Гостья из прошлого - Алексей Борисов

был начеку, и растущая луна светила в спины тем шестерым, показавшимся у опушки. Едва ли они взяли след группы: Старшой и его люди были профессионалами, не оставлявшими после себя ни сломанных веток, ни окурков с бумажками. Да и брели гости, не скрываясь. «Дремать будем в другой раз», — резюмировал Кокос, видя, что они держат путь прямо к сараю.

Обойтись холодным оружием никак не получалось ввиду численного перевеса противника. Позиция у разведчиков была идеальной, поскольку тропинка вела чуть под уклон и наискосок. Кричать: «Стой! Кто идет?» не имело смысла, ибо своих тут быть не могло. Времени хватило точь-в-точь, чтобы разобрать цели.

Стреляли одиночными, и все первые пули попали куда надо. Курьер тоже сработал четко. Еще двоих, кинувшихся бежать, как бараны, завалили в спину. Тишину, которая установилась потом, не нарушили ни чужие выстрелы со стороны леса, ни подозрительные движения там же. Тем не менее, к упавшим подбирались со всеми предосторожностями, держа «Калашниковы» наизготовку.

Один застонал протяжно. Кокос потыкал его носком походного ботинка, наклонился.

— Не-е-е-е-т, — разобрал он.

Малый выискался смышленый, без иллюзий относительно своей участи.

— Ты кто? Откуда?

Раненый дернулся и затих насовсем, уподобившись своей компании. По одежде и вещмешкам стало ясно, что это был никакой не десант южан. Впрочем, десант не повел бы себя по-дилетантски. На остатки деревни набрели обыкновенные бандиты, которые скрывались в буферной зоне. Сарай, похоже, был одним из их убежищ. Может, в нем или под ним, если тщательно поискать, обнаружился бы какой-нибудь схрон с награбленным добром.

Такая шушера, как правило, избегала связываться с военными и трясла мирных жителей, где они до сих пор оставались. Поскольку мирные в массе своей удрали в города с гарнизонами, бродячие банды всё чаще переключались на машины без сопровождения. Сами себя они величали партизанами, отличались садистскими наклонностями и подлежали казни без суда и следствия. На них даже патронов жалели, вешая пойманных у дорог.

Возиться с трупами, естественно, не собирались. Во-первых, бандитов не считали за человеческих существ. Во-вторых, следовало торопиться: мало ли кого могли привлечь выстрелы. Убитых оставили валяться там, где упали, вместе со всем барахлом и разнокалиберными стволами. Лишняя тяжесть была разведчикам ни к чему. В виде исключения Кокос снял с одного из тел нож — кустарного производства, но удобный для метания.

«Волки сожрут или собаки», — отстраненно подумал он. Одичалые псы, рыскавшие среди руин, порой были агрессивнее и опаснее волков. После отвода батальона в тыл Кокос слышал байки о том, что собачьи стаи заполонили всю Москву, где уже якобы расцвело людоедство. Своими глазами никто этого, понятно, не видел. Любые новости оттуда, выдаваемые за достоверные, вызывали у Кокоса большие сомнения. Простые натуры вроде Дуни глотали на «ура» даже истории от армейской газеты «За Русь!»

В боевые подразделения листок попадал нерегулярно, а попадая, заставлял многих солдат хохотать до слёз. Там печатали фантастические заметки о ратных подвигах, которых не могло быть в принципе. Кроме того, Кокос помнил, как газета уверяла своих читателей, что республика не поступится ни граммом суверенитета, а потом точно так же, на голубом глазу, воспевала мудрость главы государства, одобрившего соглашение с ООН «Гуманитарная помощь в обмен на ядерное оружие».

Соглашение он, вообще, оценивал как правильное. Где-то в Забайкалье одна воюющая сторона применила тактические ядерные боеприпасы, и последствия, по слухам, были жуткие.

А пока они ускоренным маршем, забыв про сон, двигались к цели. Таблетки оказывали бодрящее действие, и Кокос был уверен, что продержится до финиша. Зря, в конце концов, он тренировался в свободные часы?.. Увы, без пяти двенадцать в темном небе опять раздалось стрекотание вертолета.

Харя инстинктивно пригнулся, хотя пользы от этого был ноль. Он видал то, что оставалось от человека, попавшего под огонь четырехствольного авиапулемета, и это зрелище не добавляло аппетита. С вертолета время от времени выпускали осветительные ракеты, которые, искрясь и догорая, подолгу висели в воздухе. Трава, кусты и деревья под ними становились видны, как на ладони, окрашиваясь в неживой синеватый оттенок.

«Как в морге», — оценил Харя, хотя реальный морг не посещал ни разу. Группа угодила в знатный переплет. Преследователи точно знали их маршрут. На последнем участке вариантов не оставалось, достичь моста можно было только этим путем. Снова уходить к северу не имело резона: за ними развернулась охота, отсидеться и переждать в лесу им не дали бы. Стрельбой в деревне они выдали себя. Южане, похоже, были близко и вызвали своих.

Все четверо перебежками двигались по жидкой лесополосе мимо железной дороги. Пока им фартило. Еще Харя знал, что Старшой не теряет голову, даже когда всё летит в тартарары. После того, как прогорела очередная ракета и рокот вертолета начал удаляться восточнее, взводный подал сигнал остановиться. Вытащив карту из кармана жилета-разгрузки, он развернул ее, несколько секунд изучал при свете циферблата наручных часов, потом скомандовал:

— Разворачивай рацию. Быстро!

Сержант не нуждался в подсказках. Все его движения были отточены до автоматизма.

— Передавай наш позывной и морзянкой, без шифра: «Ухожу от преследования. Возможен огневой контакт. Прошу подкрепления и прикрытия с воздуха». Квадрат…

Отбив названные координаты, Харя для надежности повторил радиограмму. Ждать подтверждения было некогда.

— Двинем вдоль железки на юго-запад. Они к этому не готовы, попробуют перехватить нас на востоке, у шоссе. Выиграем время, — обрисовал свой план Старшой.

— А потом? — встрял Кокос.

— Спустимся до самой Волги, дальше по берегу рванем к мосту.

— Успеем? — усомнился Харя.

— Надо успеть.

Метров через триста железнодорожная колея вывела их на разбомбленный полустанок. Рядом чернели обгоревшие жилые постройки. Кто-то противно взвыл на луну: то ли собака, то ли волк. «Радуга», — прочитал Харя название этого места на покосившемся указателе возле платформы.

Бетонку разведчики пересекли у развороченного Т-80 с сорванной башней и опять ускорились. Местность шла под уклон, будто помогая гудящим от усталости ногам. Руины Сызрани после поворота на юг остались далеко справа, здесь начинался город Октябрьск. В июле через него тоже пробивались войска двух республик, применяя без разбора все средства поражения. Гражданских крошили тысячами. Остальные, кроме совсем древних стариков и старух, после перемирия перебрались за Волгу. Об этом говорил Старшой перед выходом на задание.

Харя был теперь замыкающим. Глядел в оба, смекая, что южане о своем появлении любезно предупреждать не станут. Его городок, куда еще предстояло пробиться, предварительно взяв Москву, размером и внешним видом не шибко отличался от Октябрьска. Цел ли он, что с родными, Харя старался не гадать без толку. От гаданий только башка пухнет.

«Вертушка» не