Адвокат по сердечным делам - Наталья Борохова

Василиса совсем не препятствовала их общению. Казалось, она даже одобряла дружбу веселой тети и своего папы, поскольку впервые почувствовала себя в окружении настоящей семьи. Ведь, в отличие от ее матери, Маше не нужно было никуда спешить. Она не отсылала ребенка в детскую, не жаловалась ей на головную боль и завал дел на работе. Девочка была еще слишком мала для того, чтобы оценивать поведение взрослых, и ей казалось забавным, когда папа, как галантный кавалер, подавал руку Машеньке, помогая ей подняться с ковра. Она не замечала нечаянных касаний их тел и рук, лихорадочного блеска глаз, слишком громкого, возбужденного смеха, который стал часто звучать в их доме. Им троим было весело, и хмурая Нурия, появляющаяся в гостиной всегда не в нужный момент, их только раздражала. Ко всему прочему Александр Юрьевич отказывался теперь принимать еду из ее рук. Он разлюбил вдруг ее борщи и каши, начал говорить, что от блинчиков и оладий он полнеет. Глядя на отца, начала привередничать и Василиса. Зато они с аппетитом принялись уничтожать овощные салатики и супчики, которые им готовила Мария. Фаршированные помидоры и куриные грудки, запеченные яблоки и ягодные желе вытеснили постепенно из их рациона сытные и вкусные блюда, которыми кормила их семью Нурия. Зеленый чай одержал безоговорочную победу над черным, соки из пакетов уступили свое место своим свежим натуральным собратьям.

Старая женщина не могла не признать, что их гостья оказалась, как говорится, «с руками», но ее самостоятельность и настырность вызывала у нее тревогу. Она не верила, что Машенькой движет лишь искреннее желание продемонстрировать свои кулинарные таланты. Она пыталась не накормить семью, а подчинить ее себе, заодно вытеснив из дома старую няньку, чье присутствие мешало ей в осуществлении каких-то своих планов. Мария чувствовала недоброжелательность Нурии, когда бок о бок трудилась рядом с ней на кухне. Старая женщина прожигала ее взглядом, но молодой было все равно. Она делала свое дело молча, забирая из-под носа кухарки то нужный нож, то необходимую по размеру кастрюлю. Иногда в глазах милой девушки Нурия замечала такую холодную ненависть, что ей становилось не по себе. Девчонка определенно не была тем ангелом, за которого ее принимала хозяйка. Она была хитра, расчетлива, но до поры до времени соблюдала осторожность.

Единственным сторонним наблюдателем в их семье оставался Иван. Он днем пропадал в университете, а вечерами просиживал в своей комнате за компьютером. Он не участвовал в веселых играх в гостиной, и поначалу Нурия решила найти в нем союзника. Тем более что парень, как и прежде, уплетал за обе щеки приготовленные ею беляши и пельмени. Но вскоре она убедилась, что Ване, по-видимому, просто нет дела до этой домашней Санты-Барбары, а под музыку, льющуюся из его наушников, он готов жевать даже опилки. Он слушал ее слова вполуха, кивал невпопад головой и не сводил глаз с бегущих по экрану строчек. После нескольких бесплодных попыток донести до его сознания свои подозрения и соображения она оставила его в покое. Да и что мог сделать мальчик против своего отца? В общем, после нескольких бессонных ночей Нурия все же решилась на серьезный разговор с хозяйкой…

Евгения выслушала ее вежливо, не перебивая, но Нурие не понравилась тень улыбки, блуждавшая по лицу женщины все то время, пока она слушала ее взволнованный рассказ. Реакция хозяйки оказалась хуже всех ее ожиданий.

