непрерывно выдавливая из горла глухие звуки и пуская слюну.

Отмахнувшись от него, Вашко решительно пошел в сторону. Парень с прилипшими ко лбу потными волосами еще некоторое время тащился за ним следом, но постепенно отстал. Свернув за угол, Вашко сунул руку в карман пиджака — бумажника на месте не было.

«Выходит, опасения были не напрасны», — улыбнулся своим мыслям Вашко, незаметно ощупывая задний карман брюк, — пистолет и обойма лежали на месте. «Дешево они меня ценят, — решил Иосиф Петрович. — Подослать ко мне трясучего щипача, — он хмыкнул под нос. — Сейчас они где-то за углом изучают отпускное и билет. А как они намерены мне это возвратить?»

— Гражданин, постойте! — из-за угла его догонял средних лет мужчина, обликом напоминавший заштатного низкооплачиваемого инженера. — Извините, — он остановился перед Вашко и, поправив очки, протянул ему бумажник. — Вы обронили… Я