Блицфриз - Свен Хассель

— Какого черта тебе нужно, старый механик-драгун? — с подозрительностью спрашивает Порта.

Вольф снисходительно улыбается, сверкая всеми золотыми зубами сразу. Зубы у него не скверные. Совсем наоборот; но он считает полный рот золота символом высокого положения. Когда мы захватили русское передвижное стоматологическое отделение вместе с персоналом, Вольф покрыл все зубы золотом. До этого на улыбки он был скуп.

Теперь главный механик постоянно улыбается.

— Пришел попрощаться, — притворно улыбается он.

— Уезжаешь? — восторженно спрашивает Порта.

— Я — нет. Уезжаете вы! — коварно улыбается он.

— Откуда вам, жуликам, это становится известно? — недоверчиво спрашивает Порта, охваченный зловещим предчувствием.

Если Вольф пренебрег опасностями передовой, чтобы принести это известие, то явно не только с целью доставить удовольствие Порте.

— Не твое дело, откуда, но, как ты должен понимать, у главного механика есть своя агентурная сеть, — высокомерно отвечает Вольф. — Где те три ЗИСовских транспортера, которые ты спер? Там, куда вы пойдете, они тебе не понадобятся. Что скажешь по поводу небольшой быстрой сделки? Могу предложить первоклассное боевое снаряжение для всего второго отделения плюс ППШ и двойной запас патронов. Лично для тебя — мешок с полутора центнерами продуктов. В ближайшем будущем они тебе очень понадобятся. Но решай сам, уходить ли с сухим пайком на три дня — и даже без корки бекона. Так проголодаешься, что в Берлине будет слышно, как урчит у тебя в животе.

— Выкладывай, нечестивый тип, — говорит, становясь подозрительным, Порта. — Куда я отправляюсь?

Вольф с задумчивым видом отрезает себе кусок салями. Он не пытается скрыть, какое удовольствие доставляет ему беспокойство Порты.

— За это — пятитонный ЗИС, — говорит он, проглотив колбасу и поковыряв ножом в зубах.

— Поцелуй меня в задницу, приятель, — отвечает Порта, угрожающе вертя пистолет. — Этот ЗИС — мой обратный билет в Берлин.

— Спасибо за информацию, — говорит Вольф, обнажая все зубы в торжествующей улыбке. — Я не был уверен. Судя по слухам, у тебя есть припрятанная батарея 150-миллиметровых гаубиц.

— Мало ли ходит сортирных слухов, — неторопливо отвечает Порта. — На кой черт мне гаубицы? Я что, артиллерист?

— Ты знаешь, в чем здесь дело, — грубо, но почти дружелюбно говорит Вольф. — Задница немецкого вермахта крепко увязла в снегу. Будет не просто нехватка орудий. Ты можешь получить за эту батарею что угодно, сынок, как только раскроешь карты.

— Ее реквизируют, как только я сделаю предложение, — заявляет Порта, изо всех сил стараясь казаться наивным.

Вольф громко хохочет и отпивает большой глоток из серебряной фляжки, не предлагая больше никому.

— Чушь, мой дорогой сын! Ты знаешь, как ее сбыть.

— Смотри, не поперхнись, — отвечает с мрачным видом Порта. — Немецкий стрелковый клуб скоро начнет быстренько отступать, а Иван и гроша ломаного не даст за твой транспортный парк. Когда тебя отправят на Колыму, я поеду туда добровольно ради удовольствия посмотреть, как ты будешь медленно умирать в свинцовых рудниках! Твоим чертовым волкодавам отрежут хвосты и воткнут их так глубоко тебе в задницу, что не сможешь их вытащить, и дадут работу метельщика, когда кончится война!

— Херовина, сынок, — беззаботно отвечает Вольф. — Весь мой транспорт уже в надежном месте, тебе доставит радость это узнать! Твой ЗИС мне нужен только для того, чтобы вытащить последние машины. У меня есть хорошее местечко в Либау, сынок. Надежная гавань. Если наша победоносная армия отступит слишком далеко, я могу отправиться морем в Швецию. У них там демократическое правительство, и они считают своим долгом принимать ребят из жестокого мира за их границами и заботиться о нас.

— Как только тебе это удалось? — спрашивает Порта с нескрываемым восхищением.

— Для главного механика это просто. Передвижения по России нетрудны, если ты прошел армейскую школу гауптфельдфебелей и знаешь, что к чему, — объясняет Вольф, лукаво потупив взгляд.

— Когда-нибудь тебя повесят, — говорит Порта с дружеским восхищением, не пытаясь скрыть, что не огорчится этому нисколько.

— Этому не бывать, — говорит с усмешкой Вольф, — но я уверен, что ты окончишь свою гнусную, жалкую жизнь в петле. Если буду там, окажу тебе услугу. Срежу, пока вороны не расклевали тебя, сынок!

— Знаешь, ты, сын шелудивого волка и облезлой динго, тебе предстоит отдать жизнь за фюрера, семью — если ты только смог ею обзавестись — и отечество, — со злобной выразительностью говорит Порта. — Ты самый подлый ублюдок, какого я только встречал.

— Basura[87], — радостно кричит Барселона.

— Кончай ты, — рычит Вольф, обратив злобные зеленые глаза на Барселону. — Хочешь, сынок, тебе в задницу затолкают ящик испанских апельсинов? Хочешь испражняться апельсиновым соком целый год?

— Ты больной кот, приятель! — сухо отвечает Барселона. — Продолжай испражняться в свою солому, пока она не запахнет так же дурно, как ты!

— Я запомню это, фельдфебель Блом, — мерзко улыбается Вольф. — Эта война ничто по сравнению с тем, что будет, когда она окончится! Порта, заключим мы сделку или нет? — продолжает он, не меняя тона. — ЗИС за то, что я могу тебе сказать!

— Я трахну твою мать, если хочешь, Вольф! — снисходительно говорит Порта.

— Она ничего не получит от этого, сынок! — с гордостью говорит Вольф, утирая лицо сильно надушенным платком. — Она дама.

— Ты смердишь, как ведро помоев из китайского борделя, — говорит Порта, зажав нос и кривясь.

— Он не смог бы ввести в грех даже дурочку! — выкрикивает Малыш с громким хохотом, хлопая себя по бедрам.

— Последний шанс, — говорит Вольф, пропустив это оскорбление мимо ушей. — Я твой единственный шанс!

Порта долго и громко смеется.

— Если б только у человека был единственный шанс в этом походе любви и освобождения, я бы несколько раз погиб и воскрес.

— Ты двоюродный брат Ротшильда или что? — надменно улыбается Вольф. — Тебе не терпится узнать, что у меня есть.

— Пошел вон, — рычит Порта и неосторожно плюет против ветра.

— Порта, давай кончать шутки и перейдем к делу; Готов признаться, что приобрести твои ЗИСы для меня серьезная проблема.

— Вот именно, сынок, — говорит, щурясь, Порта. — Проблема у тебя. Не у меня. Это большая разница. С какой стати мне отдавать свои ЗИСы? Мы оба знаем, что большие шишки тоскуют по дому, цена на гусеничные и полугусеничные транспортеры с горючим повышается. Я храню свои ЗИСы, потому что знаю — цены еще не дошли до предела. Но поскольку человек я добрый, предлагаю тебе пятитонный трехосный транспортер без гусениц. Хочешь?