Кровь и золото - Энн Райс

– Нужно ли мне, чтобы меня понимали? – повторил я,обдумывая вопрос: «Понимают ли меня Авикус или Маэл? Нет, не понимают. Нооднажды, давным-давно, меня поняла Мать. Или нет? Быть может, это я понял ее,когда влюбился?» – У меня нет ответа, – тихо сказал я. – Наверное, янаучился наслаждаться одиночеством. Думаю, в смертной жизни мне нравилось бытьодному. Я по натуре скиталец. Но к чему твой вопрос?

– Потому что мне понимание не требуется, – ответилаона, и впервые в ее тоне прозвучала ледяная нотка. – Но, если хочешь, яготова поведать тебе историю своей жизни.

– Очень хочу, – ответил я, теряя голову.

Мне снова вспомнилась Пандора. Я встретил еще однубесподобную женщину, одаренную не менее щедро. Мне очень хотелось послушать ее– в конце концов, от этого зависела наша безопасность. Но как справиться совспыльчивостью Маэла, с внезапной страстью Авикуса?

Она тотчас уловила мою мысль, одарила Авикуса нежнымвзглядом и отрезвляюще посмотрела на разъяренного Маэла.

– В Галлии ты был жрецом, – спокойно промолвилаона, – а ведешь себя как свирепый воин. Дай тебе волю, ты бы меняуничтожил. Почему?

– Я не признаю твоего права командовать нами, – ответилМаэл, подстраиваясь под ее сдержанный тон. – Ты мне никто. Ты говоришь,что не испытывала почтения к древней религии. А я служил ей. И Авикус тоже. Мыгордимся этим.

– Нам всем нужно одно и то же, – улыбнулась она,обнажая клыки. – Место, где можно свободно охотиться. Нам нужно, чтобыпоклонники сатаны держались подальше, ибо они размножаются как безумные ивызывают переполох среди смертных. А право командовать мне дают победыпрошлого. Это лишь привычка. Если мы заключим мир...

Она замолчала, по-мужски пожала плечами и развела руками.

– Мариус говорит от нашего имени, – внезапно вмешался вразговор Авикус и повернулся ко мне: – Прошу тебя, заключи мир с Эвдоксией.

– Мы будем верны тебе, поскольку ты права: желания нашисовпадают. Но я очень хочу поговорить с тобой. Мне нужно знать, сколько здесьтех, кто пьет кровь. Что до твоей истории, повторю еще раз: с удовольствием еевыслушаю.

Единственное, что мы можем дать друг другу, это нашепрошлое. Да. Мне очень интересно.

Эвдоксия очень грациозно поднялась с ложа. Она оказаласьвыше, чем я предполагал, с чуть широковатыми для женщины плечами.

– Пройдемте в библиотеку. – Она провела нас в соседнююкомнату. – Здесь удобнее разговаривать.

При ходьбе она держалась прямо, шаги были неслышными. Волосы– пышная масса черных кудрей – свободно падали на спину; тяжелые, расшитыебусами одежды ничуть не стесняли изящных движений.

В огромной библиотеке полки ломились от свитков и рукописей,сшитых наподобие современных книг. Повсюду стояли стулья, имелись и два диванадля отдыха, и столы для письма. Массивные золотые лампы, должно быть, привезеныиз Персии.

Расстеленные на полу ковры совершенно точно былиперсидскими.

Конечно, при виде книг я пришел в восторг. Со мной всегдатак. Я вспомнил древнюю египетскую библиотеку, где повстречал хранителя Материи Отца, оставившего их на солнце. Рядом с книгами я чувствую себя вбезопасности, а это когда-нибудь может плохо кончиться.

Я подумал о сокровищах, сгинувших во время первой осадыРима. Интересно, какие греческие и римские авторы сохранились здесь? Ведьхристиане хоть и относились к древностям бережнее, чем принято считать, но невсегда спасали старые книги.

– Мне нет необходимости проникать в твои мысли – у тебя налице написана непреодолимая жажда чтения. Я знаю, тебе хочется побыть здесь,наедине с книгами. Пожалуйста. Если хочешь, присылай писцов, пусть они сделаюткопии. Но, кажется, я забегаю вперед. Сначала мы должны все обсудить и понять,сможем ли прийти к соглашению. Я этого пока не знаю.

Она повернулась к Авикусу.

– А ты? Ведь ты прожил так долго, ты получил кровь еще вЕгипте – и только сейчас полюбил царство написанного слова. Странно, что тебепонадобилось столько времени!

Я почувствовал, какое невероятное возбуждение и смущениеохватили Авикуса. Кровь прилила к его щекам.

– Я учусь, – ответил он. – Меня учит Мариус.

Я не мог не заметить безмолвной ярости Маэла. Мне пришло вголову, что если раньше его несчастья были по большей части надуманными, тотеперь для его страданий появилась поистине веская причина.

Конечно, меня очень тревожила их неспособность скрывать своимысли. Много лет назад в Риме, когда я пытался их найти, у них получалосьзначительно лучше.

– Давайте сядем, – предложила Эвдоксия, – и ярасскажу о себе.

Мы выбрали стулья поближе друг к другу, и она негромкимголосом поведала свою повесть.

– Моя смертная жизнь не представляет особенногоинтереса, – начала Эвдоксия, – на ней мы подробно останавливаться небудем. Я родом из благородной греческой семьи, принадлежавшей к первой волнепереселенцев из Афин в Александрию. Благодаря нам, грекам, Александрия и сталатем великим городом, о котором мечтал Александр, основавший ее за триста лет дорождения Христа.

Меня воспитывали как любую девочку-гречанку: всяческиоберегали и не позволяли выходить из дома. Однако обучили читать и писать,поскольку мой отец хотел, чтобы я, выйдя замуж, писала ему письма и читаладетям стихи.

В отличие от остальных я была благодарна отцу за такое решениеи отдалась учебе с подлинной страстью, забыв обо всем на свете.

Мне был уготован ранний брак. Мне не исполнилось ипятнадцати, когда я об этом узнала и, откровенно говоря, обрадовалась: будущиймуж производил впечатление человека интересного и необычного. Я надеялась, чтов замужестве мне откроется новая жизнь. Моя родная мать умерла, мачеха была мнечужой, и я мечтала поскорее оставить родительский дом.

Она сделала паузу, и я занялся подсчетами. Эвдоксия яснодала понять, что намного старше меня – по меньшей мере вдвое, – вот почемуее внешность столь безупречна. Время стерло с ее лица все следы смертногосуществования. Когда-нибудь и со мной произойдет то же самое.

После минутного колебания Эвдоксия продолжила рассказ:

– За месяц до церемонии меня похитили – схватили ночью,прямо в постели, и, перетащив через стену, принесли в грязную темную комнату.Брошенная в угол, я съежилась на каменном полу, а несколько мужчин тем временемругались и спорили, кто сколько получит за мое похищение.

Я приготовилась к смерти, ибо знала, что все это былосделано по наущению мачехи.