Змей и Радуга. Удивительное путешествие гарвардского ученого в тайные общества гаитянского вуду, зомби и магии - Уэйд Дэвис

Формула второй смеси представляла более традиционный набор насекомых, рептилий, многоножек и пауков. Вместо жабы буга туда попали три вида лягушек, хорошо известных местным жителям. Не обошёл вниманием Наполеон и морскую жабу – крапо де мер. Яд начинал действовать, вызывая ощущение, что у тебя под кожей кто-то копается, в точности как описывал начало своих злоключений бедный Нарцисс. Наполеон подробно разъяснил важность правильной дозировки. Он подчеркнул, что смесь из животных наиболее эффективна, если её проглотили, и предостерёг от соединения двух препаратов воедино. В таком виде они просто прикончат жертву без каких-либо шансов на её дальнейшее воскрешение.

Я уехал из Леогана с уверенностью, что тетродотоксин является фармакологической основой яда зомби, и эту уверенность закрепили многочисленные образцы, добытые в других прибрежных областях Гаити. Тему отравляющих веществ можно было оставить в покое, решил я. Пришла пора разобраться с другими вещами, на которые я успел обратить внимание во время повторного посещения острова.

Следующий день начался со звонка Эрара Симона, он хотел видеть меня и Рашель как можно скорее. Мы забрали его в Гонаиве, и тут же отправились в Петит Ривьер. Сумерки застигли нас у ворот воинской части, пройдя через караул в обществе Эрара, мы проникли в резиденцию командира. Отправив командира с каким-то поручением, Эрар велел его ординарцу принести нам поесть и бутылку рома. Мы сели ждать. Сквозь сломанные ставни хлестал дождь, а в длинной череде камер к решёткам льнули заключённые, спасая от воды свои ноги.

Эрар был не из тех, кто любит отвечать на вопросы. Я ограничился тремя. Сперва я спросил про «зомби-невидимку», которого притащили горцы.

– Его душа сидела в бутылке, – невозмутимо пояснил Эрар. – Власть над ним – страшная сила. Он призрак или вроде как привидение. Бродит где надо, по приказу хозяина. Плотский дух, отнятый у зомби колдовской силой жреца.

– А что насчёт той отравы, которую дал мне ты?

– Травит насмерть. Сыпь её в еду. Но я тебе отравы не давал.

– А тот порошок?

– Порошок он и в Африке порошок. А отрава – отрава. Порошок – приправа к тому, как наколдуешь. Без подмоги справляется только колдовство, если оно настоящее. Мелочь пузатая пыжится, мол, мы такие крутые колдуны, но ты присмотрись – в руках у них порошок, без него никуда. Есть и такие, лично их знаю, кто перед целым вой ском стоит, но каждого солдата заколдует.

– Похитив его душу?

– А что ещё там похищать? Если тебе нужен работящий кусок мяса, ты не станешь рисовать на земле дурацкие крестики. Ты возьмёшь бамбуковую трубку и дунешь на него чем надо, а потом ещё и вотрёшь эту пыль ему в кожу. Вот тогда труп зомби восстанет обязательно.

Свыкаясь с мыслью, что существует два вида зомби, равно как и два способа их производства, я пытался утрясти всё это в голове. Та смесь, которую для меня изготовили «Добро» и Обин, могла бы убить моего врага, если вдобавок провести колдовской обряд. «Колдовство делает тебя хозяином положения», – так говорила мне мадам Жак. В общем, это была смерть в стиле вуду по-гаитянски – эквивалент смертоносного жеста австралийских аборигенов. Едва ли «наведение порчи по воздуху» смогло бы сравняться по прямому воздействию с ядом (в рамках представлений моих соотечественников), но это уже проблема заказчика, а не исполнителей, изготовителей зомби-ядов, с точки зрения самих гаитян.

Существовала и третья вероятность. Если сила твоего духа сильна, учил нас Марсель Пьер, тогда ты можешь противиться чарам, но порошок всё равно тебя одолеет. Мадам Жак говорила о порошках, втираемых в кожу или высыпаемых на раны, о толчёном стекле и о колючих шипах. Чтобы зомби восстал, препарат должен быть гиперактивен в фармакологическом значении. Об этом нам рассказывал раньше Нарцисс. Как его кололи в тот воскресный день, когда он умирал, и как вода становилась кровью в корыте. Если тебе нужен зомби во плоти, просто посыпать порошочком землю под ногами будущей жертвы мало!

Мой третий вопрос был прерван визитом главаря местного тайного общества. Успевший к этому часу вернуться командир военной части стал сам носить нам на стол еду и напитки. Эрар обсуждал с главарём общества возможность разжиться трупом зомби для научных изысканий. Когда мы договорились о цене, стояла глубокая ночь. Эрар договорился о встрече с его людьми завтра днём. Когда на обратном пути я попробовал уточнить время встречи, Симон рассмеялся:

– Нет, нет! Завтра мы никуда не поедем. Просто я хотел прощупать, на что они дюжи.

– Но как они стерпят обиду? – спросил я, памятуя мрачные предостережения Обина и «Добра», сделанные в Петит Ривьер Де Нипп. – Ведь здесь повсюду их агентура?

– Да, здесь они хозяева. Вот почему в таких местах лучше появляться с тем, кто сильнее. Но и я не лыком шит. Я сам себе тайное общество.

Сказав это, как бы в подтверждение, что и его полномочия не безграничны, Эрар намекнул, что в таких местах, как Петит Ривьер, может произойти всё что угодно:

– Будь особенно осторожен на перекрёстках. Не оставляй авто без присмотра. Шуруют по ночам втихую.

Подъезжая к Гонаиву, я всё же решил задать ему вопрос, который слишком часто задавал себе сам. Почему Симон был со мной так откровенен? Он усмехнулся, но молчал, пока мы не приехали. Потом, сойдя на дорогу, оглянулся и сказал:

– Видишь ли, мой маленький злодей-аптекарь, собирающий порошки, ты хоть и не дурак, но так ещё и не врубился, что можно собрать их сколько влезет. Я их тебе дам все, какие душе угодно. Да, ты увидишь, как зомби вылезут из могил, но ты никогда не сможешь сделать зомби, и не увезёшь отсюда чудесную тайну, как таких существ создают.

Когда-нибудь, когда тебе надоест задавать вопросы, ты начнёшь прозревать. Вот тогда ты начнёшь понимать водун и сможешь ступить на тропу лоа.

Эрар, хотя он и был груб, дал больше информации, чем все мои прежние собеседники, вместе взятые. Делал он это, не скрывая своего презрения к самой теме зомби и рецептам препаратов. Он был глубоко религиозным человеком в богословском смысле. Иногда мне казалось – он темнит, но порой его слова светили как маяк. А я тем временем старался понять духовный мир его народа.

16 июля 1843-го года у посёлка Виль Бонёр (а по-нашему – у села Счастье) в гористой части центрального Гаити на вершине пальмы местные жители увидели фигуру Девы Марии. Она явилась снова в тот же день в 1881 году и предсказала скорый конец света. «Приятный» для католического клира факт – та самая пальма, с которой прозвучало пророчество Богородицы, росла у подножия скалы, где берут начало два потока из вод реки Ля Томб, образуя водопад Со д’О, была также многолетним местом паломничества вудуистов.