В объятиях наследницы - Мэгги Робинсон

– Застегнись, Робби. – Повернувшись на каблуках, Кэтлин вышла, оставив Робби в растерянности.

Ему следовало покинуть Роузмонт, как только он попал в беду. Этой бедой была Кэтлин. И ее хозяйка тоже сущее наказание. Он – дурак, если позволил веснушчатой рыжеволосой худышке обвести себя вокруг… носа.

К несчастью, он любил ее. Прошлый год без нее показался ему адом. Но Робби опасался, что и грядущие годы будут адом – с ней.

Если его не повесят.

Повязав шарф покрепче после напоминания себе о том, что может случиться с его шеей, Робби нахлобучил на голову кепку. Выскользнул из гаража и неторопливо пошел через просторную лужайку, надеясь, что ничей любопытный взгляд не следит за ним из дома. Там было около сотни окон. Кто угодно мог видеть, как он пробирается к морскому берегу в то время, как ему следовало бы работать или хотя бы делать вид, что работает.

Спускающиеся к пляжу каменные ступени вывели его прямо к Кэтлин, которая уже успела протоптать дорожку в песке. Он обнял ее, но она стряхнула с себя его руки.

– Что-то ты слишком долго.

– Я пришел по часам.

– Я не имела в виду ровно пять минут. Пошли со мной.

Они направились к скалам. Чайки кричали и описывали круги над их головами, и Робби вспомнил, какое благоговение испытывал, когда только поступил на это место. Он не мог поверить собственной удаче – такое поместье, как Роузмонт, прямо на берегу, ему предстоит возить молодую наследницу и ее горничную! Но потом Луиза сбежала и прихватила с собой Кэтлин. Море потеряло свой блеск, зато автомобиль, которым почти не пользовались, сиял так, будто все еще находился в выставочном зале. Возить сына Грейс Уэстлейк к лондонскому поезду и обратно – совсем не то удовольствие, о котором мечтал Робби.

Очутившись в окружении камней, Кэтлин топнула ногой.

– Я не знаю, что и делать! Кажется, она начала в него влюбляться. И это после нескольких дней знакомства! Она говорит против него невообразимые глупости, но я-то знаю, что она сама не верит ни единому слову. Мне нравится это высказывание Шекспира – «леди слишком сильно бранится».

Робби никогда не читал Шекспира, но знал о леди Макбет все – разве шотландец может не знать о шотландской пьесе? И он не хотел, чтобы руки Кэтлин снова оказались в крови Купера.

– Может быть, тебе… нам… не делать ничего, и пусть природа берет свое? Помни, я тоже влюбился в тебя меньше чем за неделю. Дурак я, вот и все. Не могу я все время думать, как бы вывести его из игры. Право же, ты должна мне верить. Мне казалось, что затея с лошадью просто гениальная, да еще у всех на глазах. Джимми не так легко отвлечь.

– Ба! Твоя затея не удалась. Но понимаю, что ты прав. Нас могут застукать. Луиза твердит, что будет носить пистолет. Я спрашиваю тебя, как можно спрятать пистолет под ее вечерним платьем? Она хочет, чтобы во все ее платья вшили карманы. Они нарушат линию кроя. Не будь мистер Уорт уже в могиле, он бы застрелился, когда увидел бы, как я уродую его одежду. Может быть, ей следует выйти за этого человека по-настоящему? Я слышала, сегодня он устроил ужасный разнос и Грейс, и Хью.

– Грейс и Хью? – передразнил Робби. – Ну и бесстыдная ты девица. Где твое уважение к хозяевам?

Кэтлин фыркнула. Черт, какой хорошенький носик, маленький, как пуговка, и весь в золотистых веснушках. Робби сунул руки в карманы, чтобы не уступить соблазну его ущипнуть.

– К ним у меня нет никакого уважения. В любом случае, Робби, я отзываю наш план. Нам просто придется поверить в то, что миссис Ивенсонг знает свое дело и капитан – человек хороший. В конце концов, она ведь прислала мне тебя, верно? Должно быть, Купер прошел проверку. Миссис Ивенсонг весьма дотошна.

