Пропавший - Мэри Торджуссен

– Поздравлять? – тихо повторила я.

– Да, – кивнул отец. – Конечно, по ее мнению, настоящий позор, что Мэтт бросил тебя. – Он покосился на маму. – Ты знала об этом?

В тот момент я бы надавала пощечин и Кэти, и ее матери.

– Я только что ей обо всем рассказала! – воскликнула я. – Специально приехала для этого.

Но отец явно не верил ни одному моему слову.

– А затем мать Кэти добавила, как тяжело тебе будет одной с ребенком на руках, но она уверена, что ты справишься.

Теперь единственными звуками, раздававшимися в кухне, стали стук ножа и вилки отца по тарелке, когда отец измельчал мясо и отправлял кусочки в рот. Я опустила голову, стараясь не смотреть на маму. Любой знак внимания к ней с моей стороны был бы воспринят отцом как вызов.

– С каким ребенком? – спросила мама. – У тебя будет ребеночек, Ханна?

Меня охватила злость. Окажись Кэти в этот момент передо мной, даже не представляю, что я бы с ней сделала. Ведь знала же! Нельзя было рассказывать ей о своей беременности! Я переводила взгляд с матери на отца.

– Нет! – воскликнула я. – Никакого ребеночка не будет.

Воцарилось напряжение. Но нужно было продолжать разговор. Так получалось всегда. Тягостное молчание заставляло меня становиться разговорчивой, и я не могла прерваться, пока с головой не выдавала себя. Руки я положила на бедра и сжала так, что ногти впились в ладони.

– Я только подумала, что беременна, – заявила я. – Когда Мэтт ушел. От страха и расстройства меня стало часто тошнить. Вот и решила, что это беременность. Но на самом деле это не так.

Отец продолжал есть как ни в чем не бывало, не глядя на меня, не обращая внимания на маму.

– Она, видимо, все неправильно поняла, – в отчаянии добавила я. – Ты же ее знаешь. Она слегка туповата. – Я даже попыталась рассмеяться. – Ты ведь сам часто называл ее дурочкой, помнишь?

– Но если ты все же беременна, – медленно и отчетливо произнес он, – то у нас возникнут большие проблемы, не так ли?

Мама внимательно смотрела на меня, опустив плечи. В ее глазах мелькал страх.

– Я вовсе не беременна, папа, – процедила я. – Посмотри на меня. – Я встала и оправила на животе платье. – Я выгляжу беременной женщиной?

Мама робко вмешалась:

– Нет, милая, ты не…

Но злой взгляд отца заставил ее замолчать.

– Мне хорошо запомнилось, как это было в прошлый раз, – сказал он, покончив с трапезой. Потом так резко отодвинул стул, что заставил нас с мамой вздрогнуть. – Тогда ты опозорила нас.

Я знала, что отец ничего не забыл и не простил. Ни о чем не упоминал долгие годы. Но ему это и не требовалось.

Он взял бокал и отпил вина. Я заметила, как отец сжал стекло, как побелели костяшки его пальцев, но глаза оставались спокойными. Знакомая картина. Он встретился со мной взглядом, и его голос прозвучал почти равнодушно, хотя все равно звучал предостережением:

– Значит, ты потеряла ребенка?

Что ж, можно прибегнуть и к такому выражению.

И хотя мы с мамой уже были готовы ко всему, взрыв его гнева поверг нас в шок. Отец бросил свой бокал на стол, и мы обе невольно подались вперед.

– Я больше не потерплю ничего подобного! – закричал он.

На мгновение мы с мамой застыли, а потом засуетились в попытке уладить положение. Мама схватила тряпку и принялась вытирать со стола вино. Говорить она больше не осмеливалась, не решаясь произносить банальные успокаивающие фразы, опасаясь лишь усугубить ими злобу отца. Все ее мысли легко читались на лице – я видела это уже многократно. Она убрала со стола тарелки и стала вставлять их в посудомоечную машину, но вдруг положила ладонь на мою руку, а потом движением головы указала в сторону стоявшей во дворе машины.

Повторять намек ей уже не пришлось. Я и сама стремилась убраться отсюда как можно скорее. Когда я заговорила, они находились ко мне спинами: мама склонилась к посудомойке, а отец неподвижно сидел на стуле.

– Спасибо за превосходный ужин, мамочка. Но мне пора. Взяла работу на дом. – Работа оставалась последним доводом, который мой отец еще мог воспринимать нормально. – Да, папа, мы с Мэттом расстались. Он уехал, пока я находилась на конференции. А сегодня я приехала сюда, чтобы рассказать об этом вам обоим. Маме известны подробности, и она поделится ими с тобой. – Я со стыдом почувствовала, как бормочу нечто невнятное. – Но вот ребенок не должен тебя беспокоить. В прошлый раз я дала обещание, что заведу его только в браке. Мать Кэти что-то не так поняла, вот и все.

Я схватила свою сумку и направилась к двери.

– До скорой встречи, милая, – сказала мама, успев все же поцеловать меня на прощание.

Ее лицо оставалось бледным и напряженным.

– Не подведи свою маму, уж сделай милость, – напутствовал меня отец.

И я знала, что он имеет в виду на сей раз.

Вернувшись домой, я сразу легла в постель, хотя не было еще восьми часов. Все вспоминала реакцию отца на мои новости. Я даже боялась представить, что´ происходит сейчас между ним и мамой. Знала только одно: маме придется несладко! Он не поверит, что она ничего не знала.

Еще в раннем детстве я приобрела почти потусторонний дар к острому пониманию и восприятию атмосферы в любом доме. Однажды, будучи студенткой университета, сидела в пабе со своей подругой Сарой, как вдруг схватила ее за руку и вытащила на улицу за несколько секунд до того, как начался сильный пожар. Она потом спросила, как я узнала о несчастье заранее. Ведь не было ни криков об опасности, ни задымления, ни предупреждений. А я не могла никак ей этого объяснить. Вернее, могла, но не хотела.

Был еще один характерный случай. Мы с Мэттом отправились в ливерпульский бар «Эвриман», и там возникла шумная ссора между молодой парой. Я знала, что это подстроено. Но посетители испугались за них и хотели вмешаться. Я же сказала Мэтту: «Не дергайся. Они всего лишь разыгрывают спектакль». А буквально через пару минут появился управляющий и велел вышвырнуть тех двоих на улицу, пояснив, что это всего лишь студенты театральной школы, выполнявшие таким образом сценическое задание. Для Мэтта осталось непостижимым, как я это поняла, поскольку он сам поверил в достоверность происходившего.

Я тоже не могла прямо сказать ему, что мне хорошо знакомо чувство страха. Я знала, когда насилие становилось реальной угрозой. Чувствовала мурашки по телу, холодный пот, резкое учащение сердцебиения. Те студенты играли свои роли превосходно, но меня они в заблуждение не ввели.

Оставив включенным только фонарь над входной дверью, я разделась в своей темной комнате. Почистила зубы и забралась в холодную постель, лежа на боку, лицом к окну, как делала всегда, пока Мэтт находился рядом. Но сейчас наступил редкий момент, когда я думала не о Мэтте. Все мои мысли занимали слова отца.