Счет за счастье - Владимир Григорьевич Колычев

скинул его со счетов. На Костяху думал, на Мартена, к покойному Кирюше в свое время ревновал. А Ульяна, оказывается, к Олегу в обеденный перерыв бегает. Сначала в кафе, а потом в номер, очень хорошо устроились, пока Ерема ходит, рогами облака цепляет.

— Мне надоело! — устало сказала Ульяна.

Ерема стоял, как будто его по невидимому стеклу размазало. Как препарированную лягушку по прозрачному пластику. Быстро же Ульяна выдохлась. Видно, Олег уже прогнал ее через номер, но ему этого показалось мало, он требовал повторения, а Ульяна устала и молила о передышке. Ну не сука!

— Никто ничего не узнает!

— Кто что узнает? Что у нас было? — с насмешкой, но совсем не зло спросила она.

— Будет!

— Все, не звони мне больше! Я замужем и не хочу изменять мужу!

— Так никто не просит изменять.

— Все!

Ульяна шагнула к выходу, но Олег, видимо, схватил ее за руку.

— Да постой ты, глупая!

— Пусти! — потребовала Ульяна.

Но Олег продолжал удерживать ее. Пришлось вмешаться Ереме.

Увидев его, Ульяна стала белее мела.

— Сергей, ты не так все понял! — пробормотала она.

— Не так все понял! — испугался и Олег.

Он отпустил Ульяну, но это его не спасло. Ерема ударил его всего лишь один раз. И оставил лежать на полу. Впрочем, когда он выходил из кафе, мужчина зашевелился, значит, живой.

— Я тебе все объясню! — Ульяна семенила за мужем.

— Это ты к нему от охраны бегаешь?

— А если он мне проходу не дает?

— Где, там в номере? — Ерема повел рукой вверх — на всю высоту здания. — Он не дает, а ты даешь?

— Да не было у нас ничего!

Ерема сжал кулаки, призывая себя к спокойствию. Ульяна, в общем-то, сказала, что не хочет изменять мужу. И просила больше не звонить. Надоел ей Олег, не хотела она с ним встречаться. Да и не было у них ничего. Не в постели же он их, в конце концов, застал.

Он сел в машину, и Ульяна присоединилась к нему. Глянув на нее, он поморщился. Послать бы ее к черту, но нельзя. Слишком уж красивая она в своей белой меховой шапочке. А без нее еще красивей… Не удивительно, что Олег присосался к ней как клещ.

— Сергей, ты что, следил за мной? — спросила она.

Ерема иронично повел бровью. Вот как надо — с больной головы на здоровую!

— А вышла ты из доверия!

— Это нечестно!

— А встречаться с этим дебилом честно?

— А сколько можно? Звонит и звонит!

— И звонит, и звонит. Я срок мотаю, а он звонит и звонит! И звонит, и звонит! И звонит, и звонит! До полного удовлетворения!..

— Не было ничего!

— А с Костяхой?

— Что с Костяхой?

— Он влюблен в тебя по уши! Только не говори, что не знаешь?

— Ну знаю, и что?

— Он тебе говорил?

— Говорил… Сказал, что безответно влюблен в меня.

— Безответно?

— Сказал, что даже если я вдруг захочу с ним, он не сможет. Потому что ты его ДРУГ.

— Блин, сейчас расплачусь!

— Я сейчас расплачусь! — Ульяна повернулась к боковому окну и шмыгнула носом. — От обиды!

— Хорошо, поверю тебе.

— Давай без одолжений!

— Но если вдруг застукаю тебя с кем-то… — Ерема осекся.

Он же не какой-то пещерный человек, чтобы угрожать расправой своей любимой женщине. И ей угрожать, и себе. Он ведь сразу же пустит себе пулю в лоб, если вдруг доведет дело с ней до греха. Не сможет он без нее жить, но лучше об этом не говорить.

— Не застукаешь… Может, я и не люблю тебя, но ты никогда меня ни с кем не застукаешь.

— Может, ты не любишь меня?! — оторопел он.

— Еще не знаю, может, и люблю, — пожала она плечами.

— А может, и не любишь.

— Может, и не люблю, — вздохнула Ульяна.

— То есть ты до сих пор в поиске?

— Я сделала свой выбор, это я могу сказать точно, — твердо проговорила она. И, с улыбкой глянув на него, добавила: — Ты мой выбор, можешь быть в этом уверен.

— Давай договоримся, если вдруг кто-то звонит тебе, ты сообщаешь об этом мне. А если тебя приглашают на свидание, тем более.

— Это было не свидание. Я хотела сказать Олегу, чтобы он от меня отстал. И сказала.

— И он отстал… Я ему башку сверну, если он еще раз засветится. Дед Мороз хренов!

— Хреновый Дед Мороз. Зато я самая лучшая Снегурочка, — улыбнулась Ульяна.

Как Снегурочка она должна была холодить, замораживать, но от ее слов и вложенного в них смысла в душе растаяли остатки льда.

— Я позвоню в ресторан, закажу место? — спросила она, взглядом обещая бурное продолжение романтического вечера.

Разумеется, Ерема сказал «да». Но домой отправился не сразу. Подвез Ульяну к ее машине, пристегнул охрану и отправился на рынок. И там охрана. Милицейские наряды патрулировали по своему плану, сотрудники охранной фирмы следили за порядком, заметил Ерема и двух бойцов из личной гвардии Мартена, эти вылавливали крадунов и прочих нарушителей спокойствия криминального толка. И Мартен здесь. В новенькой дубленочке нараспашку, цивильный костюмчик под ней, ни дать ни взять денди лондонский. Глянешь на него, сдобный пирожок с повидлом, а на поверку — реально крутой мен. Своих бойцов он держал в кулаке, дисциплина железная, порядок образцовый, если вдруг, дежурная бригада всегда в готовности к выезду. Мартен предложил округлить ежемесячный гонорар до ста тысяч, но это все, больше он ни в чем не борзел, к Ереме относился почтительно. Он явно дорожил своим местом при рынке. Но вопрос оставался открытым, кто натравил псов на Ерему и его рынок? Что за человек прикрывался именем Телетайпа? Мартен говорил, что не знает. Ерема и хотел в это верить, но как-то не очень получалось.

К Ереме Мартен подходил, застегивая дубленку. Неторопливо, с важностью большого человека, но застегивал — как солдат подворотничок перед лицом командира.

— Все нормально? — спросил Ерема.

— Да карманника одного выловили, а так все путем… — кивнул Мартен. — Мне бы тут отъехать по делам.

Ерема кивнул. Пусть едет куда хочет, ему, в общем-то, все равно. И без саратовской братвы есть кому присмотреть за рынком. И все же Мартен вовсе не лишняя шестерня в огромном механизме. Причем крутится легко и послушно. Мартен не уставал это доказывать.

— Случилось что-то? — спросил Ерема.

— Здесь случилось, — улыбнулся Мартен, приложив руку к груди.

Ничем, ни словом, ни намеком он не выдавал, что знает, куда и зачем ездил Ерема. А ведь он мог знать, во всяком случае, обладал возможностью держать его под наблюдением.

— Это