Зубы настежь - Юрий Никитин

Рукоять лежала в ладони, словно ее делали по моей руке. Ихотя длинновато, но это же двуручный рыцарский! Однако две моих ладони неуместятся, я ж не рыцарь, они мелковаты перед нами, варварами, а я здесьнаверняка то, что принято называть просто варварами...

Круги мечом получались красивые, размашистые. Меня неуносило следом, поворачивал легко, и я понял что значит насточертевшеевыражение «хорошо сбалансированный меч».

Мышцы играли, я чувствовал как перекатываются шары на груди,плечах. В ладони была приятная тяжесть, простая и смертоносная. Я перебросил изладони в ладонь. Поймал легко, почти на рефлексах, так раньше ловил толькоброшенное мне яблоко... нет, яблоко иногда ронял, а рукоять этого меча словносразу влипает в мою широкую твердую ладонь.

Ноги чуть шире, чем на ширине плеч, воздух шелестит как подударами крыльев ветряной мельницы, мышцы приятно разогрелись, и вдруг мои рукизакрутили мечом в таком немыслимом пируэте, что захрустели суставы.

Приятно изумленный, я наконец опустил этот двуручный,поцеловал холодное лезвие, пальцы мои умело и уверенно бросили его в ножны.Лезвие скользнуло в узкую щель, щелкнуло, наружу теперь торчала толькокрестообразная рукоять.

Я смотрел в синеющую даль, только кончики пальцев все ещебережно гладили шероховатую шишку на рукояти. Во мне что-то происходило, и ясмутно чувствовал, что изменения идут от моего меча. И от моих глыбах мускулов.

Конь смотрел спокойно и, как мне показалось, с иронией.Седло, понятно, на него садятся, а со стременем надо разобраться. Я слишкомначитался в детстве жутких сцен, когда обезумевший конь волочит раненогоседока, не успевшего выдернуть ногу из стремени, стесывает головой героя всекамни, кочки, пни, а домой приволакивает только ногу в хорошо сохранившемсясапоге.

Впрочем, это стремя хоть и напоминает велосипедное, нонамного проще. Когда-то я купил велосипед «Турист», восьмискоростной, гоночный,а раз так, то педали там оказались настолько хитрые, что я долго не мог понять,как туда вообще ногу вставить, а уж вытащить так и вовсе не пытался, проехалкруг во дворике, упал, и уже лежа кое-как расцепил защелки. С той поры непользовался, я ж не рвусь в профи, а здесь проще, те же педали, только пошире,вот даже пара продольных железок, чтобы не соскальзывали сапоги...

Я поочередно задрал подошвы, такие же подковки, состременами полное сцепление. Кто-то позаботился экипировать меня вплоть дотаких мелочей.

– Ладно, – сказал я и сам удивился как мощно ивластно прозвучал мой вообще-то блеющий голос, – ты мой конь! А я твойхозяин. А если и не хозяин, то всадник. Верно?

В моем голосе был металл, в то же время звучал хрипловатокак боевой рог, зовущий на битву. В нем я сам ощутил звериную мужскую силу, и,похоже, конь ощутил тоже. Он переступил с ноги на ногу, копыта хрустнули, как уподагрика, но потом я понял, что хрустнул камень, на которым конь оперсякопытом.

Взявшись за широкие ремни на его шее, я вдел ногу в стремя.Конь повернул голову и внимательно следил как я сажусь. Раздраженный, не люблюкогда на меня смотрят, если делаю что-то впервые, я напрягся, с силойоттолкнулся от земли, одновременно дернув себя кверху.

Стремя качнулось в сторону, я едва не сверзился, раздираемыйнадвое, ударился грудью о седло, но все-таки с огромным усилием встащил себянаверх. Седло скрипнуло, я уловил запах свежей кожи. Да и упряжь пахнет так,словно ее только что сшили, приклепали эти железные бляшки, пустили золотуюнить узора.

Конь снова переступил с копыта на копыто. Я сиделнеподвижно, затем попробовал качнуться вправо, влево, откинулся назад, ноудержаться на неподвижном коне все-таки можно. Туша подо мной качнулась, землятам далеко внизу поползла назад. Конские ноги двигались неспешно, яприободрился, сведенная судорогой спина наконец чуть расслабилась.

Дорога пошла, извиваясь как ползущая змейка, вверх по холму.По бокам ровно шелестели кудрявые деревья, красивые, чем-то знакомые, но я,дитя города, к стыду своему знаю только березу и елку, а все остальное – простодеревья. Впрочем, еще отличу пальмы, но здесь не березы, не елки, не пальмы. Дачерт с ними, просто деревья. Варвару не обязательно знать ботанику.

Деревья расступились, как широкий занавес. На стыке ровногоизумрудно зеленого поля и синего неба высился город, похожий на одинисполинский замок. Во все стороны от его высокой крепостной стены шло ровноезеленое поле, не обезображенное ни оврагами, ни холмами, ровное как биллиардныйстол, обтянутый зеленым сукном.

Солнце медленно сползало к закату, подсвечивало знания икрыши со спины. Шпили горят оранжевым, я видел крохотные переходы, чтопротянулись от башенки к башенке, крыши темнокрасные, явно черепица, стены изсерого камня...

Конь пошел быстрее, тугие мышцы перекатывались под моимиколенями. Конь был силен и свеж, словно только что проснулся, пофыркивал,остроконечные как у эльфа уши подрагивали, перехватывая все шорохи, а красивовырезанные ноздри жадно раздувались.

Город приближался, я уже мог рассмотреть во всехподробностях множество башенок, узорных крыш, и в то же время охватывал главныйзамок одним взглядом, насколько позволяла крепостная стена.

Земля сухо гремела под конскими копытами. Ветер уже несвистел в ушах, овевал лицо ласково, трепал волосы. Ворота близились,массивные, в широких полосах тусклой бронзы.

Когда я начал придерживать коня, ворота натужно заскрипели.Створки раздвигались с неспешностью сытой перловицы. За воротами мне почудиласьабсолютная тьма, но затем на незримой линии ворот появились цветные пятна,словно выступили из небытия.

Конь остановился как высеченный из скалы. Я выпрямился,плечи пошли в стороны, чуть отодвинулись, а грудь с треском выдалась вперед.Массивные грудные мышцы были тяжелые как плиты из гранита и широкие как щиты. Ячувствовал как в лучах заходящего солнца горят мои браслеты, как на кистях, таки на бицепсах, а широкий обруч на лбу явно полыхает расплавленным металлом.

Цветные пятна, то ли знатные люди, то ли жрецы, словом –презренные горожане, все в настолько пышных одеждах, тяжелых и вычурных, что яощутил презрение и жалость к этим несчастным жертвам цивилизации. Старшина,бургомистр или кто он здесь, словом, мэр, выступил вперед, подпрыгнул,поскакал, церемонно поахал шляпой и лишь потом низко раскланялся:

– Мы рады видеть в нашем королевстве странствующегогероя. Назови свое имя, отважный, и отдохни под нашим кровом.

Я вскинул в приветствии руку, краем глаза косясь как красивоиграют мышцы предплечья, а бицепсы – ну словно под кожей надули баскетбольныймяч. Голос мой грянул красиво и мужественно:

– Привет! Меня зовут... Странствующий Варвар... э-э...по имени Рагнармир. Да-да, Рагнармир. Я воспользуюсь вашим гостеприимством.