Бывшая в употреблении - Ульяна Громова

— Ну, Илья, ты же умный мужчина, все понимаешь, — состроила я милейшую моську, поглаживая принципиального критика по предплечью. — Я же не прошу тебя солгать, я прошу лишь сделать акцент на хорошее и дать человеку направление.

— Пинком со сцены ее направление, — бурчал недовольно мой бывший супруг. — Ну хорошо, только ради тебя, Катюша. Ломать — не строить, — проворчал он.

— Нет, нам надо как раз построить, — возразила и получила непонимающий взгляд.

Я рассказала ему обо всем, что творилось в труппе, об отношении к Сабине коллег, о том, что невозможно измениться в том же окружении, что ей нужен шанс начать с чистого листа, потому что она уже достаточно подавлена всем, о Викторе и догадках на его счет…

Илья расхаживал по костюмерной, заложив руки за спину и внимательно слушая, лишь потом задал пару уточняющих вопросов и, конечно, понял, что я прошу его помочь приме ради Димы. Потом он отвез меня в гостиницу и уехал.

А мне нужно было еще как-то подступиться к Виктору, но сначала поговорить с Сабиной. Миссия казалась невыполнимой.

* * *

В гостиницу прима вернулась уже заполночь. Юра, после того как она выспросила у него, почему Дима мог торопиться с результатами теста на беременность, много спрашивал об их с мужем отношениях, о его характере, о последних событиях и, наконец, сказал, что, похоже, Дима собирается с ней развестись. Скорее всего, причина тому — другая женщина. В это Сабине было трудно поверить, ведь муж никогда не давал повода, а потом память потихоньку начала подсовывать незначительные детали.

Как побелело его лицо и осип голос, когда она сообщила, что пригласила его одноклассницу к ним на ужин — а он ведь даже не сказал ей, что они знакомы! А потом в театре — он сразу дернул к себе Катю, обнял как родную и даже забыл, зачем вообще туда приехал! И изменился он тоже примерно тогда же — потерял к жене интерес в постели, стал холоден и начал зло срываться. И смотрел она на перроне на костюмершу!

Как же раньше Сабина этого не поняла?! Лишь откровенный разговор с викингом все расставил на места. И теперь стало понятно, почему этой особе есть дело до ее связи с Грегом… И о том, что прима трахалась с Виктором в поезде — та тоже догадалась, потому что однажды ночью видела, как оба выходили из туалета, и взгляд, каким Теркина окинула ее и шантажиста, был громче слов, какие она могла бы сказать.

Сабина и сама бы наговорила своему любовнику много чего, но он держал ее за горло… до сегодняшнего вечера. Теперь все это уже не имело значения, и Сабина даже вздохнула свободно — наконец, все закончилось: Грег, Виктор, страх, что муж все узнает…

Хотя…

Когда она вошла в аптеку, то купила два теста. Не потому что не поверила бы результату одного.

* * *

— Сабина… — окликнул ее Виктор в гостиничном коридоре, будто поджидал.

Он подошел к ней близко и прижал к стене, запустив пальцы в волосы. Она стояла и открыто смотрела ему в глаза. Он только начал наклоняться к ее губам, как она спокойно и твердо сказала:

— Пошел вон!

Он взъярился моментально:

— Ты забыла наш разговор, моя дырочка?

— Твоя дырочка — твой собственный ротик, Витя. Большой уже мальчик — наклонись и отсоси.

Он врезал ей пощечину неожиданно. Ее, словно муху, просто смахнуло от стены на пол. Она еще не опомнилась, когда он схватил ее и безжалостно потащил в свой номер — тоже одноместный, но не столь крутой, как у антрепренера — всего лишь спальня с большой кроватью.

— Я сейчас по самые бронхи засуну в твой ротик, детка, отсосешь как миленькая! — рычал, впихнув ее в комнату, захлопнув дверь и яростно расстегивая ремень.

Сабина подскочила и налетела на него со всем отчаянием и обидой, буквально впечатала его в стену и врезала коленом в пах. Он загнулся, не в силах даже материться, хватал ртом воздух, а она пнула его под задницу, как шелудивого пса, и процедила, краснея от гнева:

— Еще раз притронешься ко мне — посажу! Понял, урод?!

Она вылетела из его номера и тут же натолкнулась на охранника:

— У вас все в порядке, девушка? Дежурный сообщил по рации, что вас ударили и затолкнули в этот номер…

— Все хорошо, — выдавила из себя прима, чувствуя, как от участия и оперативности этого человека из глаз брызнули слезы.

— Но вас ударил мужчина! Вы можете написать заявление… — Он уже стучался в номер главнюка. — Откройте, пожалуйста, дверь!

Виктор открыл сразу, его взгляд скользнул от мужчины в форме к девушке и обратно:

— Чем обязан? — спросил грубо.

— Предъявите, пожалуйста, документы.

— В чем дело? — возмутился гавнюк.

Охранник бросил взгляд на приму, она чуть заметно мотнула головой и отступила, давая понять, что не желает дальнейших разбирательств. Мужчина повернулся к постояльцу и сообщил:

— Камеры зафиксировали нарушение, прошу вас пройти со мной…

Сабина отвернулась и быстрым шагом пошла в свой номер, не слушая дальнейший разговор. Щека ее горела, но на губах заиграла улыбка — теперь точно все. Хотя бы с одним уродом она разобралась.

Третий день гастролей пролетел незаметно — рано утром состоялась репетиция, почти сразу после и сам спектакль. Сабина вела себя со всеми необычно и непривычно — была словно отчуждена, как шестой палец на руке, но все же принимала участие в летучке и даже не пыталась вставить слово, хотя всегда прежде находила чему возразить, как кого-то задеть или что-то, что относилось к ней, как ей казалось, было несправедливо — эмоционально оспорить. Теперь прима вела себя как прима — снисходительно и прохладно, но все же даже как-то вполне доброжелательно. Она смотрела на режиссера и антрепренера каким-то другим, полным незнакомого для нее до этих пор достоинства взглядом. За ее спиной продолжались шепотки, но теперь они больше носили недоумевающую интонацию, а косые взгляды в этот день достались ей лишь от двух мужчин — Виктора и Грега. Они проводили ее долгим взором, когда она уходила с Юрием, ставшим ее неизменным спутником. И эти длинные взгляды двух ее недавних любовников отражали совершенно разные эмоции: главнюк зло щурился и играл скулами, владелец труппы сдерживал странную полуулыбку.