Пятый всадник - Александр Харыбин

Во время всего монолога Рожина я внимательно следил за выражением лица Дениса. И от меня не укрылось то, как вдруг, словно кто-то невидимый щелкнул выключателем в его голове, взгляд его совершенно изменился.

– И что ты думаешь дальше делать? – спросил он Рожина.

– У меня сейчас как раз есть небольшой объектик под пропитку. Туда нужно будет около тонны. Вот я и думаю, хороший повод для нормального испытания. Сейчас купим сырья на одну тонну, сделаем материала и посмотрим, как он поведет себя на реальном бетоне в реальных условиях.

– А не боишься?

– Чего?

– Ну, что облезет все нафиг.

– Не должно. Образцы, вроде, нормально сделаны, ничего не отслаивается. А если облезет, то поверхность шлифанем слегка и покроем обычным материалом. Тут всех потерь будет только на верхний слой, и разок шлифаком пробежаться. Затраты не Бог весть какие, зато точно все будем знать.

Денис стоял в оцепенении, которое обычно бывает у людей перед принятием ими какого-то важного решения. Мне это показалось странным. Учитывая весьма существенные финансовые обороты предприятия, раздумывать так мучительно над покупкой материалов стоимостью в несколько раз меньше, чем уже было вбухано на эту тему, граничило с крохоборством. Но, может, причина задумчивости совсем не в этом?

– Здесь все ясно, пошли в контору, обсудим подробнее, – сказал Рожин, слегка хлопнув по Дениса плечу и, казалось, совершенно не замечая странного состояния своего товарища.

Денис еще какое-то время поглядел на стоящее в моем углу оборудование, рассеянно постучал по корпусу реактора костяшками пальцев и двинулся в сторону ожидавшего его у дверей Рожина.

Через несколько дней приехало сырье и тара – стальные ведра по двадцать пять литров. С непривычки, да еще и одному, за один день приготовить и разлить по ведрам тонну материала оказалось не по силам. Многое было еще просто не отработано. Принимать решения по многим действиям приходилось на ходу, и не все такие решения оказывались правильными. Зато я был уверен, что при производстве следующей партии время можно будет сократить минимум в полтора раза.

Так или иначе, но тонну пропитки удалось сделать без серьезных эксцессов, по крайней мере, без потерь сырья и продукции. Склад, и без того довольно сильно загруженный всяким оборудованием и материалом, оказался заставлен ведрами с пропиткой. Ведра стояли в два яруса вдоль прохода до самой двери, поблескивая синими боками. И блеск этот, надо сказать, приятно грел душу. Наверное, так же художник или скульптор воспринимают свое готовое произведение, над которым они трудились на протяжении долгого времени.

Долго любоваться плодами своего творчества мне не удалось. На следующий день к складу подъехала рожинская газель, и пришлось всю эту красоту погрузить, чтобы отвезти на объект. Но я надеялся, что это не последняя партия.

Дней десять я отдыхал. Единственное только, заказал работягам на заводе изготовление кое-каких технических фишек, которые пришли в голову по итогам производства первой партии продукции. Фишки должны были сильно облегчить мой труд и увеличить производительность.

