Платформа - Роджер Леви

– Алеф не это имеет в виду, – прошептал Соламэн.

– Тихо, Соламэн. Конечно, он именно это имеет в виду. – Дрейм уставился в окно, за которым то ли почти стемнело, то ли начинало светать, и небо было черным с фиолетовыми прожилками и совершенно беззвездным. В двадцати пяти днях сна отсюда был Спеткин Лигат.

– Пришли ко мне Беллегера, – сказал Дрейм.

Соламэн пошевелил пальцем, и его кресло рванулось вперед, по направлению к двери. Дрейм, сидя за столом, не спешил ее открывать, так что Соламэн чуть в нее не врезался. Когда он скрылся, Дрейм бросил на Пайреву странный взгляд, которого я совершенно не понял, и сказал:

– Ты, женщина, выметайся.

Пайрева подбежала ко все еще открытой двери и исчезла.

– Она не виновата, – сказал я. – И Соламэн тоже.

Дрейм заговорил тише:

– Хочешь, чтобы вина легла на тебя, Алеф? Ты об этом меня просишь?

Я неожиданно осознал всю силу его характера. Мне представился Пеллонхорк, колющий палкой мою ладонь, предлагающий ее проткнуть. Я не мог говорить.

Я снова вспомнил, что империя Итана Дрейма была создана этой невероятной способностью устрашать, этой способностью обещать смерть, а если нужно – а иногда и если не нужно – исполнять это обещание безо всяких мыслей об опасности или последствиях.

Но это была лишь часть его силы, потому что, показав мне эту свою сторону, он сразу же продолжил спокойным тоном:

– Ты правильно сделал, что не связался с предателями. Это хорошо. От тебя я именно этого и жду. Но женщина не могла знать, как надо поступить. Почему она сама ни с кем не связалась перед тем, как сказать тебе? Она дура? Может, мне от нее избавиться?

– Нет. Она хороша. – Это была правда. Пайрева не спугнула подозрительные компании только потому, что не была уверена. То, что она сначала обратилась ко мне, было лишь счастливой случайностью, но вот то, что она заметила эти признаки, говорило о таких проницательности и уме, которых я в ней и не подозревал. Возможно, я сам не заметил бы этого настолько быстро, если бы она меня не предупредила.

– Она очень хороша, – сказал я. – Оставьте ее.

Соламэн сказал бы избавиться от нее, просто чтобы меня защитить, но его в кабинете не было.

Мадлен усмехнулась.

Я понял, что Дрейм намеренно задал мне вопрос, пока не было Соламэна.

Пока я думал о Пайреве в этом новом свете и почему-то еще вспоминал, как блестят в движении ее светлые волосы, пришел Беллегер.

Бейл скатал одежду в комок, засунул в шкафчик и натянул летный костюм. Мышцы все еще побаливали. Хорошо было впервые после выписки вернуться к Потоку. Бейлу всегда лучше всего думалось здесь, а он должен был разобраться в том, что случилось в канализации.

Заняты были только восемь других шкафчиков. Неудивительно, учитывая сегодняшнюю погоду. Даже здесь, в раздевалке, в пятидесяти метрах от стартовых ворот, чувствовалась вибрация. Он опустил визор, глотнул очищенного воздуха, потом взглянул на данные по скорости ветра на основных виражах. Проверил плавники на предплечьях и надел перчатки. Разминая руки, залез под световой душ – проверить, нет ли прорех на костюме, – и нашел одну на костяшке: утечка выглядела как черный шип. Десять минут ушло на то, чтобы как следует заделать дырку, а потом Бейл снова принял душ. На этот раз костюм держал давление.

Бейл прошел по коридору. Воздух уже гудел, зажглось предупреждение о турбулентности.

Может, стоило взять с собой Рейзер. Он обещал ей полет в Потоке. Но за неделю, прошедшую с его выписки, она ни разу с ним не связалась. Может, не знала, что его выпустили. Может, это он должен был ей сообщить.

