Передай мне соус - Эрл Стенли Гарднер

— Как его имя?

— Доктор Мортинсен Л. Беач. Он известный специалист по…женским болезням.

— Это он предложил сделать вам операцию?

— Да, он.

— Почему вы так уверены, что дядя Эмос, как вы егоназываете, даст вам деньги на нее, если мы его разыщем? Будут ли деньги вообщеу него, вот в чем вопрос.

— Он очень щедрый человек, брат моего первого мужа. Инастоящий друг. Он помогал мне, каждый месяц давал по тридцать долларов, и этобыло еще до того, как я потеряла работу. Теперь я просто в отчаянии… И… я вамдоверяю, мистер Лэм.

— Это всегда помогает, особенно если вы хотите получитькакие-то результаты, — сказал я.

— Дядюшка Эмос периодически начинал очень сильно пить, этобыли настоящие запои. И всегда знал, чем это кончается. Так как он понимал, чтоможет произойти в случае, если его остановят пьяным за рулем, то, как только онвыпивал свой первый стаканчик, ключи от машины отдавал мне.

— Что, Гейдж жил недалеко от вас?

— Да, по соседству.

— У него квартира?

— Нет, у него дом, гараж.

— Ну, так. Он отдавал вам ключи, а что было дальше?

— Ключи оставались у меня до тех пор, пока он окончательноне выходил из состояния запоя. Иногда, правда, он являлся и умолял, чтобы яотдала ему ключи, но мне всегда приходилось быть непреклонной до конца, показапой не проходил.

— А как вы могли определить, что этот момент наступил?

Знаете, мистер Лэм, это трудно объяснить словами, но этовозможно.

— Вы были замужем за его братом?

— Да.

— Он что, умер?

— Да.

— И вы снова вышли замуж?

— Да.

— Сандра — ребенок от первого брака?

— От первого. Она поменяла фамилию, когда я вышла замуж заДжеймса Идена.

— Почему?

— Родственники первого мужа меня всегда ненавидели, все,кроме Эмоса.

— А дядюшка Элберт?

— Он меня так и не признал. После смерти моего первого мужаЭлберт ни разу не разговаривал ни со мной, ни с Сандрой.

— Как звали вашего первого мужа?

— Норман Гейдж.

Я прекратил расспросы. Но миссис Иден, очевидно, надо быловыговориться, и она, помолчав с минутку, продолжила:

— Так вот, об Эмосе. В этот раз я тоже получила ключи от егомашины и знала, что он уехал куда-то, может быть, даже, чтобы подготовитьсяраньше времени отпраздновать свой тридцатипятилетний юбилей. Я не одобряла этузатею, и меня она очень волновала. Несколько дней назад я получила от Эмосаоткрытку из Карвер-Сити. В ней говорилось, что он пришел в себя и возвращаетсядомой.

— Из Карвер-Сити?

— Да.

— Как же он собирался вернуться, если у него не было денег,а ключи от машины оставались у вас?

— Он обычно возвращался на попутных машинах, поэтому деньгине требовались.

Я удивленно поднял брови.

— Я хочу, чтобы вы поняли, мистер Лэм… Когда Эмос впадал всостояние запоя, это не означало, что он просто хотел выпить, это страстная психологическаяи физиологическая необходимость…

— Не трудитесь, миссис Идещ объяснить с научной точки зренияпериодические запои вашего дядюшки, мало кому это дано понять.

— Что делать, но именно так все с ним и происходит: он пьет,пока у него не кончаются деньги. Поэтому его дядя и не доверил ему большихсумм, больше тех, на которые можно хоть как-то прожить. От фонда опеки онполучает триста пятьдесят долларов в месяц. Они это называют фондом транжира.

Я понимающе кивнул.

— Поэтому, когда деньги кончаются, он находит станциюобслуживания, которая принадлежит члену Ордена оленей.

— Почему именно этот орден?

— Он тоже принадлежит к этому ордену. Рассказывает обычно,кто он и что ему нужно, и, как правило, ему помогают, сажают на попутныемашины. Иногда приходится менять две-три, с которыми ему становится не по пути,иногда же его сразу доставляют до места, в наш город. На этот раз я получилаоткрытку, я вам уже говорила, из Карвер-Сити. Он написал, что у него всехорошо, что он пережил ужасный шторм и не менее ужасную встряску, что деньгикончились и что теперь он ждет на станции одного из членов Ордена оленей инадеется добраться домой в течение ближайших суток.

— И что было потом?

— Полная тишина.

— Вы не думали, что надо сообщить об этом в полицию?

— Сначала я хотела это сделать, но потом побоялась.

Если полиция об этом узнает, делу дадут официальный ход.Если Эмос и в самом деле в тюрьме, они составят документ и сообщат в фонд.

— Что касается нас, то…

— Если бы я стала вашим клиентом, то вы защитили бы меня, нетак ли? Вы освободили бы его из тюрьмы, и это не получило бы огласки?..

— Вы хотите сказать, что могли бы обмануть попечителейфонда, скрыв от них правду?

На секунду она отвела взгляд, потом прямо посмотрела мне вглаза.

— Это жестокое, несправедливое условие завещания!

Оно лишало дядюшку Эмоса уверенности в себе. Если бы не оно,думаю, он бы сам справился со своей болезнью. Он ведь понимает, что емунеобходимо лечиться, а члены опекунского совета надутые, лицемерные,самодовольные, ведут себя как садисты по отношению к нему.

Дело в том, что дядя Эмос должен каждый месяц приходить кним в офис фонда, где они вручают ему наличные деньги и при этом не пропускаютслучая прочесть нотацию, как надо себя вести, изменить свое поведение, чтобы изпьяницы получился нормальный человек. Дядюшка каждый раз так злится, что теряетнад собой всякий контроль, иногда именно это вызывает у него очередной запой.

Я посмотрел на Сандру.

— Целиком доверяю моей дочери Сандре, и она доверяет мне, —сказала миссис Иден, как бы прочитав мои не высказанные вслух мысли.

— А у вас есть его снимки?

— Да, но только моментальная фотография, сделанная шестьмесяцев назад, на ней мы втроем.

— Он похож на ней на себя?

— Это моментальный снимок, а не портрет, но он на нем оченьна себя похож.

— Давайте посмотрим! Я хотел бы взглянуть и на открытку,если она все еще цела.