Сырок - Борис Александров

Жизнь наладилась. Мы оделись, обулись, стали хорошо питаться, купили автомобиль. Моя бдительность крепко спала. Даже тогда, когда я ездил на базу собирать отбитые горлышки с крышками и пару раз заметил стоящую невдалеке милицейскую машину. По неопытности я не обратил на нее внимания.

* * *

В тот зимний день 1982 года я, как обычно, поехал в магазин с водкой собственного производства. Магазин находился с левого торца дома, и я всегда подъезжал прямо туда. Но навалило снега, дорогу перегородила уборочная машина, пришлось подрулить с другой стороны.

Вытащив из машины две сумки с водкой, я через заднюю дверь зашел в магазин, поставил бутылки в ящики, получил деньги, вышел на улицу, сел в машину и тронулся. Тут милицейская машина, замаскированная под обычную гражданскую, резко перегородила мне дорогу. Ко мне приблизились оперативники в штатском, один из них залез в салон и надел на меня холодные железные наручники.

Меня пересадили в милицейскую машину и привезли в кабинет начальника ОБХСС[3]. Железнодорожного района Москвы. Отчетливо помню, что на стене у него висел план по числу людей, которых следовало посадить по разным статьям Уголовного кодекса.

Я сразу решил идти «в отказ». С поличным меня не взяли, а две сумки и 100 рублей – это не прямые улики.

Стали допрашивать.

– В магазине были, водку привозили?

– Нет.

– А что делали рядом с магазином?

– Просто проезжал мимо, ни в какой магазин не заходил.

– А откуда деньги?

– Это мои деньги, зарплата.

После неприятного допроса меня отвезли в камеру предварительного заключения. Подсадили подозрительного человека, пытавшегося меня разговорить, но не вышло: я был настороже и ничего лишнего не сболтнул.

В КПЗ я провел трое суток (по закону больше держать нельзя), и все время мы играли в карты, в дурака. Делать-то нечего, даже читать не дают. У соседа оказались спички, мы от газеты оторвали краешки и жжеными спичками разметили карты.

Пока меня арестовывали, открылись двери магазина после обеденного перерыва, народ ломанулся и раскупил почти всю водку. Остались только две бутылки – их успели закупить оперативники.

И все могло сойти с рук, но не повезло. Когда оперативники пришли в магазин, они поймали продавцов, что называется, на месте преступления: те переклеивали этикетки на вине. Вино продавалось в одинаковых бутылках, но дешевое стоило 1 рубль 12 копеек, а дорогое – 1 рубль 80 копеек. Они срывали этикетки с дорогого вина и приклеивали их на дешевое, «намывая» на каждой бутылке почти по 70 копеек. Когда зашли сотрудники ОБХСС, этикетки как раз отмачивались в тазике.

Под арест попали три продавца, заведующая магазином и уборщица. Продавцы пытались выкрутиться, но их припугнули:

– Мы знаем, что Александров возит вам водку. Вы нам не нужны. Дайте на него показания, и мы вас отпустим.

Первые показания о том, что я приходил с водкой, дала уборщица, и ее отпустили. Продавцы, узнав про это, тоже сразу меня сдали, рассчитывая на освобождение. Но их так и не выпустили.

Обвинение мне предъявили по статье 154 – «Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество». Уголовный кодекс гласил: «Частнопредпринимательская деятельность с использованием государственных, кооперативных или иных общественных форм наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества или ссылкой на срок до пяти лет с конфискацией имущества.

Коммерческое посредничество, осуществляемое частными лицами в виде промысла или в целях обогащения, наказывается лишением свободы на срок до трех лет с конфискацией имущества или ссылкой на срок до трех лет с конфискацией имущества».

В начале 80‑х государство усилило борьбу против «нетрудовых доходов» и «хищений социалистической собственности», так как это явление стало повсеместным. Директора и продавцы магазинов спекулировали дефицитом, моряки привозили импортные вещи из-за границы, в хороший ресторан проникали за взятку и так далее. Так что я просто попал в общую тенденцию, а встречались и очень громкие дела.

Расскажу о нашумевшем «деле Трегубова». Коррупционные дела в торговле тогда связывали со внутренней борьбой внутри КПСС, и на рубеже 80‑х произошло немало такого рода скандалов. Леонид Брежнев руководил страной с 1964 года, и в начале 80‑х его здоровье стало совсем слабым. Первым секретарем Московского городского комитета КПСС с 1967 года работал Виктор Гришин, и он всегда рассматривался как кандидат на пост генерального секретаря партии. Еще до смерти Брежнева Юрий Андропов, возглавлявший КГБ, начал «копать» под московскую торговлю, подчинявшуюся Гришину. Начальником Главторга Мосгорисполкома работал Николай Трегубов, и на него стали искать компромат. Хотели доказать, что Трегубов дает взятки Гришину.

Первыми громкими арестантами стали директор магазина «Березка» Авилов и его жена, работавшая заместителем директора магазина гастронома № 1 «Елисеевский». Затем, 30 октября 1982 года, арестовали директора «Елисеевского» Юрия Соколова. Это произошло еще до смерти Брежнева (он умер 10 ноября 1982 года). Когда же к власти пришел Андропов, начались настоящие торговые репрессии.

Только в Москве к уголовной ответственности привлекли 15 тысяч человек. Двух даже приговорили к высшей мере – расстрелу.

В 1984 году, уже после смерти Андропова, расстреляли Юрия Соколова, а в 1985 году – директора плодоовощной базы Мхитара Амбарцумяна. Не дожидаясь ареста, покончил с собой директор гастронома № 2 на Смоленской площади Сергей Нониев. Трегубов получил 15 лет, директор гастронома ГУМа Тверитинов – 10 лет, директор гастронома «Новоарбатский» Филиппов – 11 лет, заместитель Соколова, Немцев, – 14 лет, директор Куйбышевского райпищеторга Байгельман – 8 лет, и этот список можно продолжать. Я лично сидел с тремя директорами гастрономов и даже с заместителем Трегубова по капитальному строительству. Тому заместителю дали 10 лет, его звали Олегом, фамилию забыл.

Чтобы вывести на чистую воду высокопоставленных деятелей торговли, выстроили целую пирамиду. Со мной сидел сотрудник мясного отдела магазина «Спутник», что был на площади Гагарина, и он мне рассказал, как работала схема.

Допустим, сотрудники ОБХСС приходят в мясной отдел магазина и начинают обрабатывать продавца:

– У вас работают шесть грузчиков. Они утверждают, что вы им выдаете каждый день по рублю на обед, – получается 180 рублей в месяц. Где вы берете деньги, если у вас зарплата 120 рублей?

Тот не может ничего ответить, ему быстренько предъявляют обвинение, но уточняют, что он сам оперативникам не особенно нужен, требуются показания на директора магазина. Если человек соглашается и дает показания, прямиком идут к директору магазина и вынуждают дать показания уже на руководителя объединения, например «Диетторга». Потом от руководителя «Диетторга» добиваются показаний на Трегубова, а от того – на Гришина. Вот такая цепочка.