Пятый всадник - Александр Харыбин

Судя по всему, Рожин был в превосходном расположении духа, так что резкую и необъяснимую, на его взгляд, перемену в моем настроении, похоже, не заметил.

– Ты сейчас на островке у Ивана живешь? – спросил он вдруг. Я кивнул.

– Поехали, я тебя подвезу, мне как раз сейчас в те края надо.

Рожин начал собираться к отъезду, я вышел из кабинета, снял с вешалки свою куртку и стал ждать его у выхода. Спустя минуту он вышел, закрыл кабинет на ключ и сделал мне знак следовать за собой. Мягкое кожаное сиденье приятно приняло мое тело, дверь машины почти беззвучно закрылась за мной, и новенький черный Лексус Рожина тронулся с места. Первый раз мне удалось поездить на этой машине. Нельзя сказать, чтобы я завидовал Рожину за его красивую крутую тачку. Если бы я был так падок на внешнюю атрибутику того, что у нас считается «красивой жизнью», то, наверное, в свое время вместо «девятки» купил бы в кредит какую-нибудь иномарку покруче. Честно говоря, этот вариант серьезно рассматривался, но рациональность тогда взяла верх. Когда я подсчитал, во что выйдет выплата за кредит, страховку, техническое обслуживание у официального дилера с их грабительскими ценами, то выбор сразу же пал в пользу подержанной отечественной машины. Плюс к этому, стоимость нового автомобиля в первые годы падает очень сильно. И это падение цены тоже следует приплюсовать к финансовым потерям.

Правда, усевшись в кресло рожинского Лексуса, я понял приверженность многих моих соотечественников дорогим авто. Удобства, конечно, несравнимы. До этого мне не приходилось ездить в машинах такого класса. Впечатления поездки сильно поколебали мое мнение о преимуществе прагматичного подхода в вопросах выбора автомобиля. Подвеска бесшумно проглатывала ямы, которыми был щедро усеян асфальт заводской территории, будто это было шоссе высшей категории. В салоне при этом стояла абсолютная тишина, так что можно было бы безо всяких помех разговаривать по телефону. Кстати, для Рожина, этот факт должен иметь большое значение. Ведь ему в любой момент могут позвонить клиенты, а возможность быстро уйти на обочину и остановиться бывает далеко не всегда.

Мне стало интересно – во сколько выливается этот комфорт.

– Классная тачка, – начал я, хорошо зная, что комплимент автомобилю владелец всегда воспринимает, как сделанный ему лично. Как я и рассчитывал, лицо Рожина довольно расплылось.

– Год назад по случаю взял. Чувак один за долги отдал. Получилось с дисконтом процентов тридцать.

– А она новая была?

– Почти. Она у него всего чуть больше года бегала. Там пробега было пятнадцать тысяч.

Я бросил взгляд на спидометр. Счетчик километража показывал почти пятьдесят тысяч километров. Рожин заметил мой взгляд.

– Ну, я-то его, – он похлопал рукой по приборной панели, – использую в хвост и гриву.

– Обслуживание, наверное, дорогое у такой машины?

– Да, нет, как раз наоборот. Просто у нее никогда ничего не ломается.

Да, конечно. Пока новая – не ломается. Тем более, что понятия дорогое и дешевое – весьма относительны. То, что для него недорого, для меня может быть вообще разорительно. Так и не получив толком желаемую информацию, решил прикрыть эту тему. Но в ходе поездки Рожин все равно проговорился. Оказалось, что не так давно он стукнул в задницу впереди идущую машину. Замена бампера, радиатора и небольшой кузовной ремонт обошлись ему в семьдесят тысяч. Я бы со своей девяткой в аналогичном случае уложился бы в сумму в десять раз меньшую. Вот она – цена комфорта. Я не удержался и высказал замечание по этому поводу. Рожин посмотрел на меня, как мне показалось, слегка удивленно. Ответил не сразу.

– Ты знаешь, дело не только в комфорте или в том, например, чтобы окружающие смотрели на тебя с завистью. Точнее, совсем не в этом. Ты, вот, знаешь, какой самый большой риск в малом бизнесе, особенно, в строительстве? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, – самый большой риск – это риск кидалова. То есть, что тебе не заплатят за выполненную тобой работу. Потому что если заказчик считает, что может кинуть тебя безнаказанно, то с большой степенью вероятности он так и поступит. В российском бизнесе какие-то соображения морали – пустой звук. Людьми двигают только жадность и страх. И платят, только когда боятся, что, вот, кинешь подрядчика, а потом к тебе нагрянут бандиты или менты. А какой главный признак того, есть у подрядчика крыша, или нет? Его машина. Машина дешевая – значит, денег нет, потому что лох. А если лох, то можно кидать безнаказанно, так как у лохов крыши не бывает. И чем богаче и круче заказчик, тем более проявляются в нем эти признаки.

– Значит, если я приеду к заказчику, например, на какой-нибудь старой девятке, то меня обязательно кинут?

– Ну, скажем так, не на сто процентов, но больше, чем на пятьдесят. Зависит от конкретного случая. Вот, я заметил такую вещь – среди производственников кидальщиков в несколько раз меньше, чем среди всяких инвесторов офисных или жилых комплексов или тех, кто сидит на государственных подрядах. Не знаю, что именно влияет. То ли из-за того, что чувствуют себя офигенно крутыми, то ли просто из-за разницы в психологии. Может, в производство изначально идет определенный психологический тип людей. Вообще, на самом деле, производственника даже по телефону можно отличить от тех, кто строит жилье или офисы. Манера речи совершенно другая. Знаешь, эти даже когда по телефону первый раз в жизни с тобой разговаривают, уже стараются морально задавить. Учат их этому что ли?

– А что – судиться с ними нельзя?

– Теоретически, конечно, можно. Но если такой урод пошел на принцип, то арбитраж выиграет, чего бы это ему ни стоило. Сделает липовую экспертизу и докажет, что работа сделана некачественно. Элементарно взятку судье заплатит. Так что судиться смысла большого нет, и уроды прекрасно об этом знают. И вообще, чего еще можно ожидать, когда кидалово поставлено в ранг доблести?

– В каком смысле?

– Да в самом прямом. Эти ублюдки, когда встречаются между собой где-нибудь в сауне, или в ресторане, хвастаются друг перед другом кто как кого сумел кинуть. А если кинуть не удалось, то ему просто стыдно в этом признаться. Если друзья узнают, то это – позорище. Получается, что он сам – лох, и его вообще уважать перестанут. Поэтому, хочешь, не хочешь, а приезжать к заказчику нужно на хорошей тачке. Посмотрит – чувак, вроде, крутой. Кто его знает, вдруг у него дядя – прокурор. Или начальник УБЭП. И подумает, что лучше не рисковать. Так что эта машина для моего бизнеса намного важнее, чем, скажем, пять двухроторных вертолетов. Хотя и стоит всего как три вертолета. Понятно?

В принципе, мне все было понятно. О таких аспектах необходимости иметь крутую машину я как-то до сих пор не задумывался.

Объем производства постепенно возрастал, что, естественно, не могло меня не радовать, так как каждая тонна обеспечивала неплохой доход. Спустя пару месяцев в среднем я делал по тонне материала в неделю. Такой объем был еще далеко не пределом того, что бы я мог сделать один без чьей либо помощи. Но для облегчения своего труда и уменьшения затрат времени пришлось слегка пошевелить мозгами. Результатом стали кое-какие весьма полезные технические ухищрения.