Смерть под ее кожей - Стивен Спотсвуд

проектор, был на этих стенах слоем своеобразной кинолазаньи. До начала утреннего сеанса оставалось несколько минут. Док пригласил посетить кинотеатр бесплатно, и я решила, что два часа в темноте поднимут мне настроение.

Вестибюль был темный и узкий, в билетной кассе продавались и закуски: свежий попкорн в бумажных пакетах, лакричные конфеты всех цветов радуги и бутылки с газировкой комнатной температуры.

Стоящий за прилавком Док жевал попкорн, запивал его колой и смотрел на входную дверь сквозь очки в проволочной оправе. Словно пугало наоборот — жаждущее стаи киноманов, которые ворвутся и заклюют его.

В зале было только три зрителя — пожилой мужчина, прямо сказавший Доку, что пришел только ради кондиционера, и пара подростков, которые не отлеплялись друг от друга и, скорее всего, пришли сюда провести время в уединении, а не смотреть на кинематографические откровения «Людей-кошек».

— По воскресеньям всегда так тухло? — поинтересовалась я.

— По воскресеньям, по понедельникам. В общем, в любой день недели, — признался он.

— В Стоппарде так мало любителей кино?

— Не так уж мало. Но они предпочитают большой кинотеатр во Фредериксберге. Там всегда идут кинопремьеры. А мне приходится ждать месяц или больше, прежде чем я смогу их себе позволить.

Он запустил пальцы в бороду, вычесывая крошки.

— Конечно, я и не рассчитывал нажить состояние, когда ввязался в это дело.

— Тогда зачем вы в это ввязались? — спросила я.

— Когда я таскался из города в город, мне часто негде было жить. Кинотеатр — отличное место, чтобы согреться и обсохнуть, и если там не слишком много людей, а билетер смотрит сквозь пальцы, то можно остаться на целый день. Кроме того, мне нравится кино. В фильмах мир кажется… более безопасным. Более нормальным.

Я проследила за его взглядом, который скользил по афишам на стене. Не уверена, что «Я гуляла с зомби» можно назвать образчиком «нормального», но я понимала, что он имеет в виду.

— Вернувшись в город после смерти Чарли и Абигейл, я оказался в тупике. Никого не знал. Все мои знакомые стали на тридцать с лишним лет старше. И я начал приходить сюда. Чувствовал себя здесь как дома.

Он поковырялся в зубах ногтем большого пальца.

— Знаете, после Перл-Харбора я пытался снова записаться в армию. Забавно, да? По крайней мере, вербовщик сказал, что это забавно. А потом оказалось, что «Великолепный» продается. Я сказал владельцу, что хочу купить кинотеатр. Он тоже решил, что это забавно. Но мне нужно было хоть за что-нибудь зацепиться в этом городе.

Я положила на прилавок пять центов и взяла из банки пять лакричных леденцов.

— Почему вы остались? — спросила я. — Почему не продали ферму и не уехали?

— Ферма не моя, — сказал старик, бросая мой пятицентовик в ящик кассы. — Она принадлежит Руби. Принадлежала. Я только присматривал за фермой для нее.

— Руби хотела сохранить ее? — спросила я, разгрызая леденец.

— У нее не было выбора. Так было сказано в завещании Чарли. Она не могла продать ни дом, ни пятьдесят акров земли вокруг него. Остальная земля — дело другое. Я продавал ее по частям, чтобы купить кинотеатр и поддерживать его на плаву.

— Но зачем указывать такое в завещании? — удивилась я. — Неужели ее родители и правда думали, что Руби вернется и будет здесь жить?

— Вполне возможно, что и так. Думаю, они хотели, чтобы она остепенилась.

— Похоже, ничего не вышло.

— Ага. Она так и не вернулась. Даже на похороны.

— Она не приезжала из-за того, как относилась к городу и родителям?

Он покачал головой.

— Я знаю своего брата. Он был непростым человеком. Но они с Абигейл любили Руби. Не понимали ее, но любили. Я не могу представить, чтобы она не приехала на похороны назло.

— Она никогда открыто не говорила почему?

Я читала открытки, но между ними было много пробелов: у меня было ощущение, что ни Руби, ни ее дядя не хранили всю переписку.

— Никогда, — сказал Док. — Я всегда думал, это потому, что она потратила много времени, выбираясь из клетки, и не хотела в нее возвращаться.

Я поразмыслила над этим. Я тоже вырвалась из клетки своего детства и знала, что добровольно в нее не вернусь. Не в этой жизни.

Я решила вернуться в более спокойные воды.

— Как обстоят дела с домом сейчас? — спросила я. — После смерти Руби его по-прежнему нельзя продать?

Я подождала пять секунд, но так и не получила ответа.

— Док?

— А? Ах да, дом! — он вернулся в действительность. Я задумалась, не плеснул ли он себе в колу чего покрепче. — Я поговорил с семейным адвокатом. Он сказал, что если она не оставила завещания, то дом отходит мне. Так что я могу продать его, если захочу.

Он посмотрел на часы на стене. Пять минут первого. Док слабо улыбнулся.

— Лучше займите место в зале, — сказал он, словно в кинотеатре был аншлаг.

Он поставил на прилавок банку с мелочью на дне. Любой, кто опоздает, должен проявить себя как честный человек. Затем Док поднялся в будку киномеханика, а я вошла в зал.

Я прошла мимо сотни пустых кресел с обивкой разной степени ободранности, цепляясь носками ботинок за изношенный ковер. Пожилой мужчина посапывал в углу, а подростки устроились на последнем ряду и уже занялись делом.

Я села в центре второго ряда, где не слышала бы храп старика и где не помешала бы голубкам миловаться.

Вскоре после того, как я села, огни потухли, зажужжал проектор. Возможно, фильм и вышел пару лет назад, зато кинохроника была актуальной.

Большая четверка встретилась в Париже, чтобы поделить мир теперь, когда Гитлер кормит червей.

Соединенные Штаты взорвали подводную атомную бомбу на Маршалловых островах. Чтобы просто посмотреть, что будет.

ФБР приняло на службу восемьдесят четыре новых последователя Эдгара Гувера. На церемонии харизматичный конгрессмен Дэниел Эллис произнес пылкую речь о том, что новобранцы «будут сражаться на передовой против коммунизма и тех, кто подрывает основополагающие принципы Америки…».

Я перестала слушать и позволила новостям отскакивать от моего сознания, как камешки от поверхности воды. Я снова и снова возвращалась к словам Вэла. О злости.

Но была и еще одна мысль. О моем детстве и о том, что передается по наследству.

Я засунула ее подальше и заставила себя вернуться к делу.

Итак, Руби зачем-то понадобилось поговорить с Большим Бобом о чем-то важном, но прежде, чем она успела это сделать, ее убили.

В ее трейлере нашли пакетик с героином, вероятно принадлежащий не ей и, скорее всего, подброшенный. Но кем и зачем? Понятия не