Поезд дальше не идет - Джулия Поздно

– Да, котик, слушаю тебя.

– Марго, как насчет того, чтобы оттянуться прямо сейчас по полной? – предложил он.

– Что, накушался медового месяца? А я говорила, что лучше меня никого нет…

– Еще одно слово и я передумаю, – перебил Стас.

– Куда пойдем?

– Ты дома?

– А где же мне еще быть, я чувствовала, что ты объявишься.

– Через час буду у тебя. Жди и будь готова. Ночь обещает быть жаркой.

– Я вся во вкусе, – томным голосом произнесла Марго.

Стас завел двигатель, и машина рывком сорвалась с места. По пути он заехал в супермаркет и купил пару бутылок виски, ему надо было снять стресс.

Стас не любил ездить к Марго. Убогая квартирка в новостройке его раздражала. Но сегодня без вариантов. Он чувствовал себя раненым зверем, который должен спрятаться в норе. Жилище Марго подходила для этой роли на все сто.

Стас потянулся рукой к бутылке сложной формы с множеством граней с восьмиугольным горлышком. Нетерпеливым движением сорвал пленку и вынул пробку. В салоне потянулся легкий, сладковатый, солодовый запах с нотами цветов и фруктов. Сделав несколько больших жадных глотков, Стас, наконец, смог облегченно выдохнуть.

Марго ждала. Больше всего на свете она хотела затащить в свои сети, такого богача, как Романовский. И все шло хорошо, пока не появилась молодая серая мышь, которая в считанные дни, отрезала дорогу к богатому будущему. Но, кажется, судьба опять благосклонна к ней. Ей дан еще один шанс и упускать его она не собирается.

Марго наполнила ванну теплой водой, добавила в воду немного морской соли и несколько капель восхитительного масла иланг-иланга, запах которого очень нравился Стасу и даже возбуждал его.

Выйдя из ванной, девушка слегка обсушила кожу полотенцем, достала из шкафчика флакон с лосьоном для тела, баночку парфюмированного крема-шиммера. Всего несколько минут и кожа Марго невероятно замерцала светоотражающими частичками под спотами, и приобрела легкий естественный оттенок загара.

Марго обожала красное ажурное белье. Она всегда считала, что любой мужчина похож на быка. Его надо немного подразнить красным, так сказать, разогреть перед «боем».

Она окинула себя оценивающим взглядом и откровенно залюбовалась своим отражением: яркая блондинка с чувственными губами; пышная грудь, слегка прикрытая ажуром; плоский живот, упругие ягодицы, длинные красивые ноги. Не женщина, а мечта.

Легкие трели дверного звонка напомнили о желанном госте. Марго выпорхнула из ванной, успев надеть элегантные тапочки из красного велюра.

Распахнула дверь и оторопела. Стас был пьян. И когда успел набраться?

– Марго, ну что ты на себя напялила? – спросил он и небрежно поддел пальцем бретельку бюстгальтера. Выглядишь, как проститутка.

– Котик, фу, как некрасиво! Тебе же всегда нравился красный цвет…– разочарованно протянула Марго и обиженно поджала губы.

– А теперь не нравится. Тащи бокалы под виски, будем пить.

– А может тебе хватит? Ты и так уже порядком…судя по запаху. Так и на самое главное не хватит сил… В прошлый раз напился и уснул сразу.

– Тогда не будем терять время, – с этими словами Стас подошел вплотную к Марго и с силой рванул красные бретельки, обнажив грудь, с маленькими темными сосками.

– Стас, на тебя белья не напасешься, – страстно зашептала Марго, обдавая горячим дыханием ухо Стаса.

Романовский подхватил Марго под упругие ягодицы и прижал ее спину к стене, продолжая рвать остатки ажурного белья, мешавшие ему.

Марго закатывала глаза, и изображала прерывистое дыхание, вперемежку со стонами. А что еще мужику надо? Важно, чтобы он знал, что женщина сходит по нему с ума…А что она чувствует на самом деле – вопрос номер два.

Стас пьяно дышал Марго в самый нос, она брезгливо поморщилась и слегка отвернулась в сторону.

– Нет, не могу, – произнес он. – Идем в спальню…– сказал он и поставил Марго на пол, а затем быстро направился в комнату. Запах иланг-иланга был везде. Стас, почувствовал, что еще немного, и его вырвет от этого ужасного сладкого аромата.

Марго с готовностью легла на кровать, выбрав, наиболее соблазнительную позу, чтобы подразнить своими обнаженными прелестями мужчину. Но что-то пошло не так.

Стас посмотрел на нее мутным взглядом и сказал.

– Нет, не могу. Уже не могу. После утонченной красоты на тебя не тянет. Ты, как размалеванная кукла в красных тряпках… Пустое все это.

Марго в недоумении приподнялась на кровати.

– Котик, кто тебя обидел? За что ты так на меня?

– Прощай, Марго! Сердцу не прикажешь…Ушло твое время.

Он вышел в коридор, взял с тумбочки бутылку виски и залпом допил ее. Потом открыл входную дверь и не оборачиваясь вышел.

Марго выбежала в коридор, набросив на себя халат и прокричала вслед:

– Стас, вернись. Останься до утра. Не уходи.

Но Стас ее не слышал. Он вошел в лифт, нажал кнопку. В голове как-то странно шумело, хотелось очень спать.

Ночной холодный воздух заставил Стаса спешно сесть в машину. Романовский посмотрел на часы. Начало второго. В это время дороги мегаполиса пусты, особенно проспект, на котором он находился. Стас завел двигатель и сорвался с места. Яркие дорожные фонари от скорости слились в один длинный луч. Стрелка спидометра просто зашкаливала, но Стас не обращал на это внимания. Один поворот, другой, а вот и трехрядный тоннель. Почему-то Стас вдруг вспомнил о дурной славе этого сооружения среди автомобилистов.

На крутом спуске машина вдруг сделал рывок в сторону и, закружившись вокруг своей оси, вылетела на встречку.

Клавдия не спала. Она сидела у окна и вглядывалась в кромешную тьму. На душе было неспокойно. Нет ничего страшнее, чем быть в неведении. Стараясь скоротать время до приезда Ольги из больницы, она мысленно вернулась в свое прошлое.

Ей не повезло с самого начала.

     Отца расстреляли в тридцать девятом, когда ее мать была на седьмом месяце беременности. Роды были преждевременными. Клавдия родилась слабой, болезненной девочкой. Мать всеми силами старалась поправить ее здоровье: на лето отвозила в деревню, чтобы малышка попила парного молока, да подышала свежим воздухом, а осенью привозила обратно в город и проходила очередное медицинское обследование девочки.

     Все только стало налаживаться, но началась война. Клавдия плохо помнила это страшное и голодное время.

     В послевоенные годы тоже было непросто. Мать работала с утра до ночи, на нескольких работах, вот тогда-то и подорвала, и так некрепкое здоровье.

Она очень любила мать и, достигнув одиннадцатилетнего возраста, взяла всю работу по дому на свои детские плечи. Так они и жили, поддерживая друг друга абсолютно во всем.