Зло из прошлого - Шеннон Мессенджер

Алвар уродился не таким красавцем, как младшие Вакеры, но с лихвой восполнял этот изъян безукоризненными нарядами, идеальной причёской и атлетическим телосложением, словно после ежедневных многочасовых тренировок в спортзале. Но от вида той костлявой измождённой фигуры, в которую превратился сейчас, наверняка пришёл бы в ужас. Он словно терялся в складках свисающей с плеч серой мантии, блёклые голубые глаза едва виднелись из-под слипшихся прядей тёмных волос.

Но страшнее всего были неровные багровые рубцы на лбу и впалых щеках.

– Ну, старейшины, уж постарайтесь решить по справедливости, – прошептал Фитц, когда помост с Алваром подняли до уровня площадки, где располагался Совет.

– Назовите ваше имя для протокола, – приказал старейшина Эмери.

Алвар неуклюже поклонился и снял капюшон.

– Мне сказали, что я Алвар Сорен Вакер.

– Вы так говорите, будто в этом сомневаетесь, – заметил Эмери.

– Я не знаю, чему верить, – ответил Алвар. – Повторяю, я ничего не помню о прошлом.

Когда старейшина Эмери прикрыл глаза, Фитц схватил Софи за руку. Эмери был уполномочен выступать с заявлениями от лица Совета и потому обязан телепатически улаживать любые разногласия, чтобы явить публике полное единодушие старейшин.

Повисла долгая пауза, и с каждой секундой ухмылка Ро расплывалась всё шире. Наконец Эмери спросил у Алвара:

– А вы понимаете, почему предстали сегодня перед нами?

Алвар вновь поклонился.

– Насколько я понимаю, против меня выдвинуты какие-то обвинения, но я не в состоянии их обосновать.

– Вы хотите сказать, что мы лжецы? – раздался чей-то резкий голос.

Все взгляды обратились на старейшину Бронте, самого древнего из членов Совета, о чём свидетельствовали заострённые уши вкупе с проницательными глазами эльфа, способного одним взглядом устроить крупные неприятности кому угодно.

Алвар попятился.

– Ни в коем случае. Я просто… подчёркиваю своё затруднительное положение. Мне постоянно твердят о моих преступлениях, с которыми я не ощущаю никакой связи, как и с кем-то из присутствующих, хотя мне сообщили, что здесь мои родственники.

Он обернулся, оглядывая грозную, недружелюбно настроенную толпу, пока не заметил Алдена с Деллой.

– Мне жаль, что я вас не помню, что вообще ничего не помню. И потому могу лишь заметить… все эти ужасные злодеяния, в которых меня обвиняют, совершил совсем другой человек. Возможно, им когда-то был я. В таком случае мне искренне жаль, но я уверяю, что стал совершенно другим.

– Ну конечно, – буркнул Фитц себе под нос, впрочем достаточно громко, чтобы эти слова разнеслись по всему залу.

– Я понимаю ваш скептицизм, – заметил старейшина Эмери. – У нас тоже есть сомнения.

– Позвольте мне это доказать, – взмолился Алвар. – Я понимаю, насколько ничтожны мои шансы обрести свободу. Но если вы всё же решите её даровать…

– Судьбы всех жителей Затерянных городов окажутся под угрозой, – закончил за него старейшина Эмери. – Неважно, помните ли вы своё прошлое или нет, ваша связь с Незримыми представляет серьёзную угрозу, которой нельзя пренебрегать.

Алвар сник.

– Однако, – добавил Эмери, и весь зал, казалось, затаил дыхание, – ваше текущее положение узника порождает немало проблем.

Рука Фитца дрогнула, и Софи стиснула её покрепче, переплетая свои пальцы с его. Старейшина Эмери прикрыл глаза и потёр виски.

Ро наклонилась и прошептала Кифу:

– Усаживайся поудобней, спорщик, дебаты будут долгие. И готовься дефилировать по школе в наших детских доспехах.

Киф пожал плечами.

Но Эмери встал, прошёлся туда-сюда по помосту и наконец обратился к Алвару:

– Должен признать, то, что я сейчас скажу, всем нам не очень-то по душе, но мы же не можем выносить приговор при таком количестве спорных моментов.

– Что? – выпалил Фитц, вскакивая на ноги.

– Мы понимаем, как тяжело вы переживаете происходящее, – посочувствовал ему Эмери. – Только поэтому я не пресекаю ваши выходки. Но вы, несомненно, согласитесь, что любое наказание в первую очередь служит предотвращению дальнейших преступлений. А до тех пор, пока мы не установим истинное состояние вашего брата, адекватную меру наказания определить не удастся. Необходимо изучить его отношения с окружающими, поведение в повседневной обстановке, а при содержании в одиночной камере это невозможно. Но поскольку мы не можем доверять ему полностью, то поместим его в среду, где он будет под постоянным присмотром и изолирован от остального мира, но в то же время достаточно свободен для всесторонней оценки.

Софи не заметила ни капли удивления на лице Алдена и Деллы и тут поняла, почему её пригласили для моральной поддержки.

Мельком взглянув на Кифа, она увидела, что он пришёл к тому же выводу.

Поэтому они не ахнули вместе с толпой, когда Эмери объявил решение Совета. Но её всё-таки накрыло волной ужаса, когда он сказал:

– В течение следующих шести месяцев Алвар будет находиться в Эверглене.

– Но он же убийца! – закричал Фитц. – Неужели вы забыли, что Алвар участвовал в разрушении Люменарии?

– Ничего подобного! – воскликнул старейшина Терик, поднимаясь со своего украшенного изумрудами трона, и в зале воцарилась тишина.

Софи не видела его с той самой катастрофы во время мирных переговоров, когда все оказались погребены под руинами грандиозного дворца. Она и не ожидала, что он настолько оправится после таких тяжёлых ранений. На светлой коже не заметно ни единого шрама, взгляд кобальтово-синих глаз по-прежнему ясен. Но стоило ему сделать шаг…

В отличие от подвижной правой ноги, левая слушалась с трудом, и если бы не серебряная трость, извлечённая из складок плаща, он бы упал.

– Как видите, я ещё не совсем в форме.

Он постучал тростью по левой ноге, и в тишине зала раздалось глухое звяканье, выдающее то, что скрывалось под плотными одеяниями.

Эльфийская медицина намного опережала человеческую, но восстановить утраченную конечность врачам было не под силу. Вместо этого технопаты изготовили для Терика анатомический протез.

Однако металл никогда не заменит костей и мышц.

Сделав ещё один нетвёрдый шаг, Терик всё-таки не сдержался и поморщился от боли, заметив Фитцу:

– Кому как не мне разделять ваш гнев, но мы не можем себе позволить упускать из-за него потенциальные возможности.

При последних словах по рядам зрителей пронеслась волна понимающих взглядов.

– Да, – подтвердил он, заправляя выбившуюся волнистую прядь каштановых волос под изумрудный обруч. – Я ещё раз попытался обследовать Алвара.