За милых дам - Ирина Арбенина

«Чудовищная трагедия.

Погожим весенним утром на вилле, расположенной во Французской Ривьере и приобретенной несколько лет назад русским бизнесменом, ничто не предвещало трагедии. Семья мирно завтракала. За столом вместе с господином Смирнитским находилась его молодая жена, ее мать, их двухлетняя дочь и бонна. Появление семнадцатилетнего сына господина Смирнитского, очевидно, не вызвало у них никакого беспокойства. А молодой человек, достав автоматический пистолет, неожиданно расстрелял в упор отца, свою мачеху, ее мать и пожилую бонну. Двухлетняя девочка осталась жива. Не сделав ни малейшей попытки скрыться, он спокойно остался ждать появления полиции. Ее вызвала обеспокоенная выстрелами прислуга. Картина, которую застали незамедлительно прибывшие по вызову полицейские, была поистине чудовищной.

При аресте молодой человек не оказал полиции никакого сопротивления.

«Они не заслуживают жизни», — объяснил молодой человек свое поведение следователю. В настоящее время его обследуют психиатры».

Женщина свернула газету. Забавно. За завтраком… Все точно так, как она и предполагала.

— Нельзя ли попросить у вас почитать? — сзади кто-то дотронулся до ее плеча. — А то все уже расхватали…

— Минутку… — Она достала из сумки маникюрные ножницы и вырезала заметку «Чудовищная трагедия». Усмехнулась про себя — в альбом, на память…

— Пожалуйста.

Она отдала газеты.

— А что здесь было? Что-то интересное? — поинтересовался сосед.

— Да так… Курсы валют.

Откинулась в кресле, закрыла глаза. Надо как следует отдохнуть. Ей еще столько всего предстоит. «Тетя» возвращается домой.

Марина Волкова принадлежала к тому довольно редкому сорту женщин, про которых астрологи говорят, что у них «королевский градус», а обычные люди: «И за что ей такое счастье?» Причем даже самые близкие, даже самые родные люди порой недоумевают… Например, мама, которая с малолетства (считая свою дочь девочкой высокомерной, капризной и легкомысленной) предупреждала: «Ну смотри, Мариша, жизнь тебя научит!»

Все остальные люди, окружавшие Марину, пророчили примерно то же. Они исходили из того, что жизнь — строгая, справедливая учительница, которая, если делал уроки старательно и примерно, то и поставит тебе на следующий день пятерку… А если вместо уроков девочка мечтала, пробовала курить или целовалась с мальчиком, то вызовет к доске и поставит двойку, унизит и пристыдит перед всем классом… Но ничего такого с «воображалой Маринкой» не происходило…

Жизнь скорее похожа на попугая, который сидит на плече у шарманщика и достает записочки с предсказаниями счастья или неудачи. Почему эта коварная птица (глаза у которой вечно полуприкрыты пленкой, как будто она дремлет и при этом еще и презрительно усмехается) выкидывает такие номера? Примерным, старательным и хорошим девочкам достает бумажки, на которых нарисован кукиш, а такой, как Марина, посылает удачу?! Если попугая призывали к ответу, он тут же орал: «Попка дурак! Попка дурак!» Что означало: умственно неполноценные освобождаются от ответственности… Может быть, что-то знал шарманщик? Например, что жизнь таинственнее, сложнее и опровергает прямолинейные прогнозы: сделаешь уроки — получишь пятерку…

Во всяком случае, это было что угодно, но только не справедливость, которая, как объясняют девочкам и мальчикам, всегда должна торжествовать. Поэтому люди, окружавшие Марину и вполне искренне считавшие, что они ее любят, постоянно находились в состоянии ожидания. Ну когда же, наконец, жизнь ее трахнет! Наверное, это не означало, что они были завистливы, злобны и, лицемерно прикидываясь любящими, желали ей худого… Просто справедливость они любили больше! И, как все люди, не любили, когда их ожидания не оправдывались.

Но они именно не оправдывались.

Марина Волкова, длинноногая красивая женщина, всегда была, что называется, «в порядке».

Вредный, насмешливый попугай вместо того, чтобы порадовать добрых людей ее несчастьями, вытащил ей бумажный квадратик, на котором было написано «Леша Волков».

Природа все уравновешивает: влюбляет длинных в коротких, толстых в худых, очень умных мужчин в очень глупых женщин, талантливых и необычных людей, устающих от собственной экстравагантности, тянет, как будто медом намазано, к абсолютно серой заурядности — отдохнуть… То, чего Марина совершенно не умела — налаживать и поддерживать отношения с «этим миром», хотя бы мало-мальски сносные, — Леша умел делать с успехом, за двоих. Этим счастливым обстоятельством и объяснялось ее присутствие в элитарном Стародубском.

Они поженились с Лешей Волковым очень рано. Пока Волков зарабатывал на хлеб нелегким репортерским трудом, успевая обежать огромное количество редакций, в стране грянули перемены.

Древние китайцы утверждали, что человек, достигший больших почестей и большой власти, должен изменить свое имя — ибо это уже другой человек. Сразу или постепенно, но он избавится от всего и от всех, кто сопровождал его в прежней жизни. Ведь это соратники и друзья того, прежнего, другого. Леша Волков, не будучи китайцем, не поменял ни имя, ни фамилию, но, поднимаясь все выше, он оставлял свое прежнее окружение…

Наконец, он ушел и от Марины.

Сколько же близких и знакомых ей людей вздохнуло с облегчением. Ну наконец-то! Наконец и ее трахнуло. Справедливость восторжествовала. Ну надоело… надоело друзьям детства, подругам и бывшим коллегам наблюдать, как Марина, капризная, не прилагающая для добывания счастья никаких усилий, живущая как бог на душу положит — круглый год со свеженьким медовым загаром, мучается по утру непосильной работой — отдает горничной приказания… Как переезжает с одной роскошной дачи, с собственным участком реки и уютной купаленкой, на другую, еще более роскошную; как страдает, выбирая для столовой эксклюзивный модерновый гарнитур с мозаичной инкрустацией — не хочу, чтобы как у всех итальянский деревянный; как выбирает украшения с изумрудами, бриллиантами да сапфирами — на всем земном шаре такие только у двух десятков людей — и бросает равнодушно возле зеркала: «Ну как можно так небрежно обращаться с драгоценностями, хоть бы в сейф убрала!» Как забрасывает культовую игру московской интеллигенции, «этот пошлый теннис» — хочу, чтобы были свои лошади.

Надоело старательным, разумным и работящим наблюдать эту несносную картину под названием «у Волковой все в порядке» и вновь возвращаться к своей монотонной серой жизни, где если и есть что-то хорошее, так ведь добыто потом, стараниями и унижениями. И вот свершилось…

Марина ощутила этот вздох облегчения почти физически — будто легкий ветерок пролетел. И не нашла его приятным. Она плакала, ненавидела, негодовала, обвиняла Волкова в предательстве… Знакомые советовали: займись делом… Роман, например, напиши — ты же была, Мариночка, когда-то хорошей журналисткой… Чем-нибудь займись, а то сопьешься… Она и сама ночами напролет (ее начала мучить жуткая бессонница) думала о том, что же ей теперь делать. И мысли эти становились все злее…