Браслеты нэшу. Книга I - Ира Галина

Джабьяно подошла к мужу и обняла его за плечи. Она очень хорошо понимала чувства и сомнения, одолевающие её супруга. Ей самой в последнее время снились дурные сны, и ощущение близости беды не оставляло её…

— Всё, что ты мне сейчас поведала, действительно чрезвычайно интересно. Тут есть над чем серьёзно задуматься. Но я слишком долго не покидал пределы Шонкейт и теперь знаю о делах в других мирах и государствах не больше твоего. — грустно произнёс гном. — Поэтому не могу ни поддержать тебя в твоих опасениях, ни опровергнуть их. Но, к счастью, у нас теперь есть у кого расспросить о действительных событиях в Срединном мире. Думаю, нам не откажут. Подожди немного, я попрошу моих гостей спуститься…

— Не хотел вас беспокоить, — Байль заглянул в комнату, — но у Пьюмы, да теперь и у меня, есть, о чём спросить вас. Дело в том, что даже до Шонкейт дошли слухи о войне в Срединном мире. А хорошие вести, как известно, далеко не ходят. Надеюсь, вы сможете рассказать, что действительно происходит. И ещё один момент. Как вас представить? Ведь даже я сам в действительности не знаю никого кроме Дольха.

Друзья переглянулись. Было не понятно, кого эльфы не любят больше: нэшу или людей. Но каждый из них был уверен, что Байлю можно открыться. Тогда слово взял Онэлл.

— Действительно, пора бы уже и представиться. Меня зовут Онэлл. Я, как и Дольх, нэшу.

— Он сын вождя. — добавил Дольх с таким почтением в голосе, что Байль без труда понял, насколько уважаема своим народом мать Онэлла. Кроме того, стало ясно, откуда юноше известны манеры королевского двора, так удивившие и самого гнома и эльфийку. — А это наш друг, Конте, гайемец, кстати говоря.

— Я бесконечно благодарен, что вы открылись мне. Но что мне сказать Пьюме? Могу ли я представить вас ей также, ничего не утаивая? — видя небольшое замешательство своих гостей, гном добавил. — Она очень хорошая девушка, я знаю её с самых малых лет. Ей можно доверять.

— Доверять эльфу, да ещё королевской крови? — не выдержал молчавший до этого момента Конте. — Это что-то новенькое!

— Понимаю вашу реакцию. Но, уверяю вас, Пьюма не такая, как все эльфы. К тому же она любимица короля и поэтому ей сходят с рук такие поступки, даже мысль о которых не позволительна другим эльфам. Сам её интерес к событиям в Гайемской стороне говорит в её пользу.

— Хорошо, можешь ей сказать, кто мы на самом деле. — эти слова Онэлла удивили не только гнома, не ожидавшего столь быстрого согласия, но и его спутников. — Мы и так рискуем. — объяснил он своё решение. — Я не думаю, что наше происхождение сильно повлияет на её решение выдать нас. Если она решит, что не стоит молчать о нашем присутствии, она просто расскажет о нас своему отцу, неважно к какой не эльфийской расе мы принадлежим. Но, скорей всего это не случиться.

— Да? И почему же? — Конте явно был настроен скептически к идее Онэлла открыться перед эльфийской принцессой.

— Она — девушка, а все девушки по природе своей любопытны вне зависимости от расы. К тому же она принцесса, к тому же ещё и эльф, у неё весьма ограниченный круг общения. Поэтому вряд ли она упустит, вероятно, единственную возможность общения с такими интересными субъектами как мы.

— И ещё. Возможно, тот факт, что Онэлл является нэшу, избавит нас и, прежде всего её саму от ненужных проблем.

— О чём ты, Дольх? Я не пойму… — Байль нахмурил седые брови.

— Да, видно ты, друг мой, совсем старым стал, коль не заметил, как малышка смотрела на Онэлла. Похоже, она по уши влюбилась в принца, да только не в того, в которого надо. Мы только что обсуждали, как нам выбраться из этого весьма деликатного положения.

— Ну, дела. — гном тяжело вздохнул и, покачав головой, направился к двери. — Но, довольно разговоров, спускаемся вниз, мы и так слишком долго заставили ждать её высочество…

Пьюме казалось, что целая вечность прошла с тех пор, как ушёл гном. Она с замиранием сердца ждала его возвращения и в то же время боялась. А вдруг тот галантный юноша не спустится вниз, а вместо него придёт кто-нибудь из его спутников, например, старый друг Байля. А ведь она не знает, надолго ли он задержится в Шонкейт. Тогда, возможно, они больше никогда не увидятся. А если он всё-таки спуститься вниз, как ей тогда себя вести?

Послышались шаги, и Пьюма с облегчением заметила на стене четыре тени, значит, она снова увидит ЕГО. И вот он, этот момент, когда в дверном проёме появился Байль. Её сердце готово было выскочить, ибо первым после гнома шёл ОН. Все четверо молча прошли в комнату, гном сел на стул рядом с принцессой, а его гости на скамеечку (естественно, собственноручно выструганную самим хозяином дома) напротив неё. Наступило тягостное молчание, но Пьюма его не замечала. Она во все глаза смотрела на Онэлла. Наконец, сам Онэлл нарушил воцарившуюся тишину.

— Ваше высочество, — голос его был по-прежнему вежлив, но теперь от него веяло холодом. Пьюма начала беспокоиться. — Байль нам объяснил причину вашего беспокойства, вынудившего вас на столь тяжёлый путь сюда.

Он посмотрел на её руки. Они были полностью разбиты. Но Пьюму это больше не волновало, ведь он заметил их, заметил, как она устала. Значит, он заинтересовался ею, а остальное уже не важно.

— Вы очень устали, и мы постараемся не задерживать вас больше, чем потребуется. Так вот, должен вам сказать, что ваши опасения не напрасны. Война, что идёт в Срединном мире, не простая война. И, откровенно говоря, именно поэтому мы здесь. Мы решили не утаивать от вас ничего, что не может касаться тайны, не нашей тайны. Это решение далось нам с большим трудом, но мы расскажем вам всё то, что вам сейчас нужно знать. Правда, мы сомневаемся, что эти знания смогут вам, эльфам, существенно помочь. В силу ваших вполне определённых особенностей. Но мы надеемся, что ваш отец всё же прислушается к нашим советам. Сразу оговорюсь, никто кроме вас и Байля не должен знать о нашем присутствии в Шонкейт. Мы очень надеемся на ваше молчание, ваше высочество.

— Да-да, конечно. Можете на него рассчитывать. Я никому не расскажу о вас, даже своей сестре. — поспешила заверить Пьюма.

— Благодарю. Но, к сожалению, то, что мы вам скажем, вряд ли сможет вас обрадовать. Дело в том, что на Шонкейт идут войной. — Пьюма громко вскрикнула,