Через пропасть в два прыжка - Николай Николаевич Александров

Лапочкин плюхнулся в кресло, а Вашко снова подошел к окну. Серой «Волги» не было. Она исчезла без следа. «А ведь это после звонка Киселева». Но стоило ему так подумать, как он обнаружил машину совсем в другом месте — ее нос медленно выползал из-за табачного киоска, расположенного у самого тротуара. Ошибки быть не могло, та же самая машина, только теперь с другим номером.

«А машинка-то частная, — подумал Вашко, разглядывая номер. — Только этого танка в моей жизни и не хватало. Узнать, конечно, про этот номер можно все, но готов побиться об заклад, что его сняли с другой машины». — Он взял трубку телефона и через минуту выяснил, что не ошибся. Только кражи не было — этот номер числился еще не выданным из ГАИ. «Значит, самоделка!» — решил Вашко и отошел от окна.

Проще простого было сделать так, чтобы серую «Волгу» задержали сотрудники ГАИ или ребята из его подразделения. А что дальше? Жлобов этих, что сидят в «тачке», придется отпустить, но к Орловскому сей шаг не приблизит ни на миллиметр. Более того, уж больно нагло и нахраписто они действуют, похоже, нарочно стараются попасть на глаза. А может быть они и рассчитывают на это?

— Дочитал? — обернулся Вашко к Евгению. — Вот и молодец! Теперь получи задание — сегодня же узнай через кадры. У тебя есть там кто? Отлично. Только сделай это тихо. Послужной список Анарина, где родился, где служил, где отдыхал. Последнюю информацию узнаешь, пролистав его отпускные — там зафиксированы адреса, куда выписывали проездные билеты. Если в кадрах не узнаешь — беги в финансовый. Там подойдешь к Корюхину, скажешь от меня. Понял? И чтобы тихо! Встречаемся вечером у меня.

— А по этим? Их данные… — Лапочкин взмахнул статьей, которую только что читал.

— Восток — дело тонкое! Я не думаю, что сможешь что-нибудь здесь разузнать про Баку. Для меня ясно лишь одно — Орловский, задев этого товарища, как его… — Вашко щелкнул пальцами.

— Аббасов Башир Иса-оглы, — подсказал Лапочкин.

— Ага. Задев его, он задел кого-то в Москве, причем на уровне синих пиджаков. Что касается Анарина — готов голову положить на плаху — они в связке! Похоже, интерес прокуратуры также не случаен — здесь уже могли поработать Торшин и референт.

— Птички слетаются в стаю? — предположил Лапочкин. — А кто вожак? Кто летит в этом клине первым?

— Кто-то летит… Кого не знаем мы, но кто знает нас. — Вашко подошел к окну и снова посмотрел в сторону табачного ларька. Машина стояла, как вкопанная. — Мне кажется, журналист почувствовал опасность раньше нас. Ведь он знал все ниточки давно, еще когда писал все эти статьи. И если успел, то лег на дно, а если не успел…

— Тут что-то не так! Чего эти, в машине, хотят от нас? Кто они? От Аббасова? А смысл?

— Могу только предположить. Представь: Орловский понял, что ему в одиночку не выкарабкаться из этой передряги. С одной стороны, те, кто не простит ничего, не сдаст позиций — Анарин, Торшин, референт. Оглы этот…

— Аббасов!

— Ну да. С другой стороны — «главный ворон», что летит во главе клина и еще не известен. К нам за помощью обращаться он не стал: ни мне, ни Киселеву он не верит. Предположим дальше, он заметил, что у него кто-то был дома. Пусть, к примеру, события развивались так: он идет к дому, а там свет! Он к двери и… увидел того, кого больше всего боялся увидеть. Что он сделал? Ты бы что сделал на его месте?

— Я? — Лапочкин пожал плечами. — Я, в отличие от него, вооружен.

— Правильно! А он решил скрыться. Тогда, — продолжал рассуждать вслух Вашко, — у преследователей сразу же обрываются нити к нему, где он, не знает никто. Ни у Жанны, ни у Кирилова его нет — думаю, это не так уж и трудно проверить, — он снова кивнул в сторону окна. — Тогда выход один! Кстати, сказать, оригинальный! «Стая воронов» прекрасно знает, что я в этой истории помазан «будь здоров». Если меня испугать страшной карточкой со сценой убийства подопечного, то я начну отмываться. Как? Искать либо труп, либо живого журналиста… Так! В моих сыскных способностях они, очевидно, не сомневаются — спасибо за оценку! Это может означать лишь одно: рано или поздно я выйду на него, а они, — он снова кивнул в сторону окна, — сев мне на хвост, выйдут на него практически одновременно со мной. С одной только разницей — обогнав меня за полметра до финиша. Логично?

— Вполне, — изумленно протянул Евгений. — Что же делать?

— По-моему, выход один — уходить в сторону!

— Как уходить?

— Молча.

— Кто же продолжит поиск Орловского?

— Ты! О том, что с Вашко работает еще кто-то, никто не подозревает. Они должны думать, что в это дело я не стану приплетать кого-то еще. С какой стати посвящать всех и каждого в свой позор. Но тут-то и скрыта их главная ошибка!

— А куда денетесь вы?

— А вот это станет ясно после разговора с заждавшимся генералом. Встречаемся в девять вечера у меня!

6. НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ КОНТАКТ

Такого Вашко не ожидал. Генерал встретил его посередине кабинета, прервал положенный рапорт о прибытии и сразу же пригласил Вашко к небольшому столику в углу.

— Вы плохо выглядите, — задумчиво произнес генерал. — Почему вы второй год не берете отпуск?

— Я человек одинокий, — тихо произнес Иосиф Петрович. — Работа — это общение, а отпуск — скука.

— Трудно сходитесь с новыми людьми?

— Не без того.

Генерал долго, изучающе смотрел на Вашко.

— Вот ваше отпускное, — он протянул ему через стол подписанный, но не заполненный бланк. — Сами впишите адрес. Я договорился с курортной комиссией, завтра вам подберут путевку в любой санаторий по вашему усмотрению.

— Можно спросить, в чем дело?

— Спросить можно, но получить исчерпывающий ответ будет затруднительно, — без обиняков сказал генерал. — Я не считаю необходимым давать пояснения.

— Один вопрос — это ваше решение или со стороны?

— Мое!

— Оно как-то связано с тем, что я сейчас делаю?

Генерал посмотрел на Вашко все понимающим взглядом и со скрытой укоризной в голосе сказал:

— Я же предупредил вас, Иосиф Петрович, что не в силах дополнить имеющуюся у вас информацию. Хотя… — он задумался и секунду-другую сидел молча, потом отвел глаза в сторону, вздохнул и, не глядя на Вашко, скороговоркой произнес: — Вы умеете находить врагов и, единственное, что я могу сделать, это убрать вас на время из Москвы. Глядишь, все