Дар - Даниэла Стил

Для Джона Энни сделала в подарок пепельницу, раскрасив ее всвой самый любимый ярко-зеленый цвет.

Казалось, что девочка уснула еще до того, как Лиз вышла изкомнаты. Помыв посуду, Лиз пришла ее проведать. Температура поднялась еще выше,Энни металась и постанывала во сне, но не проснулась, когда Лиз дотронулась донее.

Было десять часов вечера, и обеспокоенная Лиз решила, чтостоит хотя бы позвонить врачу, чтобы проконсультироваться с ним.

Он оказался дома, и Лиз описала доктору состояние дочери.Она не рискнула разбудить девочку, чтобы поставить ей градусник, но, когда оналожилась спать, у нее было тридцать семь и восемь, что в общем-то не внушалосерьезных опасений. Она упомянула о боли в шее, и доктор сказал, что при гриппеподобных болей обычно не бывает. Однако он согласился с Джоном, сказав, чтомалышка скорее всего просто переутомилась и подхватила простуду в эти морозныедни.

— Если завтра утром температура спадет, вы все-такипривезите ее ко мне, Лиз. А если состояние останется прежним, я сам приеду квам. Позвоните мне, когда она проснется. Но я уверен, с ней все будет впорядке. У меня за последнюю неделю было несколько десятков случаев простуды срезким повышением температуры. Они обычно проходят без всяких серьезныхпоследствий, но болеть ими крайне неприятно. Держите девочку в тепле и следитеза температурой. В случае нужды звоните мне, не стесняйтесь.

— Спасибо вам, Уолт.

Уолтер Стоун был их домашним врачом с момента рождения Томмии успел стать им хорошим другом. Как всегда после разговора с ним, Лизпочувствовала себя уверенней. Он, конечно же, был прав. Это была простаяпростуда, ничего серьезного.

В этот вечер они с Джоном долго сидели в гостиной иразговаривали о друзьях, о жизни, о детях и о том, как они счастливы, как многолет прошло с тех пор, когда они впервые встретились, и какими наполненными былиэти годы. Настало время, когда они могли поблагодарить судьбу.

Перед тем как лечь спать, Лиз еще раз зашла к Энни.Температура больше не поднималась, и девочка выглядела менее беспокойной.

Она лежала очень тихо и размеренно дышала.

В ногах у нее, как обычно, спала собака.

И ни Бесс, ни Энни даже не пошевелились, когда Лиз тихонькопритворила дверь и вышла из комнаты.

— Ну как она? — спросил Джон, залезая под одеяло.

— Кажется, лучше, — улыбнулась Лиз. — Я знаю,что это обычное детское недомогание, но все равно слишком волнуюсь и ничего немогу с собой поделать.

— Поэтому-то я тебя и люблю. Ты так хорошо заботишься окаждом из нас. Я даже не знаю, чем я заслужил такое счастье.

— Тебе просто посчастливилось разглядеть во мне своюполовину, когда мне было только четырнадцать.

Джон был ее первой любовью и первым и единственным мужчиной.И за долгие годы их знакомства ее любовь к нему превратилась в подлинноглубокое чувство.

— Ты знаешь, ты и сейчас выглядишь ненамного старшечетырнадцати лет, — сказал он и мягко притянул ее к себе.

Лиз с готовностью наклонилась к мужу и, пока он медленнорасстегивал пуговицы на ее блузке, выскользнула из праздничной бархатной юбки.

— Я люблю тебя, Лиз, — прошептал Джон, уткнувшисьв ее шею, и она почувствовала, как в ней поднимается трепетная волна желания.Его руки скользнули к ее напрягшейся груди, а губы властно нашли ее рот.

Они наслаждались близостью друг друга, а потом наконецуснули, удовлетворенные и усталые. Их жизнь была наполнена счастьем, котороеони строили в течение многих лет. Они научились ценить и беречь свою взаимнуюлюбовь.

Засыпая в его объятиях, Лиз думала о своем супруге. Онкрепко прижал ее к себе, обхватив за талию, переплетясь с ней ногами иуткнувшись лицом в ее чудесные светлые волосы.

Так, мирно и спокойно, они проспали до утра.

Проснувшись, Лиз накинула халат и первым делом направилась вкомнату Энни.

Девочка еще спала. Она лежала в спокойной позе, однако,подойдя ближе, Лиз заметила, что лицо Энни залила смертельная бледность и онадышит с трудом.

Она легонько потрясла ее за плечо, но девочка лишь слабозастонала и не открыла глаз.

Сердце Лиз ухнуло куда-то вниз, она снова принялась теребитьдочь и громко звать ее по имени.

Томми услышал ее голос раньше, чем Джон, и прибежалвзглянуть, в чем дело.

— Что случилось, мама? — встревоженно спросил он,мгновенно уловив ее смятение.

Полусонный, взлохмаченный, он стоял на пороге детской впижаме и ежился от холода.

— Я не знаю, сынок. Скажи папе, чтобы он немедленнопозвонил доктору Стоуну. Я не могу разбудить Энни.

После этих слов у нее потекли слезы. Нагнувшись к лицудочери, она ощутила слабое, почти неуловимое дыхание Энни, но девочка была безсознания, и Лиз сразу определила, что температура резко подскочила по сравнениюсо вчерашним вечером. Боясь оставить Энни одну хоть на минуту, она даже нерешилась сбегать в ванную комнату за градусником.

— Скорее! — поторопила она Томми и попыталасьприподнять дочь.

При ее прикосновении Энни дернулась и приглушенно крикнула,однако не сказала ни слова и даже не открыла глаз. Казалось, она не понимала,что происходит вокруг.

Лиз в полной растерянности сидела на кровати, обняв девочку.Она не знала, как помочь своему ребенку, и сердце ее разрывалось от горя итревоги.

— Пожалуйста, детка… Пожалуйста, проснись… ну же… я тактебя люблю… Энни, пожалуйста…

Вбежавший в комнату Джон застал жену в слезах.

— Уолтер сказал, что сейчас приедет. Что случилось?

Он тоже выглядел обеспокоенным, хотя и не хотел выдаватьжене свое волнение. А Томми выглядывал из-за плеча отца, испуганный ирастерянный.

— Я не знаю… У нее очень высокая температура… я не могуразбудить ее… О Господи…

Джон… пожалуйста… сделай что-нибудь…

Всхлипывая, Лиз сжала пылающее тельце дочки в объятиях. Наэтот раз Энни даже не застонала. Совершенно безжизненная, она обмякла на рукахсвоей матери, и все трое молча смотрели на нее.

— Все будет в порядке. У детей часто такое бывает.Только что им было плохо, а через два часа смотришь — и они уже играют, как нив чем не бывало. Ты же сама знаешь… — Джон изо всех сил пытался скрытьохватившую его смертельную тревогу.

— Не говори мне, что я знаю! Что я знаю, так это то,что наша девочка очень больна! — резко вскинулась в ответ Лиз.

— Уолт сказал, что, если понадобится, он отвезет ее вбольницу.

Все они понимали, что без таких серьезных мер не обойтись.

— Пойди оденься, — мягко сказал Джон. — Яприсмотрю за ней.