Поезд дальше не идет - Джулия Поздно

Леон вздрогнул. Как она догадалась, о чем он думает? И как тихо она ходит, словно кошка.

– Ничего удивительного. У тебя написано все на лице, – продолжила Малика, не дожидаясь вопроса. – Приподнимись повыше, чтобы тебе было удобно пить.

Леон с трудом задвигался, Малика быстро подложила ему под спину большую подушку.

– Спасибо. Спасибо тебе за все, – с благодарностью произнес Леон.

Девушка улыбнулась.

– Держи пиалу.

Леон сделал глоток и скривился.

– Соленый.

– Пей. Тебе станет легче после него. Это красный чай, с солью и верблюжьим молоком. От всех болезней.

– С детства не люблю молоко, но если от всех болезней…– произнес Леон, сделав попытку пошутить. Он сделал несколько глотков.

Малика взяла из его руки пиалу и подлила в нее еще горячего ароматного напитка из чайника.

– Горячо. Я обжегся. – сказал Леон, отпив чуть ли не половину.

– Если пиала горячего напитка обожгла только тело, значит, ты пил воду. Ибо чай согревает и душу, – задумчиво произнесла Лика. – А теперь ложись спать. По моим подсчетам – завтра вернется брат, а значит приедут и за вами, надо набираться сил для дальней дороги.

Лион отдал пиалу. Боль в голове немного утихла. Было ощущение, что по всему его телу пошла приятная нега. Глаза стали тяжелые, веки сомкнулись.

Лика наклонилась над ним, с тревогой прислушиваясь к его дыханию. В этот момент Леон, повернулся набок и вздохнул, как будто уснул после тяжелого трудового дня.

Малика положила ладонь на его лоб, и почувствовала, как на нем выступили маленькие бисеринки пота.

«Ну, наконец то. Значит температура начала падать», – подумала она с облегчением. Затем она прошла к деревянному лежаку, на котором спал Дэн. По всему было видно, что ему стало лучше. Она сменила примочку на месте укуса. Краснота и припухлость значительно уменьшились. Значит все будет хорошо.

Столица встретила проливным дождем и осенним холодом.

Аэропорт гудел, как пчелиный улей. Из-за непогоды была объявлена задержка многих рейсов.

– Нам крупно повезло. Мы уже приземлились и через час будем дома, а эти путешественники, видимо, зависли здесь надолго, – весело сказал Стас, и подхватил с багажной дорожки большой пластиковый чемодан.

– Наверное, – сухо ответила Женька. Ей хотелось быстрее добраться до места и съездить к матери. – Нас встречают?

– Нет. Мать сидит дома. У нее вечная фобия: погибнуть в автомобильной катастрофе. Отец на важной встрече, которую невозможно было перенести на другое время. Сами виноваты – вернулись раньше времени. Он прислал за нами водителя. Для тебя это имеет какое-то значение?

– Нет. Просто спросила. Я могу воспользоваться услугами вашего водителя, чтобы съездить домой?

– Безусловно. Дорогая, ты должна привыкнуть к тому, что отныне мы муж и жена. А значит, ты полноценный член нашей семьи. Хочешь у тебя будет личный водитель?

– Спасибо, Стас. Не надо. Я люблю общественный транспорт. Сегодняшняя поездка – исключение. Отвратительная погода.

Они вышли на улицу. Осень – странное время года. Одних шум дождя и листопад успокаивает, других заставляет впадать в тоску. Именно это и случилось с Женькой.

Огромные холодные капли дождя ударили по щекам. Темное небо с низкими фиолетовыми тучами давило на голову. Такая тоска… У Женьки в глазах появились слезы, и в одно мгновение, смешавшись с каплями дождя, они покатились по щекам. Быстро смахнув ладонью их со щек, Женька открыла зонтик, и опустила его как можно ниже, закрывая лицо.

Стас шел впереди жены, перешагивая огромные лужи, и таща за собой следом чемодан. Его забавляла такая погода. Он вспомнил, как нравилось ему в детстве прыгать по лужам после дождя, и улыбнулся.

Женька шла следом. Она думала о том, почему все так произошло в ее жизни? Ей не хотелось верить в смерть Леона. Это не могло быть правдой! Только не он! Это какая-то чудовищная ошибка!

– Не отставай, – громко крикнул Стас. – Уже практически пришли, вижу нашу машину. – Ты чего не отзываешься? – оглянувшись, спросил он.

– А что я должна сказать?

– Что любишь меня.

– Извини, я не могу.

– Что за жена… Лед, да и только, – разозлившись, произнес он себе под нос. Какой стороной не повернись, везде…

В машине было тепло. Пахло тонким парфюмом.

– Эдик, ты что, баб возишь втихаря?

– Как можно? Новый ароматизатор вчера купил. – Эдик ткнул пальцем в миниатюрный флакон с золотой фигурной крышкой с дырочками.

– Считай, что поверил, – сказал Стас, потеряв интерес к разговору с водителем.

Женька сидела на заднем сиденье. Она немного подвинулась ближе к стеклу, чтобы ее не было видно в зеркало водителя. Хотелось побыть наедине со своими мыслями и без посторонних глаз.

– Стас, могу я тебя попросить?

– Зачем спрашиваешь? Все к твоим ногам, – пафосно произнес Стас. – Чем могу быть полезен?

Женька поморщилась. Она не верила в любовь в Стаса, а тем более в его «высокую культуру».

– Если по пути будет аптека…

– Остановимся, – не дал ей договорить Стас.

– Голова болит, куплю что-нибудь, – пробормотала Женька, будто оправдываясь.

У первой же аптеки они остановились.

– Мне пойти с тобой? – спросил Стас, вальяжно сидевший на переднем кресле.

– Что я немощная? Я быстро, – ответила Женька и выскользнула в открытую Эдиком дверцу.

– Спасибо, – поблагодарила она водителя.

– Всегда к вашим услугам, – донеслось вслед.

В аптеке многочисленные витрины пестрели яркими красочными упаковками. У одной из витрин Женька остановилась.

– Могу вам чем-то помочь? – услышала она голос фармацевта.

– Да, наверное… – ответила Женька и смутилась. – Мне нужен тест…

– На беременность? – сонным голосом спросила девица с наклеенными ресницами и ярко-накрашенными губами. – У нас их много. Вам дорогой или подешевле?

– Мне поточнее.

– Могу предложить вот этот. Это цифровое устройство. Точность свыше девяносто девяти процентов начиная со дня ожидаемого начала менструации.

– Беру.

– С вас семьсот тридцать рублей, – монотонно произнесла фармацевт и направилась к кассе.

Женька вдруг сообразила, что нужно что-то купить от головной боли. Вдруг Стас спросит.

– Мне еще от головной боли что-нибудь.

– Какого рода головная боль?