Звездный ветер - Дарья Гусина

— Как там Огурчик?

— Сидит в своем гнезде. Интересно, отделение деток у муарманцев болезненно?

— Не знаю, но надеюсь, что нет. Старшенький уже почти отделился. Тело Кью его постепенно выталкивает, очень осторожно, чтобы не произошла разгерметизация.

— Я тут подумал и передумал. Прилечу к вам. Феб сменит меня на пару дней после концерта. У меня тут теперь есть видеосигнал с Аквариуса. Идет трансляция подготовки к открытию фестиваля. У вас там намечается веселье.

— Ждем! Будем очень рады, — с преувеличенным воодушевлением рявкнула я, «не замечая» недовольного взгляда Томаса, облюбовавшего кресло стилиста с пафосной надписью «О Грег! Ты — лучший!» на спинке.

— Брысь с королевского трона! — велел ему Грегуар, входя в студию.

Томас с неохотой подчинился.

— Сюда, ребята! — стилист хлопнул в ладоши.

В студию вошли двое парней, нагруженные съемочным оборудованием. Вместе с ними, оживленно переговариваясь, явилась и команда «Звездного Ветра».

— Комнаты очень милые, — сообщила Айви.

— У меня короткая кровать, — мрачно поведала мне Роузи.

— Нам нужна фотосессия, — объяснил Грегуар. — Талисманы по отдельности, с друзьями и нежные ментальные проекции: детство, юность, первая встреча, первый поцелуй.

— Давайте без первого поцелуя, — быстро сказала я. — У нас с этим проблемы.

— Научим, — сказал Грегуар, пожав плечами. — Иначе кто вам поверит? Настраивайтесь, талисманы! Мне нужны драма и тонны скрытой эротичности! Губки сотрете, милые мои.

Меня с трудом расчесали (бедная Малгожата) и переодели в платье стиля «Роузи навсегда». Я попозировала одна и с Томасом (мы должны были восхищенно смотреть друг на друга, у Томаса получилось, у меня — не знаю). Я начала транслировать на проектор ментальные картинки, свои лучшие воспоминания: красоты Линкольншира, лица друзей из интерната, любимые качели и первые домашние зверушки. Далее мое место занял Томас. На экране замелькали люди в касках, дым, взрывы, военная техника, трущобы Л-Полиса с воем сирен. Картинка была дрожащей — во всех своих воспоминаниях Томас куда-то бежал.

— Что это-о-о? — недовольно протянул Грег. — Это твои самые нежные Инстамайнд посты? Отыгрываешь бравого вояку?

— Это и есть война, — холодно бросил Томас. — Мои воспоминания. Других нет.

— Ну, ладно, — стилист загримасничал, что-то прикидывая. — Будешь у нас мужланским бруталом. Марс, бог войны. Тебе пойдет. Видит бог, не мой ты типаж, — Грегуар подошел и положил Томасу ладонь на грудь, — но что-то в тебе есть.

Томас опустил на него взгляд, и стилист быстро отдернул свою холеную ручку.

— Ах, боже мой! Какие все недотроги! Прокрутите мне все еще раз! Так, хорошо, хорошо… Миа, милая, это что?

— Я не помню, — призналась я. — Кажется, мы с родителями… с отцом ходили в зоопарк.

Это одно из первых моих осознанных воспоминаний: я на лужайке среди теплой, сухой травы, купаюсь в лучах яркого солнца, а вокруг кружится огромный мотылек, такой большой, что не помещается у меня на пальце. Я подставляю ему руку. Он садится, щекоча предплечье пушистыми лапками. И вдруг исчезает, оставив после себя облачко пыльцы.

— Прелесть! — авторитетно заявил Грег, разглядывая картинку на паузе. — Мотылек Кирсанова. Я хотел набить себе татушку с мотыльком Кирсанова, — стилист повернулся ко мне. — Стильно и сексуально. И загадочно. Вот только есть одна проблема — никто не знает, так ли таинственны эти твари на самом деле. Или же это обычные бабочки, только жирные. Поэтому я выбрал дракона с Окто. Правда, прелесть? — Грег обнажил нежное плечо.

— Просто класс! — подтвердила я. Меня немного разочаровал тот момент, что увлечение Грега инопланетными существами ограничивалось степенью их эстетичности в виде тату.

— Как вы сказали? — от двери раздался напряженный голос Итиро. — Мотылек Кирсанова? Торс-мотылек?

— Ну да, — неуверенно пробормотал Грег, ежась под горящим взглядом Синклера. — Якобы тварь, способная летать через вакуум. Одна из космический баек.

— Я про них читала, — сообщила я. — Их иногда находят на космических кораблях. Свидетели утверждают, что они появляются из открытого космоса, чего быть, конечно же, не может. Скорее всего, на судах вылупляются их…

— Есть ученые, — перебил меня Итиро, взволнованно глядя в застывшее изображение моей руки на экране, — считающие, что мотыльки Кирсанова создают торс-проход и путешествуют от планеты к планете. Где? Где ты была тогда, Миа? Что это за место в твоем воспоминании?

— Мы здесь мифы и фантазии собрались обсуждать?! — взвился недовольный Грегуар. — Талисманы — поцелуй! Энтони, добавь к кадру романтическую картинку. Морской пейзаж.

— Говорят, люди из Поселка-Шесть свалились на планету в летающих тарелках, — мечтательно и таинственно добавил молчавший до этого, очень скучный на мой взгляд, администратор Боб.

— Правда? — я попыталась ухватиться за новую тему, но Грег быстро пресек все провокации.

— Хватит! Миа! Том! — взвизгнул стилист. — Сюда! Встали рядом и растворяемся в волшебной обстановке. Пляж, закат! Ветерок волнует огненные кудри невесты. Где ветерок?

На «пляж» выскочила Малгожата, принявшись махать на меня обломком трудно опознаваемого реквизита. «Ветерок» пах пластиком, голограмма навевала мысли об иллюзорности бытия, Томас неуклюже пытался приобнять меня за талию.

— Первый чмок — очень милый и невинный, на вытянутых губах!

Уф, с этим мы справились.

— А теперь страстный поцелуй! — объявил Грег. — Жених нежно ласкает своими губами губы невесты.

Первый дубль провалила я. Просто прыснула внутрь Томаса в самый ответственный момент, разглядев вблизи его искаженное мукой лицо. Мы попробовали еще раз. В конце концов, Дейв меня многому обучил… ну ладно, пытался обучить. Да сложного-то ничего. Честно говоря, меня эта сторона жизни никогда как-то особо не привлекала. У нас с Дейвом было-то раза… Два раза, в общем, у нас было. И я так и не поняла, что в этом такого замечательного.

Когда я решила взять инициативу в свои… губы, оказалось, что такое же решение в ту же секунду принял Томас. Он был сильнее меня во всем, даже в области рта. Мне его доминирование не понравилось, и я начала активно сопротивляться, попискивая от негодования. Для этого пришлось крепко ухватиться за его шею. Еще больше взбесило меня, что Кавендиш вдруг развеселился, заключил меня в свои медвежьи объятья и не давал отстраниться. Еще и руку на затылок положил. У Томаса даже на шее были мышцы, твердые и тугие, играющие при каждом движении — еще бы он не начал меня одолевать! Пальцы его двигались, перебирали мои непослушные кудряшки, успевшие закрутиться после укладки Малгожаты. Какое-то оральное изнасилование получилось, ей богу! Зато Грег был просто в восторге. Он прыгал вокруг оператора и млел.