Берег Турецкий. Жить счастливо не запретишь - Александр Викторович Соболев

Катя, про сына говорить всегда сложно, – его звали Иван. Он погиб семь лет назад. Ванечка знал, что его отец живет в Порании. И что ты военный. Не знаю, может, поэтому он стал офицером. Дослужиться выше звания лейтенанта не успел.

– Жаль.

– Он был похож на тебя, – Катя внимательно посмотрела на Алексея, сверяя черты лица отца с сыном, – у него такие же глаза, твой нос и линия рта. Очень похож. Что ты еще хочешь узнать?

– Фото у тебя есть?

– Нет. Я убрала его фотокарточки, – Катя почувствовала, как накатывается волна печали и глаза наполняются слезами, – не могу на них смотреть и оторваться не могу. Не знаю, как жить и смотреть на него, когда его нет. В один день все стерла. Извини.

– Жаль. Это ты меня извини, – Алесей заметил реакцию Кати, – я виноват. Для тебя это тяжело. Расскажи мне про Сергея, твоего мужа.

– Ты его знаешь.

– Как? – удивился Алексей.

– Просто.

Катя коротко пересказала, как познакомилась с будущим мужем, как Сережа ухаживал, как десяток раз предлагал жениться, как они, наконец, расписались, и как живут сейчас.

– Я рад, что у тебя хорошая семья, – вздохнул Алексей, – я, наверное, не вправе рушить твою жизнь.

– Пойдём на воздух, я замерзла.

Алексей предложил Кате руку. Она вложила свою маленькую ладонь в широкую мужскую. Ретро-парочка из бывшего Советского Союза вышла из бассейна по широким из голубоватой плитки ступеням. Кате отметила, что ей приятно касаться Алексея, пускай даже руки. Вышли из воды, но мужчина не отпустил руку женщины. Не хотелось. Они переглянулись. Понимающе улыбнулись. Затем увидели свободную скамейку. Присели. Лариса расположилась неподалеку.

– А ты как жил? – спросила Катя.

– Я-то? Окончил Роганьское военное училище…

Алексей рассказал, как служил. Как мечтал о светлом и европейском будущем страны. Как на бортах военно-транспортных самолетов побывал в разных горячих точках мира. Как в меру сил боролся против хамов и лицемеров. Как в чистую проиграл подлецам и перестал сопротивляться. Стал таким же, как все. Как требовала внешняя среда. Совсем очерствел. Думал, что это правильно.

– У тебя были хорошие задатки, – отметила Катя, – ты мог достичь большего.

– Ты права, – согласился Леша.

Потерянный мужчина посмотрел на Катю. Неужели не простит? Никогда? Что сделать, чтобы вернуть женщину?

Затем Алексей рассказал, как был женат три раза. Все три раза недолго и несчастливо. Но в этом Алексей виноват сам, печальный финал его семей вполне естественен при такой работе и плотном графике. Любил ли он своих жен? Наверное. Но в конце концов ему надоело вынимать любовников из-под кроватей по возращении из командировки. Последние пятнадцать лет живет один. Иногда навещает родителей.

– Нина Никифоровна жива? – поинтересовалась Катя.

– Да. Отец умер три года назад. Сердце.

– Соболезную.

– Спасибо. Я уже привык.

Они посмотрели друг на друга. Оба несчастливые в душе, но в финансовом и бытовом плане вполне успешные. Обоим сейчас казалось, глядя в глаза друг другу, что все могло сложиться иначе. Лучше. Но ведь это только так кажется. Никто не знает, как было бы на самом деле, останься Алексей в России с Катей.

– Почему ты не вышел ко мне, когда я приехала в часть?

Леша не смог удержать взгляд. Голова опустилась вниз. Что он мог сказать ей? Струсил? Разлюбил? Поверил матушке? Все это было правда и неправда одновременно.

– Екатерина! – Катя встрепенулась, они услышали окрик ее имени и обернулись на голос. Прямо через клумбу, приминая роскошные астры, к ним спешил Виталий. Радостно махал рукой, – ей богу, я желаю просить у вас прощения!

Катя развернулась навстречу художнику. Алексей руку Кати не выпустил, держался за нее, как за соломинку хватается обессиленный утопающий.

– Екатерина, – выдохнул Виталий, улыбнулся, – ради бога простите мою мать.

– Я не обижаюсь, – пожала плечами Катя, – мать, есть мать. Я ее понимаю.

– Спасибо вам. Моя матушка хорошая женщина, у нее сложный характер, и она сильно меня любит. Но бывает несносна и резка в выражениях.

