Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 3 - Цзинь Юн

class="p1">– Когда люди на западе увидели дым, – объяснил Сюй Тяньхун, – они тоже подожгли волчий помет. Таким образом можно очень быстро передавать сигналы на расстояния до сотни ли.

Мусульмане одержали три победы и уничтожили более тридцати тысяч лучших цинских воинов. Бойцы обнимали друг друга, пели и танцевали вокруг городской стены Яркенда.

Хуо Цинтун созвала своих командиров.

– Мы разобьем здесь лагерь на ночь, – сказала она. – Каждый человек должен разжечь десять костров и разместить их как можно дальше друг от друга.

Более десяти тысяч цинских солдат погнались на запад за третьим отрядом Черного знамени. Мусульмане ехали на сильных и быстрых лошадях, но командующий цинскими войсками генерал Чжао Вэй получил приказ задержать мусульманское войско, и он безжалостно подгонял своих людей. Две армии мчались через пустыню, грохот лошадиных копыт звучал подобно грому. Через несколько десятков миль на пути маньчжурской армии внезапно появилось стадо из нескольких тысяч голов овец, солдаты погнались за ними, крича от радости, и убили столько, сколько смогли, ради пропитания. Их шаг замедлился. Отряд Черного знамени тем временем объединился с отрядом Белого знамени, мусульмане скакали дальше, ни разу не столкнувшись с преследующими их цинскими войсками. Ближе к вечеру они увидели пелену густого дыма, поднимающуюся с востока. Командир Белого знамени воскликнул:

– Девушка в желтых одеждах выиграла битву! Давайте повернем назад, на восток!

Настроение воинов улучшилось, и они натянули поводья своих лошадей. Увидев, что противники поворачивают, цинские войска были сбиты с толку и бросились в атаку, но мусульмане обошли их на расстоянии, а противники последовали за ними.

Мусульманские отряды скакали галопом всю ночь, маньчжуры всегда были на виду. Цинский полководец хотел снискать себе большие заслуги, поэтому многие из его лошадей умерли от истощения и переутомления. Ближе к полуночи они наткнулись на генерала Чжао Вэя, ехавшего верхом перед примерно тремя тысячами раненых. Надежда Чжао Вэя немного возросла, когда он увидел приближающуюся цинскую колонну. В его голове пронеслась мысль: «После одержанной победы они должны быть явно не готовы к бою сегодня ночью. Если наша армия застигнет их врасплох, это может обратить поражение в триумф». Он приказал войскам продвигаться к Черной реке, и примерно через двадцать ли разведчики доложили, что мусульманская армия разбила лагерь впереди. Чжао Вэй повел своих командиров на возвышенность, чтобы осмотреть место происшествия, и холодок пробрал каждого из них: вся равнина была покрыта лагерными кострами, простиравшимися, казалось, бесконечно. Они услышали издалека крики людей и ржание лошадей и задались вопросом, сколько воинов собрали мусульмане. Чжао Вэй молчал.

– С такой огромной армией мусульман, нет… нет ничего удивительного, что мы столкнулись с некоторыми трудностями, – сказал Хэ Эрда.

Но никто из них не знал, что это был блеф Хуо Цинтун. Она приказала каждому солдату разжечь по десять костров, поэтому с высоты зрелище для цинского генерала и его приспешников было явно устрашающим.

Чжао Вэй поспешно отдал приказ:

– Быстро садитесь на лошадей и отступайте на юг. И только попробуйте издать хоть один звук.

Уставшие и голодные солдаты с неохотой сели на своих лошадей.

– По словам проводника, – сказал Хэ Эрда, – необходимо пройти на юг через подножие извилистой горы Инципань, но после сильного снегопада путь по этой тропе слишком сложен.

– Силы противника таковы, что у нас нет другого выбора, кроме как направиться на юго-восток и попытаться встретиться с генералом Фу Дэ, чей отряд идет через Гоби, – ответил Чжао Вэй.

– Генерал, ваше решение гениально, – сказал Хэ Эрда.

Чжао Вэй хмыкнул: нелегко было принять такие лестные слова после крупного поражения.

По мере продвижения армии на юг дорога становилась все более коварной: слева – Черная река, справа – горы Инципань, а в темноте ночи не было видно ни звезд, ни луны, только слабый отблеск снега на горах. Чжао Вэй приказал:

– Кто издаст хоть малейший шум, будет немедленно убит.

