Зубы настежь - Юрий Никитин

Конь мой фыркнул, пошел в ворота, заставив мэра отпрыгнуть,чтобы не попасть под копыта. Но я заметил, что все встречающие, как и сам мэр,приятно ошеломлены, словно я должен был послать их, а то и огреть плетью, апотом ввалиться с грязными сапогами в спальню правителя, рухнуть на устланноетончайшими покрывалами ложе и велеть его невинной дочери ублажать всю ночь.

Вообще-то я варвар, мелькнула мысль. Ну ладно, пусть я будукультурный варвар. Нет, это чересчур, просто образованный. Культурный – уже неварвар, а образованный, так хоть трижды академик, все равно варвар от темени идо конских бабок, а то и вовсе подков.

Из цветных пятен выдвинулся другой, высокий и худой мужчина,в широком халате до пят весь в звездах и кометах, на голове остроконечныйколпак тоже в хвостатых звездах, глаза темные, цепкие, хоть лицо мучнисто белоекак у вампира, или сороконожки, всю жизнь пролежавшей под камнем и не видавшейсолнца. Я не сразу понял, что он стар как столетняя щука, на спине которойвырастает мох.

Он заговорил скрипучим старческим голосом:

– Приветствую, великий герой... конечно же, великий. Явеликий маг королевства Будеррам. Зовут меня Тертуллиус. Позволь узнать, как тыприбыл сюда?

Я смутно удивился такому вопросу, пробормотал:

– Да какая-то женщина...

– Старая, молодая? – спросил великий маг чуть быстрее,чем следовало бы великому и немолодому человеку.

Я развел руками, заодно показывая мускулы и попутно любуясьими сам:

– Скорее, молодая, чем старая. Хотя на вид еще тадама... Но теперь тренажеры, то да се...

– Толстая или худая? Прошу вас, ответьте с той жескоростью, с какой владеете мечом! В чем одета?

Сбитый с толку, слишком уж все вокруг выказываютволнительность, я пояснил:

– Худющая как облезлая кошка на помойке фондаблаготворительности... Но грудь высока, а ноги растут прямо от зубов... А одета...гм... ну, что все носят у нас. То, что у нас идет на галстуки, а у них – наюбки.

Великий маг повернулся к другому, невысокому и молодому, втаком же халате и колпаке, что почтительно стоял за спиной и держал в рукахтолстую книгу:

– Ясно... Куцелий, найти и повесить!

Молодой маг повел бровью. В толпу метнулись сразу двое. Я,все еще удивляясь, что так легко понимаю чужой язык, поинтересовался:

– А может, не стоит так женщину?.. Это мне все можно, ау вас цивилизация, у вас права человека...

Старый маг сказал строго:

– Нам за державу обидно. И сохранять ее должны... отвсяких. Ладно, великий герой! Лучшие люди сего славного града вышлиприветствовать тебя, выказать почтение твоим подвигам... э-э... нынешним ибудущим! Позволь пригласить тебя, великий варвар, на челе которого я зрюотчетливо знаки как великой доблести, так и великой, гм, мудрости... пригласитьв замок на ужин к королеве!

Последние слова он провозгласил громко и возвышенно. Народрухнул на колени, даже знатные люди преклонили одно колено, на ногах осталисьтолько великий маг Тертуллиус, его помощник Куцелий, да еще самый старый жительгорода, который то ли был туг на оба уха, то ли страшился рассыпаться в пыль отнеосторожного движения.

– К королеве? – переспросил я. Огляделся с высотыседла, внезапно вспомнил двух оборванцев. По спине побежали по-варварскикрупные мурашки, чуть не сгинул, вспомнил их стремление не допустить докакой-то корчмы: – Да неловко как-то вот так сразу. Да и до ужина ещедалековато... А где ваша корчма?

Я видел как в наступившей тишине одни переглядываются,другие опускают очи долу, третьи злорадно скалят зубы. Старый маг вперил в меняострый взгляд. Я чувствовал как мою толстую кожу, продубленную всеми ветрами, зноеми морозом, сверлит нечто, словно тифозный микроб размером с крупного муравья.Инстинктивно напряг мышцы, тело стало твердым как ствол старого доброго дуба, акожа натянулась и застыла упругим панцирем.

На лице старика отразилось разочарование. Грудь его опала,он показался еще старше, а голос прозвучал глухо:

– Кор... корчма?

– Ну да, – подтвердил я. – Стоит ли сразу ккоролеве? Надо дать ей время одеться. Или раздеться, не знаю ваши обычаи.

Старый маг внезапно метнул острый взор. Я еще не успел расслабитьмышцы, по коже чиркнуло как крылом летучей мыши, однако лицо мое оставалось каку строителя коммунизма на старом плакате, и глаза мага погасли. Голос дрогнул изакачался как висячий мостик под сапогом варвара:

– Королева... м-м... в крайнем случае, королеву можнонемного подождать. В зале ожидания вас развлекут танцовщицы...

Мне показалось, что в глазах второго мага, который помоложе,мелькнуло предостережение. Он все так же прижимал к груди толстенный фолиант, влуче света блеснул краешек позеленевшей медной крышки с выдавленнымиписьменами. Его глаза следили за мной неотрывно и немигающе.

Я выпрямился горделиво, грудь моя стала шире и твержеАвзацких гор, на ней можно было выравнивать гвозди.

– Варвары не ждут, – изрек я. – Варвары –люди!

Лицо молодого мага оставалось бесстрастным как погребальнаямаска, но старый маг всплеснул руками. С широких рукавов сорвались шипящиеискры, образовали вокруг него широкий быстро гаснущий круг.

– Она там, – сказал он осевшим голосом, бесцветнымкак он сам, -... на окраине...

– На окраине? – удивился я. – Я думал, корчмуставят на перекрестках главных дорог.

Он повторил так же нехотя и с усилием:

– На окраине... С той стороны приходят неведомые... Ну,гномы, великаны, существа...

– Существа?

– Да. Странные. Наша цивилизация... вообще всякаяцивилизация, как мы ее понимаем, кончается на той корчме. Как раз посередине.Лучше бы уж ей быть по эту или по ту сторону. Тогда бы понятно, как с нею...Тебе, доблестный герой, все же стоило бы в любом случае сперва посетить королевскийзамок! Такому герою там будут рады.

Я поколебался, все-таки у меня высшее образование, но, сдругой стороны, всажен в такое великолепное тело с такими мускулами, чтоплевать даже на докторскую, При моих кулаках любой неприятный мне диспут такбыстро оборвется в мою пользу, что любой умник согласится с некоторымипреимуществами варварства. Очень весомыми, кстати.

– Приду, – пообещал я, ибо герою, да еще варварунадлежит говорить коротко. – Но прежде – корчма!

Конь радостно ржанул, пошел бодрее. Судя по его хитройморде, дорогу туда знает.

Небо горело и плавилось под тяжестью огромного багровогошара. Впятеро крупнее нашего солнца, оно продавливало быстро вскипающий голубойхрусталь небесного купола как раскаленный утюг продавливал бы блистающую глыбульда. Багровые потеки ползли широкими струями, поджигали далекий темный лес.Вершины уже вспыхнули алым, но громада леса выглядела темнее женского греха.