У входных ворот он почувствовал адреналиновый жар. Заглянул в головокружительную пустоту, шагнул с края и нырнул, выпустив шедшие от бедра до лодыжки плавники; воздушный поток сразу подхватил его и понес сначала вниз, а потом, медленно, вверх, к стартовым воротам и свободному ветру.

Размеренно работая плавниками, Бейл посмотрел влево и вправо, завизорил трассу за стартовыми воротами. Немногие сегодняшние летуны выглядели черными слезами на ветру. Сегодня никаких новичков. Ничьи медлительность или выпендреж не испортят полет. Он обещал быть хорошим.

В последние несколько мгновений входного планирования Бейл размялся, прочертил плавную змейку и сделал несколько легких кувырков. Визор считывал для него скорость ветра, подсвечивал течения и завихрения. Программа была настроена так, чтобы выдавать только приблизительные значения. Бейлу было все равно, что наименьшая скорость составляет триста километров в час, а наибольшая – триста двадцать восемь. Ему была важна только разница между ними, а сегодня она была одной из лучших в его жизни.

Неожиданно Бейла ударила мысль, что его могло здесь и не быть. Он мог умереть. На мгновение он завилял из стороны в сторону.

В воздухе повисло написанное светом предостережение. «ВПЕРЕДИ ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ВЕРНУТЬСЯ».

Бейл стабилизировался, нырнул ровнехонько в первое «О» «ВОЗМОЖНОСТИ», сделал еще один кувырок и выровнялся. Миновал выходную трубу и пролетел сияющее кольцо стартовых ворот.

На левом бедре натянулась мышца, и Бейл, не задумываясь, напряг ее и чересчур резко ворвался в открытую трубу. Теперь он был в основной части Потока.

Входная турбулентность была жесткой, и первые несколько кэмэ он летел медленно, лениво покачиваясь из стороны в сторону, расслабляя потянутую мышцу и входя в ритм полета. Это было самое лучшее время – когда весь маршрут с его вечно изменчивыми течениями был еще впереди, сотни кэмэ развилок, поворотов и стремительных ветров.

Мимо промчался другой летун, более жадный до скорости, и Бейл узнал его по типичной расхлябанности, легкой неотрегулированности бедренных плавников. Кажется, парня звали Грейф. Бейл проследил, как тот несется ровно посередине трубы, достаточно быстро, но не рискуя по-настоящему.

Сзади никого не было, так что Бейл позволил ветру какое-то время нести себя, потом сделал несколько резких движений плавниками, парочку оборотов и винтов, пока не убедился, что с ногой проблем нет.

Детектор крови на очках зафиксировал пятна за спиной У. Щелк-щелк-щелк. Кровь Таллена? Но Таллена обнаружили в боковой трубе, а источник был дальше, по ходу главной. Может, очки заглючили. Не в первый раз. Но это была не единственная странность.

Похоже, нога пришла в порядок. Из-за маневров он немного замедлился, и мимо просвистел еще один летун, быстрее Грейфа. Очень быстро. Бейл, любопытствуя, переключил визор на точную информацию и отметил зеленые гоночные плавники и золотые НКЗ-подошвы ботинок летуна.

Бейл давненько уже не видел никого в НКЗ. Он снова расслабился, неспешно лавируя. Поток был отличным местом для размышлений.

Что-то в рассказе Таллена не сходилось. Бейл, скорее всего, не стал бы на нем зацикливаться, если бы Дельта не сказала ему забыть об этой истории. Она явно о чем-то умалчивала – в этом он был уверен. Таллен говорил, что нападавший был перед ним, а потом – что сзади. И с шаблоном нападений было что-то странное. Таллен стал аномалией в серии убийств. С другими все было четко: убил/скрылся. Из того, что Бейл успел вычитать в больничных документах, прежде чем персонал проверил его полномочия и перекрыл ему доступ, следовало, что У довольно долго играл с Талленом там, внизу, прежде чем выйти из канализации и начать свой загул. Если бы он не решил вернуться туда с Бейлом на хвосте, Таллен бы истек кровью, а может, пал бы жертвой крыс или сброса кислоты и исчез без следа.