Большинство цинских солдат были родом из Ляодуна и знали, что снег на горах очень плотный, поэтому громкие звуки могут привести к сходу лавины. Они шли тихо и осторожно, но дорога становилась все круче и круче.

Вдруг откуда-то спереди раздался крик, сообщающий о нападении мусульман, и один из командующих по имени Дэ Э повел свои лучшие войска навстречу неприятелю. Приблизившись, мусульмане внезапно спрыгнули с коней, каждый достал кинжал и вонзил его в бедро лошади. Лошади, страдая от боли, с диким криком бросились на цинских солдат. Дорога была очень узкой, лошади и люди падали в реку. Мусульмане поднялись на холм по короткому пути и принялись сбрасывать валуны, тем самым перекрыв дорогу. Дэ Э поспешно приказал своей армии отступать, но услышал крики с тыла; путь назад им тоже был отрезан.

Дэ Э сам ринулся вперед, но увидел, что на вершине горы Инципань развевается на ветру большое знамя с полумесяцем, а под знаменем стоят более десяти человек, которые командуют и наблюдают за битвой. Чжао Вэй отдал приказ:

– В атаку, невзирая на смерть и увечья!

Подоспела группа солдат в доспехах, половина из них держала щиты, чтобы отбивать стрелы, а другая половина убирала валуны, лошадей, трупы и раненых солдат с дороги, чтобы расчистить путь. Путь им преграждали десятки мусульман. Дорога была узкой, и хотя цинских солдат было большинство, им было трудно одолеть мусульман.

Мусульмане, стоявшие на пути, внезапно расступились, и позади них появились десятки самодельных пушек. Перепуганные до полусмерти, цинские войска пришли в замешательство, многие обернулись в бегство как раз в тот момент, когда с грохотом выстрелили пушки, забрасывая их железными осколками и гвоздями, мгновенно убив более двухсот человек.

Когда грохот пушек затих, Чжао Вэй услышал слабый шелестящий звук и почувствовал холод на шее от снега, попавшего ему за воротник. Он посмотрел вверх по склону горы и увидел, что снежные поля начинают медленно двигаться.

– Генерал! – закричал Хэ Эрда. – Дело плохо, нужно бежать!

Чжао Вэй развернул своего коня и поскакал обратно тем же путем, каким они приехали. Его телохранители рубили цинских солдат на своем пути, отчаянно сталкивая их с дороги в реку внизу, в то время как звук приближающейся снежной лавины становился все громче и громче. Внезапно тонны снега обрушились на дорогу с оглушительным грохотом.

Чжао Вэй с Хэ Эрда и Чжан Чжаочжуном смогли избежать смерти под лавиной. Они проскакали больше трех ли, прежде чем осмелились остановиться. Оглянувшись, они увидели несколько тысяч солдат, погребенных под огромным слоем снега, не смог спастись даже командир Дэ Э. Дорога впереди тоже была перекрыта сходом лавины. Чжао Вэй, находившийся в таком отчаянном положении и потерявший за один день целую армию в сорок тысяч человек, разрыдался.

– Генерал, давайте поднимемся на гору, – сказал Чжан Чжаочжун, беря Чжао Вэя под руку.

– Кто-то пытается сбежать! Схватить их! – приказала Хуо Цинтун.

Группа воинов бросилась вперед и радостно заулюлюкала, увидев троих беглецов в богатых одеждах, что указывало на их важность. В душе Чжао Вэй кричал от разочарования – после всего, что произошло, не хватало только, чтобы его унизили и взяли в плен.

Чжан Чжаочжун не вымолвил ни слова; собрав волю в кулак, он двинулся вперед. Держа генерала Чжао Вэя одной рукой, он словно летел по этой заснеженной и обледенелой горе. Несмотря на то, что Хэ Эрда шел с пустыми руками, он все же не смог догнать их и был схвачен. Десятки солдат мусульманской армии преследовали беглецов, Чжан Чжаочжун отбивался одной рукой. Мусульмане падали и спотыкались друг о друга, но все еще бежали следом.

В это время командиры каждого отряда вернулись, чтобы сообщить о победе. В этом бою была уничтожена вся цинская армия. Кроме генерала Чжао Вэя и Чжан Чжаочжуна, спаслись лишь несколько десятков воинов благодаря ловкости и удаче.

Хуо Цинтун и другие вошли в лагерь противника, мусульмане начали освобождать заключенных, забирать еду и все, что представляло ценность. Среди пленных были четверо братьев Хулун, их