Король в изгнании - Джеймс Алан Гарднер

Я проснулся в темноте, весь в холодном поту. Один в своей каюте. Один на корабле, дрожащий от пережитого во сне ужаса.

И именно тогда я окончательно понял, насколько может быть одинок человек. Возможно, в течение многих световых лет пути мне не суждено было увидеть ни единого живого существа.

Мысль об этом заставила меня содрогнуться. Я вдруг представил, что в любое мгновение кто-то поскребется в дверь и появится мертвая женщина, желая получить еще один поцелуй, но на этот раз это будет иссохший скелет, стонущий от голода и жаждущий моей плоти и крови. Или, может быть, это будет королева с окровавленными клешнями, пытающаяся проломить дверь и вонзить в меня жала лишь для того, чтобы облегчить боль в ее ядовитых железах.

Я затаил дыхание в ожидании скребущего звука, не в силах пошевелиться от страха. Но ничего не произошло. Мертвые не встают и не начинают ходить, даже если тебя повергает в панику мысль о том, что подобное возможно.

Прошло некоторое время, прежде чем я решился включить свет. Теперь было уже не так тяжело встать с постели и одеваться, возможно, не помешало бы отправиться в кафетерий и чего-нибудь выпить. Не спиртного – все-таки я был исполняющим обязанности капитана. Но говорят, будто бы после стакана горячего молока сразу чувствуешь себя лучше. Вроде мне прежде не приходилось пить горячее молоко, так что стоит попробовать.

* * *

В коридорах было тихо. И пусто. И полутемно – поскольку на «Иве» сейчас наступило ночное время. Я мог бы приказать компьютеру включить везде дневное освещение или играть веселую музыку, куда бы я ни шел, но подобным образом вряд ли удалось обмануть самого себя. В справочниках утверждается, что ночь и день на звездном корабле – лишь условные понятия, поэтому их можно менять местами и никто не заметит разницы. Однако я эту разницу чувствовал. Где-то в глубине души я ощущал неподдельную ночь, сгущавшуюся вокруг меня, словно она ждала долгие годы, чтобы подстеречь меня в одиночестве, и наконец у нее появился шанс схватить меня за горло.

Саманта наверняка не одобрила бы меня за подобные мысли. Обычно она закатывала глаза и смеялась: «Ты просто ребенок, Эдвард!» А я, как правило, смеялся в ответ и заявлял, что ребенок – это она, поскольку младше меня на целых десять минут. Но я знал, что действительно веду себя как ребенок, пугаясь того, чего на самом деле нет. В конце концов, мне было пятьдесят семь лет.

На полпути к кафетерию я все-таки свернул в сторону и направился к капитанской рубке. В любом случае, я был здесь хозяином и командиром, а не каким-то щенком, пытавшимся улучшить самочувствие стаканом горячего молока. В данный момент мне следовало посвятить себя исполнению обязанностей капитана, а не прятаться у себя в каюте. Кроме того, на капитанской койке сложнее было видеть дурные сны, не так ли? Капитаны не позволяют давать волю своему воображению.

– Мозг корабля, внимание, – громко объявил я, входя в капитанскую рубку. – Включить экран переднего обзора.

Половину одной из стен занимал большой монитор. Экран вспыхнул, показав безмятежное пустое звездное небо. Ничего, кроме космоса.

– Задний обзор.

Те же звезды в бесконечной черноте. Никаких преследующих нас кошмаров.

Я глубоко вздохнул, набираясь решимости.

– Внутренний обзор, кают-компания.

Тела по-прежнему лежали там, где их застигла смерть. Большинство голограмм исчезли – исчерпался заряд питавших их батарей. Вместо римского солдата и инопланетянина-чертополоха на полу застыли в объятии обычные мужчина и женщина, оба обнаженные, если не считать ремней, удерживавших их голопроекторы.

Вид мертвых тел наводил тоску и уныние. А женщина-адмирал, лежавшая там, где я ее оставил, вовсе не собиралась превращаться в кровожадного демона. Она просто лежала, и ей никогда не суждено было подняться.

– Внутренний обзор. – Я старался не дать голосу сорваться. – Трюм с мандазарской королевой.

Изображение на экране сменилось. Королева лежала мертвая, с окровавленными клешнями, с бессильно обвисшими жалами, ее ядовитые железы…

Ядовитые железы…

Они уже не были столь набухшими. Сейчас они выглядели слегка опавшими и их ярко-зеленый цвет несколько поблек.

Не может быть! Я поближе подошел к экрану.

– Увеличить эту часть изображения! – Я указал на ближайшую железу.

Изображение укрупнилось, так что мне пришлось отступить, чтобы полностью его увидеть – огромный мешок ядовитой железы крупным планом, и, даже глядя на него, я видел, как сокращается его наружная мембрана.

Что это значило?

На Трояне один из помощников Истины рассказывал мне, что королевы продолжают производить яд в течение двух дней после смерти – примерно так, как у человеческих трупов продолжают расти волосы и ногти. Так что ядовитые железы на экране должны были раздуться еще сильнее, а не сократиться. Возможно, один из мешков и мог бы надорваться от избыточного давления, но оба? Так или иначе, я не видел, чтобы хоть что-то вытекло на пол или на тело королевы.

На мгновение меня вновь охватил холодный страх. Происходило нечто такое, чего я не мог понять… и в любом случае мне приходилось рассчитывать только на себя.

«Действуй, – сказал я себе. – Просто действуй».

Я заставил себя шагнуть к двери и секунду спустя уже бежал в сторону трюма.

* * *

Там никого не было – естественно, и не могло быть. Трюм выглядел пустым на экранах корабельных камер, и таким же пустым он оказался, когда я вошел туда сам. Но за то время, пока я бежал сюда из капитанской рубки, ядовитые мешки королевы сократились в объеме еще на несколько миллиметров.

Я осторожно приблизился к ней, не отводя взгляда от пола – мне вовсе не хотелось наступить на пролившийся яд, который мог прожечь насквозь подошву моего ботинка. Не то чтобы яд был настолько едким, но никогда нельзя быть в чем-то уверенным до конца.

Яд королевы – странное и опасное вещество, особенно для людей, в нем содержатся токсины, вносящие помехи в сигналы, поступающие в мозг и из него. Иногда крошечной капельки, попавшей на кожу, достаточно, чтобы убить: сердце останавливается, не получая соответствующих команд. Однако порой яд почему-то лишь вызывает галлюцинации, или сыпь, или язву, после которой врачам приходится отрезать, например, всю руку. (Так однажды не повезло служанке во дворце. Королева Истина утверждала, что это всего лишь нелепая случайность.)

Особенность яда в том, что в нем происходят циклические изменения в течение всего троянского года. Королев доят каждый день, и каждая порция яда несколько отличается по своим свойствам от предыдущей. Местные биохимики составили десятки секретных баз данных, следя за тем, что происходит в каждой точке цикла, не говоря уже о том, что случится, если подоить королеву на несколько часов раньше или позже. Ученые постоянно обнаруживали все новые и новые подробности, то и дело обнаруживая следы новых неизвестных веществ, которые появлялись, возможно, всего лишь на полдня за весь цикл, а затем исчезали до конца года. Подробности и детали были известны лишь посвященным, но все на Трояне знали основное предназначение яда: с его помощью создавались новые королевы.