По истечении этой паузы в один прекрасный день Рожин попросил меня зайти к нему. Я сразу понял, что речь пойдет об итогах использования продукта моей деятельности в конкретных условиях строительного объекта. Честно говоря, этого момента ожидал с некоторым страхом. Во-первых, нанесение пропитки на куски шифера, ну, или даже самодельные небольшие отливки из пескобетона и на реальный бетонный пол – это, как говорится, две большие разницы. И, вообще, перед нанесением полиуретановой пропитки поверхность надо тщательно готовить – шлифовать, пылесосить. А ведь не факт, что рабочие под чутким руководством прораба типа Демидова сделали все так, как положено. Могло быть еще хуже – вдруг у меня есть здесь тайный недоброжелатель. Достаточно попросить рабочих не особо сильно заморачиваться на подготовке, и пропитка после высыхания начнет слезать с бетона чулком. Или, что еще надежнее, перед нанесением смочить бетон водой. Что я вообще знаю про ту невидимую глазу кухню, которая незаметно пыхтит в конторе! Услышанные обрывки разговоров в те немногие часы, что приходилось проводить в офисе, давали понять о наличии непонятной подковерной борьбы. Я совершенно не старался вникать в подробности этих интриг, и, честно говоря, меня в них никто и не пытался посвятить. Наверное, потому, что в глазах офисного персонала я являлся фигурой сугубо временной. Да и какое обо мне могло быть иное представление, если всем было известно, что в офис я пришел, что называется, «от сохи», то есть, из рабочей бригады. А Демидов, например, меня всегда так и воспринимал: как бетонщика невысокой квалификации, который выплыл наверх, так некрасиво воспользовавшись его, Демидова, промахом. Ведь наверняка Рожин не ставил его в известность о причинах моего ухода из бригады и о том, чем именно я занимаюсь на дальнем складе. Так что, надо признаться, опасения мои имели под собой основания.

Когда я зашел, Рожин сидел за столом и что-то набирал на клавиатуре. Почему-то промелькнула мысль, что ни разу не видел его играющим в компьютерные игры, смотрящим фильмы или читающим всякую белиберду. В отличии от его компаньона. Может, когда кто-нибудь подходил к его кабинету, он быстро закрывал окно на мониторе? Вряд ли. Зачем ему, фактически, первому человеку на предприятии, от кого-то прятаться? Увидев меня, он кивнул на стул напротив себя, явно приглашая сесть. По лицу Рожина трудно было предсказать, насколько благоприятным для меня ожидался разговор.

Не говоря ни слова, он открыл ящик стола, вытащил оттуда пачку тысячных купюр и начал отсчитывать. Я машинально следил за его пальцами, считая вслед за ним. На двадцатой купюре он сделал небольшую паузу, затем, после недолгого раздумья, отсчитал еще десять тысяч. Затем остаток пачки вернулся обратно в ящик, а отсчитанное количество он положил передо мной на стол.

– Это премия, во-первых, конкретно за эту тонну материала. И вообще, за успешное начало выпуска продукции. Здесь тридцать.

Я, признаться, не был готов к такому обороту, поэтому растерялся и не сразу взял лежащие деньги. На несколько секунд повисла неловкая пауза. Наконец, смысл происходящего до меня дошел, и я взял стопку купюр, не считая.

– Спасибо, – только и смог выдавить из себя.

– Да не за что, тебе спасибо. Нормальный материал получился, так что будем работать. Оклад у тебя остается прежним, а премии, как договаривались. Сейчас думаю нанять несколько человек на обзвоны, в интернете объяв надавать побольше, чтобы не только для моих объектов производить, а еще и на сторону продавать. Будем надеяться, что скучать тебе скоро не придется. И бабла заработать получится.

Насчет бабла – это он очень правильно заметил. Мне бы оно сейчас совсем не помешало. Так глядишь, если все нормально получится, то на самом деле можно будет обратиться к частным детективам. Да и по энергетическому эффекту будет возможность начать работы. Давно забытое чувство эйфории нахлынуло вдруг. Захотелось куда-то бежать, что-то делать. Было ощущение, что нет для меня сейчас непосильных задач, что, если вдруг появилась бы такая необходимость, то свернул бы горы одним движением пальца. Давно такого не испытывал. Машуня за меня бы сейчас порадовалась. Мысль о Машуне обожгла и тут же расставила все на свои места. Будто с освещенной солнцем вершины горы кубарем скатился в темное сырое ущелье. Из победителя и триумфатора, которому по плечу любая задача, я моментально превратился в бомжа, живущего по чужим документам, несправедливо обвиненного в убийстве и обуреваемого жаждой мести.