Его жена и любовница - Люси Монро

– Если ты испытала облегчение от того, что тебя остановили, зачем ты пыталась бежать? – Хотя Лукас и отказывался себе признаться в этом, его смущало то, что Айрис решилась на побег после того, как столь беззастенчиво предложила ему себя в экипаже.

Отпустив одеяло, она сцепила руки на груди и вновь подняла глаза на Лукаса.

– Я бы предпочла быть одетой для этого разговора.

– А я бы предпочел, чтобы ты оставалась там, где сидишь сейчас. Это дает мне преимущество. Оно мне совсем не помешает в общении с такой упрямой и почти непредсказуемой особой, как ты.

Айрис поджала губы, и Лукас понял, что ей не понравились его слова. Но она не закричала на него и не выпрыгнула из постели. К сожалению. Интересно, ее ночная сорочка такая же прозрачная, как та, что была на ней в Эштон-Мэноре?

– Скажи, почему ты пыталась сбежать?

– Я говорила тебе, когда мы были у Теи, но ты не слушал.

– Повтори еще раз. На этот раз я попытаюсь слушать внимательнее.

Закусив губу, Айрис снова принялась теребить одеяло. Наконец она заговорила:

– Я так устала от чувства вины, Лукас. Я не хочу причинить боль своей семье и не хочу стать причиной твоих несчастий. – Она тяжело вздохнула. – Несмотря на все мои попытки вести себя благопристойно, я никогда не смогу заставить всех забыть о позорном факте моего рождения.

– Почему тебя так это волнует? Вряд ли тебя можно винить в том, что твои родители сделали то, что сделали.

Айрис покачала головой:

– Ты не понимаешь. Если бы моя мать не забеременела, отец наверняка помирился бы с бывшей женой. Тея выросла бы здесь и заняла соответствующее положение в обществе. А Джаред не рос бы без матери.

– Изменить это или как-то контролировать не в твоей власти. – Лукас все еще не мог поверить, что Айрис думает иначе.

– Наверное, ты прав, и все-таки мое рождение повлияло на их жизнь.

– Но ведь ты не виновата, что родилась на свет.

– Ты, конечно, прав, но я привыкла считать, что во всем виновата именно я.

– Почему?

– Я виновата в том, что у моего брата обезображено лицо. Он избегает общества, потому что мое поведение сделало его таким. Если бы не я, он до сих пор жил бы в Лэнгли-Холле, со всей семьей.

Лукас, как ни пытался, не мог понять причин ее самобичевания и молчал. Любому здравомыслящему человеку было совершенно понятно, что виконт Рейвенсвуд не нуждался в обществе и не видел необходимости соответствовать его требованиям. Его шрам был тут совершенно ни при чем. Он также не испытывал сильной любви к отцу, и это было вполне понятно, если учесть, как граф обошелся с его матерью. И жить с семьей отнюдь не стремился.

– Айрис, ты берешь на себя слишком много, – произнес наконец Лукас.

– Нет. Из-за моего упрямства и безрассудства Джаред стал изгоем.

– Сомневаюсь, что твой брат ощущает себя именно так.

В глазах Айрис появилось отстраненное выражение, словно она видела то, чего не мог видеть Лукас.

– Когда я была ребенком, я совсем не слушалась свою няню. К сожалению, родители мне потакали. Однажды – это было ранней весной – я захотела поиграть на улице, но няня сказала, что я должна отправляться спать. Довольно долго шел дождь, а в тот день впервые сквозь тучи проглянуло солнце. Я до сих пор помню, как смотрела из окна детской, мечтая поиграть на солнышке.

– И что же случилось потом?

– Я позволила няне уложить себя в кровать. Она оставила меня одну, а когда ушла по делам, я улизнула из детской и отправилась на улицу. Сама того не заметив, я ушла далеко в поля, и мое отсутствие вскоре обнаружилось. Отец отправил людей на поиски. Брат нашел меня в тот самый момент, когда я едва не стала добычей голодного волка. Джаред меня спас, но едва не погиб сам.

– Это тогда он получил шрам?

– Да.

– Наверняка он считает шрам небольшой платой за твою жизнь. Я готов терпеть любые лишения ради моей маленькой пленницы.

Айрис вздрогнула, и ее глаза потемнели от терзающей ее душу застарелой муки.

– Там было так много крови, Лукас. Джаред кричал от боли. Я до сих пор просыпаюсь от его крика. Я побежала, Лукас. Я была в таком ужасе, что побежала и оставила своего брата один на один с голодным волком.

– Сколько лет тебе было?

– Шесть, – в оцепенении произнесла Айрис.

– Ты была слишком маленькой, чтобы кого-то защищать, и твой брат не умер.

– Нет. Нас нашел отец и ехавшие следом за ним слуги. Кто-то застрелил волка, но я думала, что Джаред уже мертв. Он лежал так тихо на пропитанной кровью земле.

– И тебе позволили смотреть на это?!

– Да. Отец хотел, чтобы я полностью осознала, что натворила своим упрямством и непослушанием.

Лукас уже знал, на что способен Лэнгли, и все же не мог поверить в его жестокость по отношению к такой крошке.

– Мерзавец.

Айрис ничего не слышала, все еще пребывая во власти мучительных воспоминаний.

– Отец закричал, что я убила своего брата, а потом замахнулся на меня палкой, хотел, чтобы я смогла почувствовать боль Джареда.

– Он избил тебя? – Айрис пожала плечами:

– Я помню только то, что мать пришла потом в мою комнату. Я лежала в постели, и все мое тело жутко болело. Но я думала только о том, что Джаред мертв и я заслуживаю боли. – Айрис беззвучно заплакала. По ее щекам потекли слезы, и она отерла их тыльной стороной ладони. – Я и тогда плакала. Но мать велела мне перестать. Она сказала, что Джаред жив и чтобы я не удивлялась, если он меня возненавидит.

– Оба твоих родителя заслуживают, чтобы их выпороли розгами.

Айрис содрогнулась.

– Джаред не возненавидел меня, но после того случая все изменилось. Отец больше не любил меня, а Джаред стал очень замкнутым, словно что-то умерло в его душе.

– Возможно, он узнал, что отец избил тебя, и чувствовал себя виноватым.

Айрис вскинула голову и ошарашенно посмотрела на Лукаса:

– Почему он должен был так думать?

– По той же самой причине, по которой ты винишь себя за его страдания. Вы оба были детьми и не понимали: в том, что произошло, нет ничьей вины.

– Я не послушалась няню, и Джаред едва не погиб из-за этого. После того случая каждый раз, когда я проявляла своеволие, родители напоминали, к чему может привести непослушание. Я прекрасно осознаю свою вину.

– Все дети время от времени проявляют непослушание. Так устроена жизнь. С твоим братом случилось несчастье, но ведь ты не желала ему зла, и поэтому не стоит винить себя за то, что он отдалился от твоих родителей. Вся ответственность за это лежит на твоем отце.