– Да уж, она такая. – И эта дама здорово разбиралась в автомобилях, в ее-то пожилом возрасте.

– Тогда поцелуй меня.

Робби не стал возражать. Нашлись бы мужчины, которые сочли бы, что Кэтлин слишком уж любит командовать. Но какая разница, если она велела ему делать то, что хотелось сделать самому?

На ее губах он почувствовал вкус чая с мятой. Робби пропустил свой чай с конюшими и Хэторном, потому что боялся смотреть им в глаза. Из-за происшествия с шурупами в конюшне все было вверх дном, и Робби чувствовал себя виноватым, хотя намерения у него были самые благие.

Но Кэтлин отказалась от своего плана, и Робби был счастлив идти за ней, куда ей заблагорассудится его повести. Лишь бы ее следующая затея не оказалась столь же безрассудной. В душе он был человеком мирным, и очень обрадовался, что не нужно больше бить капитана Купера по голове. Парень и без того достаточно настрадался. Потерял глаз, но, черт возьми, не утратил зоркости с уцелевшим. В нем был вес – не в физическом смысле, потому что Купер был тощ, как гончий пес, но нечто такое лежало на его плечах тяжелым грузом, и внуку шотландской ведьмы это было очевидно. Нельзя сказать, что Робби так уж верил, будто его старая бабушка действительно ведьма. Однако она много чего ведала и, наверное, иногда проделывала.

Робби, к примеру, знал, что теперь, когда мистер Хью вернулся домой, к вечеру заявится миссис Лэнг, чтобы запирать горничных в их спальнях. Этому типу Робби не верил ни на грош. Кэтлин ни разу не говорила ему ничего, что подтвердило бы его подозрения, но он мог бы спорить на месячное жалованье, что очень скоро Хью попробует завести шашни с одной из горничных – или с несколькими сразу.

И Хью не придется особенно стараться. Пока Кэтлин была в отъезде, Робби отверг несколько предложений. Были девушки, которые не отличались скромностью, чего вполне можно было ожидать, однако Робби дал обещание и намеревался его выполнить.

Он крепко прижимал к себе Кэтлин, защищая от ветра вперемешку с морскими брызгами, который свистел в скалах. Она всегда может на него рассчитывать – он ее защитит. Чем скорее они поженятся, тем лучше, потому что такие поцелуи, как этот, были началом его конца. Робби сходил с ума каждый раз, когда Кэтлин гордо удалялась, чтобы заниматься Луизой и ее платьями от Уорта, в то время как ей следовало бы ухаживать за ним, греть обед на маленькой плите, а потом делить с ним трапезу, сидя за столом напротив, и огоньки свечей отражались бы в ее орехового цвета глазах. Он помог бы ей убрать со стола, а потом сразу в постель – хотя ей, возможно, захотелось бы сначала почитать какую-нибудь романтическую книжку. Робби не против чтения как такового. Но он мог бы предложить на вечер занятия поинтересней, нежели чтение историй о вымышленных людях и их страстях. Зачем тратить время, чтобы прочесть триста страниц, если, в конце концов, герой и героиня все равно окажутся в постели? Зачем волновать себя вымышленными бедами, если реально существующие люди, которых знал Робби, всегда готовы доставить кучу неприятностей?

О господи. Ее рука медленно двинулась вниз, а ведь Кэтлин знала, как ему тяжко, когда она всего в нескольких дюймах. Он почувствовал, как победно округлились ее губы. Вот маленькая негодяйка. Он всего-навсего мужчина, притом на взводе. Стоило Робби просто подумать о ней, и он начинал возбуждаться. Держать ее гибкое тело в объятиях было сущей пыткой, потому что не было ни времени, ни места, чтобы закончить дело. То есть время- то ладно, потому что Робби не хватило бы надолго. Но он совсем не готов к тому, чтобы взять ее под открытым небом, прижав спиной к холодной шершавой скале – хотя соблазн был ужасный.