Вечный день - Эндрю Хантер Мюррей

—Доставка?

—В вертолет такого размера почти ничего и не влезет. Так что вряд ли, если только последний снабженческий корабль не забыл открывалку.

—Медицинская эвакуация?

—Насколько мне известно, прошлым вечером все были живы-здоровы,— пожал плечами Харв.— А у Донахи лекарств хватит на весь следующий квартал, тем более что ему приходится иметь дело только с сифилисом да с головной болью. В общем, думаю, они привезли какие-нибудь новости. В любом случае, вертолет из наших.

—Откуда ты знаешь?

—Узнал модель. Британская.

—А может, на нас напали скандинавы и мы — последний оплот Британской империи?

Харв фыркнул. Затем оба погрузились в молчание; тишину нарушал лишь стук тяжелых ботинок Харва по металлическим ступенькам да поскрипывание кроссовок Хоппер. Платформа поднималась на несколько этажей. Некоторые секции электростанции уже не эксплуатировались, и доступ туда был закрыт — старые механизмы годились разве что на запчасти. В свои законные выходные Хоппер иногда бродила по коридорам просто из интереса: сколько здесь можно гулять, никого не повстречав. Ее личный рекорд составлял два часа с четвертью.

Наконец они поднялись. Пригнувшись, Харв распахнул дверь и выбрался наружу. В лицо Элен ударил холодный воздух. На палубе, впрочем, морозно никогда не было. Рассказывали, что раньше, еще до Остановки, по ночам пробирало до костей, но теперь здесь всегда стояла прохлада, которая по возвращении даже доставляла удовольствие. Уж Хоппер-то знала — каждое утро она по часу нарезала круги по палубе.

Через всю платформу тянулась длинная арочная крыша, конструкция которой позволяла наслаждаться видом на океан из кают-компании и комнат отдыха. Хоппер и Харв прошли мимо вертолета. Облокотившись на поручни, на воду смотрел тот самый человек, которого она заметила с моторки,— мужчина с подстриженными едва ли не под ноль волосами. Тип смахивал на мотоциклиста: кожаная куртка, черные штаны, высокие ботинки. Совершенно не обращая на них внимания, он продолжал созерцать водную бездну. В руке у него дымилась позабытая сигарета.

Стоило им оказаться возле кают-компании, как Хоппер заметила через приоткрытую дверь Швиммера, сидящего к ним спиной на одной из длинных стальных скамеек. При их появлении он обернулся.

Харв отсалютовал, Швиммер тоже, одновременно с жестом буркнув:

—Вольно,— затем добавил: — Доброе утро, доктор Хоппер.

—Доброе утро, полковник.

—Докладывайте, капитан.

—Слушаюсь, сэр. Перехватили примерно в 6:45. Небольшой баркас. Все поднялись на борт, кроме Драхмана, оставшегося на часах. На судне мы обнаружили…

Пока Харв продолжал отчет, Хоппер осмотрела помещение. После ярко освещенной палубы глазам потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к царившим здесь сумеркам. На другой стороне стола лицом к Швиммеру сидели двое: мужчина в темном пальто и женщина.

Женщина производила скорее приятное впечатление. Ростом она была, по-видимому, повыше мужчины — хотя, возможно, просто не сутулилась. Где-то на середине пятого десятка, прикинула Хоппер, эдакая несколько обрюзгшая голливудская дива. Темно-каштановые волосы с медным отливом были тщательно уложены, ярко-красные губы, привыкшие искривляться в усмешке, придавали лицу выражение уверенности.

Мужчина определенно был на несколько лет старше. Сухопарый, с сальными, тронутыми сединой редеющими волосами. Цвет лица землистый, на щеках и подбородке — раздражение от затупившейся бритвы. Из-за тугого воротничка рубашки на шее мужчины слегка проступали вены. Вид у него был усталый и скучающий.

На длинном стальном столе перед ними стояли две кружки с отвратным местным кофе. Харв называл его «нептуновой мочой». Пар над кружками не поднимался — должно быть, гости сидели здесь уже некоторое время. Хоппер вновь настроилась на голос Харва.

—…готовы, когда бы Фрейзеру ни заблагорассудилось спуститься и приступить к дегазации, сэр.

—Благодарю, капитан. Можете быть свободны.

—Слушаюсь, сэр!

Снова отсалютовав, Харв вышел на палубу. Проследив за ним взглядом, Хоппер вновь посмотрела на оставшихся в кают-компании и тут же поняла, что пропустила мимо ушей какое-то замечание Швиммера.

—Прошу прощения, сэр?

Полковник не стал попрекать ее за невнимательность, в кои-то веки продемонстрировав свое неплохое воспитание.

—Говорю, хорошо, что вы заглянули сюда с капитаном Маккрамом, доктор. К вам тут посетители. Из Лондона,— в нарочито растянутом последнем слове таилась насмешка: «Ну надо же, лондонцы по твою душу!»

Швиммер жестом пригласил ее к столу, а незнакомая женщина поднялась и протянула руку. Хоппер пожала ее.

—Доброе утро, доктор Хоппер. Я — Рут Уорик. Министерство внутренних дел. Думала, придется вас будить, но, похоже, этим утром вы встали куда раньше нашего,— на ее лице возникла и мигом исчезла многократно отрепетированная, хотя и яркая улыбка.

Представить спутника Уорик не потрудилась. Она повернулась к Швиммеру:

—Позволю себе напомнить об уже прозвучавшей просьбе. Не могли бы вы оставить нас с доктором Хоппер наедине на пару минут?

Речь гостьи свидетельствовала о качестве полученного ею образования. Хоппер подобный тип был знаком. Частная школа, а затем сразу же армия как продолжение пансиона, а не напрасная трата трех лет в одном из немногих действующих университетов. После нескольких лет службы снова на гражданку, с некоторым сожалением о простой жизни да неизжитым желанием получать приказы, а не соображать самой. Даме особо не до семьи, рассудила Хоппер. Впрочем, обручальное кольцо Уорик носила — широкое золотое, на вид чересчур брутальное даже для ее крупных рук.

—Да, конечно,— кивнул Швиммер.— Если что-то понадобится, я у себя в кабинете.

«Кабинет». Командир определенно хотел выставить свою комнатушку — стальную коробку два на три метра, заваленную никчемной канцелярщиной,— более внушительной и солидной, чем в реальности; на самом деле эта конура нужна была ему, чтобы по вечерам обрести хоть видимость уединения. С людьми полковник никогда особенно не ладил, и именно это в нем Хоппер нравилось. С привычным для подчиненных непроницаемым выражением лица Швиммер кивнул ей, развернулся и покинул кают-компанию.

Дверь за ним закрылась, и в столовой на несколько секунд повисла тишина. Хоппер отделял от посетителей стол, и у нее почему-то возникло чувство, будто она опять в школе и ее вызвали в кабинет директрисы. Вспомнилась полная сочувствия секретарша в приемной. Мисс Вернон. Да, точно. Интересно, где она сейчас? Наверное, уже умерла.

А затем ни с того ни с сего перед глазами встала строчка из письма: «Пожалуйста. У меня есть кое-что, что ты должна увидеть».

—Да вы присаживайтесь, доктор Хоппер. Спасибо, что уделили нам время,— в отсутствие Швиммера Уорик держалась менее официально, и в ее голосе даже проявились некоторая теплота и мягкость.