Книжный ниндзя - Эли Берг

– Так расскажи мне, что тебе нравится в «Алхимике»? – спросила она, внезапно чувствуя, как вино приливает к голове.

Мигель заворковал, перечисляя все его любимые части. Фрэнки вставляла реплики, цитировала сцены, вспоминала, как читала эту книгу в первый раз, во время путешествия по Европе. Мигель рассказал, как влюбился в «Сантьяго», когда впервые прочитал его в школе. Даже когда его неуверенный английский их замедлял, обсуждение литературы наполняло Фрэнки жизненной силой, и между ними сверкали искры литературоведческого электричества. У нее чаще билось сердце, когда она обсуждала «Бриду», «Одиннадцать минут», «Алефа» и «Паломничество», увлекшись настолько, что забыла, где она и с кем, пока Мигель не накрыл ее руку своей и внезапно у нее в груди не лопнул пузырь угрызений совести.

– Мне надо идти, – сказала она быстро, отдергивая руку.

– Окей, – сказал Мигель.

Он положил на стол ворох наличных, а потом снял свое пальто со спинки стула и накинул его на плечи Фрэнки. Когда он провожал ее к выходу из ресторана, держа ладонь у нее на пояснице, им вслед донеслись одиночные аплодисменты от нескольких посетителей, которые видели его выступление. Выйдя на улицу, Мигель встал неприятно близко к Фрэнки.

– Что ж, это было весело. Мне особенно понравилось, как ты выполнял акробатический трюк посреди ресторана. Такое нечасто увидишь. Хотела бы я быть такой гибкой! Я не могу даже сделать прыжок звездочкой, – неловко усмехнулась Фрэнки.

Мигель не засмеялся в ответ. Вместо этого он выгнул бровь и прошептал:

– Ты мне доверяешь?

– Э-э-э, наверное…

В ответ на это Мигель оторвал Фрэнки от земли и перекинул через свое плечо, а потом прокрутил под рукой. Фрэнки взвизгнула в изумлении и испуге. Он аккуратно поставил ее на место и поймал свое пальто, которое во время вращения соскользнуло с ее плеч.

– Ну… – Она пошатнулась, потрясенная.

Мигель засмеялся и придвинулся ближе. Прижав большой палец к ее губе, он наклонился к ней.

Фрэнки опустила голову.

– Ах, извини. Мне и вправду нужно идти. Спасибо за отличный вечер. Увидимся, – сказала она, уже убегая в противоположную сторону.

* * *

Фрэнки на цыпочках пробралась в квартиру Санни. У нее кружилась голова от количества выпитого вина. В середине кухонного стола она увидела шоколадную меренгу с наскоро прилепленной запиской на листке из клейкого блокнота:

Подумал, что после вечера помощи Кэт с «женскими делами» ты можешь проголодаться.

Фрэнки прогнала ядовитые чувства на край сознания и откусила кусочек. Меренга сыпалась, оставляя дорожку из крошек на ее свитере. Она сбросила балетки, пошла в спальню и услышала Санни раньше, чем увидела. Тихое, легкое дыхание, которое у нее ассоциировалось только с ним, было так уместно в этой комнате. Он лежал поверх одеял, одетый только в красные шорты; рельефный живот двигался вверх-вниз при каждом вздохе. «Господи, как он красив».

Фрэнки осторожно прошла в глубину комнаты, стянула с себя джинсы и свитер и забралась в постель рядом с ним. Она обвила руками его большое тело, мягко положила ногу поверх его ног, потерлась носом и все никак не могла оказаться достаточно близко. Она поцеловала его в затылок, вдыхая запах его волос.

– Я тебя люблю, – прошептала она, стараясь его не разбудить; слова казались неуклюжими. Но впервые за целую вечность Фрэнки была счастлива.

Но почему по ее лицу катились слезы?

Дата: суббота, 30 июля, 3.19

От: Джай Редди

Кому: Скарлетт О’

Тема: Вот это настоящие стихи

Джон Гроган, «Марли и я»

Маршрут поезда Лилидейл из города

Фрэнки взлетела вверх по ступеням своего дома. До открытия магазина оставалось полчаса, а ей нужно было еще принять душ и выпить кофе. Очень крепкий кофе. Сегодня был вторник. А она ненавидела вторники. Во вторник они занимались тимбилдингом. Подведя финансовые итоги за неделю, Клод заставлял каждого из них делиться профессиональными удачами и неудачами прошлой недели под успокоительное вязание. Он ходил на семинар «Как сделать сотрудников счастливыми и продуктивными» и с тех пор стремился «говорить о чувствах» и «обновлять разум силой спиц и пряжи». Наступление вторника также означало, что оставалось целых четыре дня до пятницы, когда начиналось настоящее объединение команды – ничто так не говорит о том, что «мы счастливая рабочая семья», как бутылка красного (или джин с тоником, без тоника) и горячие чипсы из паба в конце улицы.

А еще ее снедало другое чувство, сопровождавшее нараставший страх. Сожаление? Вина? Или просто остатки перегрузки лактозой? Перед дверью своей квартиры Фрэнки наклонилась и стукнулась лбом о сухое дерево. «Все в порядке, – сказала она себе. – Это было только ради блога. Теперь все кончено». Она сунула ключ в замок, запрокинула голову и притворилась, что готова приветствовать день.

Фрэнки включила чайник по дороге к Винни, которому она пожелала доброго утра.

– Привет, малыш, – проворковала она, открывая аквариум и насыпая немного гранул в угол.

– Поздно лег, да? – Винни лежал, свернувшись, на декоративном бревнышке. Фрэнки погладила его панцирь. Винни не шевельнулся. Фрэнки пощекотала его задние лапки.

– Так тебя всегда можно расшевелить.

Ничего.

– Винни! Винни! – Фрэнки отпрыгнула, прижимая ладони ко рту. – Винни!

Трясущимися руками она схватила телефон и набрала номер Санни, бегая кругами, пока ждала, что он возьмет трубку.

– Ты уже по мне соскучилась? – Даже в трубке была слышна его улыбка.

– Ты должен приехать ко мне. Это Винни! – Она покосилась в щелку двери, неуверенно ища какое-нибудь движение в аквариуме. – Мне кажется, он умер.

* * *

Через двадцать минут в квартиру вошел Санни. Его волосы растрепались, на щеках отросла грубая щетина. «Он такой милый по утрам. – Фрэнки помотала головой. – Винни, думай о бедном, милом, потенциально мертвом Винни!» Санни сжал ее ладонь и коснулся щеки теплым поцелуем. С последним объятием он прошел мимо нее и направился в гостиную.