– Милая моя Нурия, – сказала Евгения, нежно обнимая старую женщину за плечи. – Вы просто ревнуете Машеньку к семье! Вас можно понять. До появления здесь этой девочки вы были полновластной хозяйкой дома. Ведь вы не можете сказать, что я сильно докучала вам на кухне? Я отдала бразды правления в ваши надежные руки и не слишком интересовалась тем, как вам удается содержать в порядке дом, готовить еду и присматривать за Василисой. Теперь, когда юная девушка сделала пару попыток оттеснить вас от ваших драгоценных кастрюль, вы испытываете раздражение.

– Но это вовсе не ревность, – проявила упрямство Нурия. – Мария пытается занять ваше место. Странно, что вы этого не замечаете! Она проводит много времени с Александром Юрьевичем, словно он – ее муж или, по крайней мере, жених. Она играет с вашей дочерью так, словно собирается заменить ей мать. Она ходит в вашей одежде, лазает по вашим шкафам, готовит еду, словно она – мать семейства, а вовсе не гостья. Как вы это терпите?

Евгения начала заводиться. Так случалось каждый раз, когда кто-нибудь в ее присутствии начинал высказывать сомнения в верности Александра. За долгие годы супружества ей пришлось отразить немало подобных атак, но она так и не сумела обрасти броней, защищающей ее от ядовитых реплик и насмешек. Поэтому она и реагировала на недружественные выпады резко, как и в годы своей ранней молодости. Женька не выносила таких разговоров на дух и не согласна была их терпеть даже от горячо любимой Нурии.

– Давайте разберем по порядку все ваши претензии, – сказала она, с трудом сдерживая гнев, готовый прорваться наружу. – Вы говорите, что мой муж и дочь охотнее поедают ее стряпню, чем то, что готовите для них вы. По-вашему, она пичкает их гадостями?

Нурия вынуждена была признать, что их гостья – талантливая кулинарка, и все, что она делает, у нее получается быстро, вкусно, и оформлено красиво.

– Значит, по-вашему, мне нужно отчитать Машеньку за то, что она приучила мою семью к вкусной и здоровой пище? – спросила Женя, глядя на расстроенную женщину. – Я лично не вижу драмы в том, что мой муж и дочь отказались от пирогов и пельменей. Общеизвестный факт, что эта пища тяжела для желудка и абсолютно бесполезна. Ну же, Нурия! Может, дать почитать вам мнение диетолога из своего журнала?

Женщина только покачала головой. Если бы она знала, как воспримет ее слова хозяйка, она несколько раз подумала бы, прежде чем начать этот разговор. На деле выходило так, будто бы она и в самом деле просто ревнует девчонку к людям, которых давным-давно привыкла считать своими собственными детьми. Возможно, так оно и было, только старая женщина, уязвленная в собственной незаменимости, глядела дальше, чем Евгения, и чувствовала реальную опасность, о которой ее хозяйка даже не подозревала. Но как было выразить словами то, что она только интуитивно ощущала? Женечка просила ее предоставить факты, а с этим у нее были проблемы.

– Ну, что же вы молчите, Нурия? – напирала Евгения. – Что вы мне еще хотели сказать? То, что Машенька играет с моей дочерью? То, что ей удалось найти с ней общий язык? Признайтесь, вам не по душе то, что девушка справляется с ребенком куда лучше, чем вы и чем мы с Александром? Во всяком случае, в последнее время я не слышу диких истерик, и ко сну Василиса отправляется вовремя. Это тоже плохо?

– Нет, это хорошо. Но было бы куда лучше, если бы это удалось вам, а не чужой женщине, – с несчастным видом проговорила Нурия. – Никто не вправе заменять ребенку мать, особенно если та жива и здорова. Передав контроль над дочкой в чужие руки, вы рискуете потерять влияние над своей собственной семьей. Вы станете для них ненужной, бесполезной. Одумайтесь, пока не поздно. Вы должны ее убрать из дома! Я не знаю как, но вы должны избавиться от этой девчонки.

Нет, это уже становилось невыносимым! Евгения слишком уставала на работе для того, чтобы, возвращаясь домой, слышать бредовые идеи няньки.