Искусство любовной войны - Марта Кетро

Устрашающая раскраска — индейские узоры.

Уведомительная — например, росчерк на щеках Мертвеца или рисунки футбольных болельщиков.

Классифицировать женскую боевую раскраску заметно сложней.

Макияж в стиле восьмидесятых, безусловно, устрашающий. Когда возникает настоятельная необходимость отпугнуть самца, он незаменим. Девочки, рисующие на лице лиловую панду с блёстками, конечно же хотят защитить себя от сексуальной агрессии — ничем иным этот раскрас объяснить невозможно.

Когда же становится понятным, что пугать ежа голым задом себе дороже и лучше слиться с грунтом, незаменим маскировочный nude.

«Smoky Eyes» — безусловно уведомительного характера, как и красная помада.

Но есть и другое, трудноуловимое назначение макияжа. Мужской аналог — это когда воин собирается на бой: проверяет оружие, экипировку, подпрыгивает, в конце концов, я не знаю, что там ещё. В любом случае это медитация, выраженная действием; подготовка духа, проходящая параллельно с подготовкой тела.

И женщина — она собирает себя, фокусирует на цель, и в зависимости от того, что есть эта цель, у неё возникает на лице рисунок. Таким образом она обозначает задачу для себя и при этом бесхитростно раскрывает своё намерение всем окружающим. Это бессознательное письмо — прежде всего себе, а потом и миру.

Поэтому так важно покрутиться дома перед выходом и напоследок посмотреть в зеркало ещё раз — мало ли что там написалось.

* * *

Крася левый глаз, я вдруг задумалась, в какой момент будет уместно и действенно предостеречь любимое существо от глупостей, которые оно наметило совершить.

Когда человек красит левый глаз или обматывает шарфом полморды, собираясь на «русский марш», когда конь уже роет мягкую унавоженную землю копытом, — тогда ли нужно придержать стремя и мягко сказать «не напивайся, не дерись, не бери к форели молочный коктейль, а то будет как в прошлый раз»? — Поздно.

Или когда он возвращается через три дня под утро, стеклянный и совершенно невосприимчивый? — Не услышит.

Или через четыре часа, пока он причудливо изгибается над унитазом, пытаясь решить величайший вопрос бытия — поблевать или удержать в желудке таблетку седальгина? — Бессмысленно.

Или через несколько дней, в момент хрустальной ясности и вселенской тоски, когда он только что занёс денег доктору или юристу ради окончательной ликвидации последствий своей резвости? — Немилосердно.

Или в минутку покоя и невинности, когда и не затевает ничего, вдруг сказать «береги себя» и поцеловать в ладонь? — Опасней всего, потому что до конца дней станет считать вас сраной пифией, которая накаркала.

Нет, нет для любящего человека времени, когда он может подставить руки, подстелить соломку и оберечь того, кто уже накрасил левый глаз.

Воинская доблесть, по моему скромному мнению, пола не имеет. От бойцов любой сексуальной комплектации требуется одинаково наступать, спасать, подчиняться приказам и проделывать, преодолевая инстинкт самосохранения, прочие противоестественные вещи, именуемые подвигом.

Но существует бытовая храбрость, и она, пожалуй, имеет гендерную окраску. То, что для женщины тьфу, для мужчины страшное испытание, и наоборот.

Я сейчас не буду говорить о банальных событиях, вроде уличных драк. Моя любимая семейная история про то, как мы с мужем шли вдоль дороги и какая-то машина лихо припарковалась рядом, задев капотом мою юбку. Ночь, в кабине два лица немосковской национальности, — но если бы мой муж не развернулся, чтобы поговорить с ними об этом, я бы очень удивилась. Хотя внутренняя мальвина пищала «мальчики, не ссорьтесь», но здравый смысл требовал её придержать, потому что непонятно, как потом обращаться с человеком, который не готов оберегать твоё пространство. Инцидент исчерпался за минуту, никакой доблести в нём не было, абсолютно естественное поведение для всех сторон — требовать извинений, приносить их и не лезть под руку, это нормально.

Но есть ряд поступков, которые предполагают недюжинную храбрость, хотя так сразу и не скажешь. Навскидку — две вещи:

Для мужчины — сказать даме, что она ему не понравилась.

Допустим, человек решил откатить отношения после секса или незадолго до. Для женщины[2]это раз плюнуть, «прости, милый, ничего [больше] не будет, я не готова». А для мужчины[3]— чистый беспримесный ужас. Он, запрограммированный добиваться и быть любезным, чувствует себя сразу импотентом и подлецом. Как?! как обидеть девочку и сказать, что её не хочешь — потому что потому. Причин внятных он даже себе назвать не может, просто вдруг стало ясно, что типичное не то, а уж ей как объяснить? Она же наверняка с живого не слезет, будет допрашивать, почему да как, и нельзя ли чего изменить и поправить. А если причина и есть, то обычно довольно обидная для женского самолюбия, и ни один самый завалящий джентльмен, даже российского разлива, не готов оскорбить даму.

В результате этого ужаса мужчина превращается в то, чего и боялся, в импотента и подлеца. Внутри и снаружи него всё падает, он принимается нелепо хитрить и скрываться. Дорогая, я позвоню; я боюсь серьёзных отношений; страшно занят в ближайший месяц; ты что, голосовала за Прохорова?! — и просто пропадать. Вместо прямого и внятного вранья: «Прости, у меня есть другая, и я её люблю», — так, чтобы женщина поняла, обозвала мерзавцем и гордо замолчала, он начинает вести себя странно, повергать её в глубочайшее изумление, в котором она может оставаться годами. Конечно, и на эту реплику она вспылит и спросит: «а зачем же ты тогда?!» — правильный ответ будет: «прости, я скотина». Это, после бури возмущения, она способна осмыслить и принять. А вот расплывчатое «у меня сейчас сложный период» будит в ней инстинкт сенбернара, немедленно попытается поддержать и вытащить, чем повергнет мужчину в ещё больший ужас. Молчаливое исчезновение тоже не годится, станет чахнуть от недоумения и страха, уродка она или что. Дай ей понятный ответ, свинюга.

И в этом будет огромная храбрость и воля, даже более чем в том, чтобы не затевать секс с кем попало, не разобравшись в своих желаниях.

Для женщины — публикация фотографии, где она даже не хорошенькая.

Это не шутки. Всю жизнь смотришь в зеркало, там показывают кого-то милого, а потом «Фейсбук» приносит угрюмую тётку с двумя подбородками, и она почему-то в твоём платье. Любящий супруг фотографирует пейзаж, в который затесалась колода, неприятно похожая на тебя. После фотосессии присылают действительно отличный кадр, где ты «интересная», но далека от собственных представлений о прекрасном. Именно последний вариант требует осмысления. Тебя не изуродовали, как в первых случаях, альтернативно растущие руки художника, но показали с другой, незнакомой стороны. И там — сюрприз — модели не двадцать лет, у неё своеобразная мимика и соответствующий рисунок на лице. Она не хорошенькая, она живая. И придётся допустить, что совы не то, чем кажутся, что специальное лицо, которым встречаешь себя в зеркале, не всегда соответствует действительности, и вообще, ты не совсем хрупкий цветок.