– Ничего, Виталий, – Катя махнула свободной рукой, – бывает.

– Знаете, я же совсем не собирался к вам подходить, насколько не удобно получилось, – Виталий приложил руки к груди, – но я должен вас рисовать.

– Зачем? – удивилась Катя.

– Вы с вашим мужем, – Виталий протянул руку Алексею, – удивительно красивая пара. Мое мнение, что такая гармония встречается раз в столетие, не чаще. Мне никогда такие не встречалось. Я должен. Я просто обязан вас рисовать. Просите, что хотите взамен, но разрешите один портрет. Всего один. Это не займет много времени.

– Алексей, – представился Леша и пожал руку художнику.

Алексей и Катя переглянулись. Мы же не будем рассказывать правду? Не будем. Долго объяснять, да и сами до конца не понимаем, что происходит и чем закончится.

– Я вам не буду мешать. Вы сидите, как сидите. Я в сторонке пристроюсь. Накидаю набросок. Потом вас отпущу и доделаю портрет в тишине номера.

– Мне не удобно, – пожала плечами Катя, – но, если вы так настаиваете. Леша, ты не против?

– Я с тобой.

– Все. Договорились. Не обращайте на меня внимания. Разговаривайте, о чем хотите. Или молчите, как вам будет угодно. Я быстро.

Виталий обрадовался, как ребенок. Раскрыл папку с бумагами. Сел по-турецки под тенью пальмы. Посмотрен на красивую с его слов пару, прищурился левым глазом и провел первую горизонтальную черту. Это был уровень лавочки.

– Это кто? – шепотом спросил Алексей.

– Художник из Свердловска. И еще он директор таксопарка. Виталий нарисовал мне очень хороший портрет, совершенно бесплатно.

– Круто, – Алексей задеревенел, вытянулся и напрягся, – неудобно чувствуешь, когда на тебя смотрят со стороны.

– Терпи, модель, – Катя, как опытная натурщица сидела более расслабленная, – получишься, как на дореволюционной фотке. Расслабься!

– Легко сказать, мне и так жизнь преподносит экзамен за экзаменом, а еще надо следить за осанкой.

– Какой же ты смешной. Может тебе выпить для храбрости?

– Нет, только не сегодня. Больше не могу.

– Когда я вчера тебя увидела на лавочке, подумала, что это большое счастье – не жить с таким алкашом.

– Я не алкаш. Так сложились обстоятельства. Мой отпуск рушился. Я не знал, что делать.

– И самое лучшее средство в непонятной ситуации – напиться? Какие же вы мужики примитивные!

– Мы не примитивные, мы – тонкой душевной организации и очень ранимые.

– Не заметно…

И понеслось. Катя и Алексей совсем забыли про Виталия. Они эмоционально обсудили проблемы взаимоотношения полов в современной России и в Порании. Алексей сыпал международными терминами из юридических справочников – равноправие полов, человеческое достоинство, феминизм, гендерное равенство и дискриминация по половому признаку.

Катя больше ссылалась на традиционные ценности. Возражала на весомые доводы Леши такими словами, как доброта, любовь и верность.

Односельчане по юности из деревни Петрово Торжковского района так разбушевались, что не замечали ничего вокруг. Виталий смотрел на буйство эмоций и кидал их незастывшими на белый лист бумаги. Проходящие мимо туристы улыбались и иногда добавляли едкие замечания в спор, по большей части, это были женщины и высказывались они в пользу Кати. Алексею приходилось тяжело, но он не отступал.

– Все! – довольный Виталий потер ладони, захлопнул папку с бумагами, – я в номер. Как дорисую, принесу. Далеко не уходите.

– А? – Катя прыснула от смеха, она и забыла, что надо позировать.

– Блин! – Алексей тоже громко рассмеялся, схватился за живот и сполз вниз на гранитную плитку.

Лариса улыбалась, покачивая головой, какими же детьми бывают взрослые.

Вдоволь нахохотавшись Катя с Лешей пошли вместе на обед. Поели за отдельным столиком на двоих. Разлучаться не хотелось обоим. Катя себя не понимала. Алексей себя не узнавал. Лариса удивленно смотрела на уже немолодую парочку, пожимала плечами. Никогда бы не подумала, что Екатерина Витальевна будет мило беседовать и ходить за ручку с нагловатым мужиком из Порании. Но ходит же. Оторвать взгляда не могут друг от друга.

После обеда пошли на море. Свернули налево и побрели вдоль пляжей и бесконечных пятизвездочных отелей по мокрому