Когда случились мы - И. Б. Солис

доктором Харрис был таким интересным, и она настояла, чтобы я присутствовала на чтении сценария на этой неделе! К тому же, это, возможно, была лучшая автограф-сессия в моей жизни! De veras (по исп. Правда/Честно). Даже при таком количестве людей я не нервничала. Было безумием, сколько людей пришло посмотреть на него. Генри Джонсона.

Это так странно. Я не могу примирить этого знаменитого парня, из-за которого сотни людей кричали и рыдали, с человеком, который несколько часов назад так хорошо меня оттрахал. И я иду за вторым разом. Возможно, третьим и четвертым.

Но дело не только в потрясающем сексе. Присутствие Генри на автограф-сессии моей книги было таким…Я даже не знаю подходящего слова для этого. Я была взволнована его близостью, но и успокоена его присутствием. Он также прислал мне цветы. Красивый букет. С милой запиской.

Каждая ночь должна быть такой же, как прошлая.

И спасибо за чудесное утро.

Затем, когда он заговорил о моей книге, обсуждая свои любимые части — чёрт возьми! — у меня мурашки побежали по коже.

Впервые за долгое время я испытываю то головокружительное предвкушение, которое приходит только с новыми отношениями…подождите минутку.

Мои мысли резко останавливаются.

Протрезвев, я сажусь на свое место. Вот что происходит? Потому что именно так я себя и чувствую…

Нет. Я не ищу чего-то серьезного. Я уверена, что Генри тоже. Одна потрясающая ночь, за которой следует исключительное утро, ничего не меняет. Конечно, я испытываю это…этот кайф прямо сейчас. У меня не было секса два года. Плюс, у меня никогда не было такого секса.

Всё моё тело ожило. Он прикасался ко мне с тем же желанием, которое испытывала я. И он отдался моменту так же сильно, как и я.

Но я понимаю, что всё, связанное с Генри, блестящее и новое. Я впервые слышу историю. И впервые делюсь историями. Это приятно. Я знаю это. И всё же я уже под чарами этой новизны.

007: Десерт?

Если я не перестану улыбаться — да, я не смогу остановиться.

Луна: Я возьму что-нибудь шоколадное.

007: Я считаюсь?

Я выплевываю воду, которую пила. К счастью, рядом со мной никого нет.

007: На случай, если тебе интересно, карамель — мой любимый вкус

Я хочу делать что-то ещё, кроме как улыбаться в телефон, но, похоже, это всё, на что я способна.

Генри ждет меня на своей остановке. Я чувствую, что плыву по воздуху, когда направляюсь к нему. На нем темно-синий свитер, обтягивающий его широкие плечи, черные джинсы, облегающие мускулистые бедра, и черные ботинки, которые увеличивают его рост на дюйм или два. С его темными очками и самой сексуальной ухмылкой, которую я когда-либо видела, мои женские части тела сходят с ума.

— Думаешь, это хорошая идея — прогуляться?

— Да, — он ухмыляется, берет мой рюкзак и перекидывает его через плечо. — Ты здесь, так что это очень хорошая идея.

Он снимает тёмные очки, чтобы было хорошо видно его красивое лицо, что сводит на нет цель, ради которой он их надевал.

— Ты забыл, что произошло в книжном магазине?

Я смотрю на него снизу вверх. Тепло в его карих глазах посылает волну тепла, танцующую по моему телу.

— Мы хотели, чтобы там были люди, не так ли? Кроме того, я не публиковал своё текущее местоположение в Instagram.

Когда он обхватывает мою челюсть и шею, я прижимаюсь к нему.

— Только ты знаешь, что я здесь, Лу.

Я думаю, что он хочет слегка коснуться своими губами моих, но я задерживаю его на месте ещё немного. Мои зубы впиваются в его пухлую нижнюю губу, и он улыбается, прежде чем дать мне именно то, что я хочу.

Генри хватает меня за подбородок, и вот уже больше губ, больше языка, больше тепла, и я теряю всякое ощущение времени. Возможно, прошло пять минут или пять часов — я не уверена. Всё, что я знаю, это то, что я покраснела и затаила дыхание.

— Забудь о карамели. Ты мой любимый вкус, — шепчет он в уголок моих губ.

Не улыбайся. Не улыбайся.

— Ты не можешь говорить такие вещи.

Он смеется, и я упиваюсь этим звуком.

— Даже если это правда?

— Особенно, если это правда.

Его губы снова почти на моих, но мы слышим приглушенный шепот людей позади нас. Возможно, его узнали.

— Давай убираться отсюда, — бормочет Генри, обнимая меня за плечи.

На улице легкая морось быстро превращается в сильный дождь. Генри продолжает обнимать меня, моё тело идеально прижимается к его, когда мы прижимаемся друг к другу под зонтиком, чтобы не промокнуть.

Когда я комментирую пустые улицы, он упоминает что-то о дерби.

— Тоже неплохо, — он улыбается, притягивая меня к своей груди.

Он нежно целует меня в висок. Даже в эту прохладную ночь мои щеки покрываются румянцем. Когда я поднимаю на него глаза, его улыбка, от которой замирает сердце, расплывается во всю ширь.

— Куда мы идем? — спрашиваю я.

— Увидишь.

Мы идем дальше. Запах свежего дождя и цветущей вишни прекрасен, но Генри пахнет ещё лучше. Я хочу зарыться лицом в его шею и вдыхать его неповторимый аромат. И хочу насладиться соблазнительным теплом, исходящим от его тела. Генри останавливается и смотрит на меня.

— Устала?

— Вовсе нет, — я ухмыляюсь. — Просто с нетерпением жду десерта.

Улыбаясь мне, он сжимает моё бедро. Я не знаю, куда мы идем, и мне всё равно. Para nada (с исп. Абсолютно). Мысль о том, что я последую за ним, куда бы он меня ни повел, должна пугать меня до чертиков, но прямо сейчас я чувствую что угодно, только не страх.

Может быть, я теряю бдительность? Или я просто чертовски возбуждена? Честно говоря, я даже не знаю. Всё, что я знаю, это то, что мой мир взрывается множеством разных чувств и эмоций всякий раз, когда он рядом. Это одновременно волнующе и пугающе.

Глава 21

ЛУНА

Улыбаясь, Генри берет меня за руку, и мы продолжаем путь по модному району. Узкие, чистые улочки. Элегантные, ухоженные дома. Место, где вдоль тротуаров растут вишневые деревья. Когда он обнимает меня за талию, по всему телу разливается тепло, как будто кто-то включил термостат.

С таким видом, будто у него есть секрет, Генри ведет меня к фасаду огромного белого дома. В нем три этажа и много окон. Глициния обвивает железные перила и поднимается до самой крыши. Входная дверь фиолетовая. Всё это