Дама чужого сердца - Наталия Орбенина

– Ты дразнишь меня, любимая. Мне теперь в твою спальню являться по расписанию? А то еще придешь ненароком, а там Эмиль расположился! Он теперь там хозяин? – Крупенин говорил мягко, без раздражения. И снова, как раньше, взял ее руку, отодвинул край перчатки и поцеловал полоску кожи.

– Полно! – жена засмеялась. – Что тебе думать плохо об Эмиле! Уж сколько лет он при мне! Ты же знаешь, он мой помощник, товарищ, спутник по литературному пути. И только-то! Я без него как без рук! Тебе не стоит его ревновать, он мне нужен, я люблю его, но это совершенно не то, о чем принято думать!

– Ну да, ну да, – поспешно закивал головой муж. – Разумеется, я знаю, агапэ!

– Саввушка, не стоит иронизировать. Поверь, ты ровным счетом ничего в этом не смыслишь, я имею в виду греческую философию, и оставим эти разговоры, а то опять поссоримся. Впрочем, лучше уж раз и навсегда обговорить, и более к этому не возвращаться, – добавила она уже совершенно серьезным тоном.

Крупенин похолодел внутри и отодвинулся от жены.

– Что ж, давай поговорим серьезно.

– Эмиль Эмильевич только кажется эдаким дурачком, мальчиком для битья, посланцем чужих мыслей и дел. Я тоже долгое время заблуждалась на его счет. Но теперь я поняла, что это совершенно иной человек, тонкий чрезвычайно, необычайно чувствительный. Какая-то нервность в нем и глубина. Порой я дивлюсь, насколько он преображается, когда весь погружается в литературу! Впрочем, если бы он оказался иным, как бы он смог стать моей правой рукой? Так чувствовать меня, понимать с полуслова! Иногда я еще только пытаюсь определиться с мыслями и образами, а он уже тут как тут! Подхватывает на лету, продолжает, помогает! Удивительно! Он – как вторая я! Его нет, и у меня мысль не идет, он явится – и все как по маслу! Странно! И ведь не подумаешь, глядя на него! А ведь сам творить не может, ничегошеньки, вот что удивительно! Только вот так, подпевать! Но зато разными голосами, и с настроением!

Она говорила с вдохновением, искренне не понимая и не замечая, что каждое ее слово как кинжал вонзалось в сердце Саввы. Она наивно полагала, что муж ее возвысился над обыденными представлениями. Смирился с ее странностями и примет эту связь, без которой, как теперь становилось понятно, ее писательству не быть.

– Савва, ты что, вроде как побледнел? Что с тобой, Савва? Неужто от моих слов?

– Весело слышать, дорогая жена, о том, что не я, твой венчаный супруг, а другой человек есть твоя половина, что с ним ты дышишь и живешь, мыслишь одинаково! Что ж, во имя торжества творчества примиримся и с этим! Поворачивай домой, нагулялись уж! – крикнул он кучеру.

Юлия с удивлением смотрела на мужа. Шутит или всерьез?

Если бы небо обрушилось на голову или, наоборот, земля ушла из-под ног, разверзлись бы бездны ада, Фаина наверное, испугалась бы меньше, нежели теперь, когда она поняла, что ее жизнь с Соломоном Иноземцевым завершилась. Некоторое время она еще тешила себя слабыми надеждами на то, что он образумится, перебесится, и все вернется на круги своя. Но скоро убедилась, что нет, крах иллюзии счастья неизбежен. Юные свежие одалиски тайно и явно заполонили гарем стареющего сатира.

И не надо было ей ни премиленькой квартирки, ни прехорошеньких платьев, ни дорогих украшений, ничего, только бы эта рука, которая щедро швыряла ей отступные, по-прежнему ласкала ее!

Фаина еще жила с Иноземцевым под одной крышей, но все чаще он просил ее оставаться в своей новой квартире. И ей приходилось униженно вымаливать возможность вернуться в прежний рай, где она была почти царицей долгие годы. Соломон твердил, что вот-вот нагрянет Раиса Федоровна. Но теперь для Фаины приезд законной супруги казался спасением. Только она своей волей и властью может разогнать этот гарем! Смешно, но теперь Фаина стала вдруг понимать, что, должно быть, чувствовала Раиса Федоровна в те далекие годы, когда она отняла у нее любовь Соломона. И вот теперь она, Фаина, стала как будто старая нелюбимая жена. Как чемодан без ручки. Бросить жалко, да не нужен! Пусть, пусть приедет Раиса Федоровна! Своим громоподобным голосом закричит, зашумит, затопает ногами, и все разбегутся, улетучатся, испарятся. И тогда Фаина бросится ей в ноги и будет просить… О чем?.. Фаина и сама не знала, но только чувствовала, что теперь они с законной женой вроде как едины в своем нелепом и унизительном положении ненужных вещей. Стало быть, им есть о чем поговорить. Но разве они могут поделить Соломона? А разве до этого не получалось? Ах, и почему он не магометанин!

Фаина снова и снова подходила к зеркалу, этому коварному другу женщин. Раньше оно показывало прехорошенькую пухлую блондинку, волоокую, томную, полную неги и телесной притягательности. А теперь что видно в ненавистное зеркало? Уставшая полная женщина, набравшая годы, и неминуемые черты надвигающейся старости съели прежнюю свежесть и красу. Нет, как говорится в утешение, для своих лет вы еще очень хороши, Фаина Эмильевна! Но не это надобно Соломону! Она-то знала, что ее любовник – истинный гурман, когда речь заходит о телесных радостях. Он подлинный ценитель свежего женского тела, и признаки увядания никоим образом не распаляют его чувственности.

Она бы смирилась с этим, понимая его жадную до утех натуру, если бы он женился на ней. Сделал частью его повседневной жизни, допустил до своего рутинного существования. И тем самым окончательно объединил их жизни. Фаина готова была примириться с его изменами, с хороводами юных тел, но только при одном условии, что она займет место законной жены. Но, увы, прошло много лет, и все закончилось только разговорами и посулами, вечными обещаниями, и не более того. Пошлая обычная история, просто обман. Ею воспользовались и теперь выставили за дверь, вышвырнули, как ветошь.

Раиса Федоровна была права, права сто раз, ведь именно это она предрекала! Но тогда Фаина не желала слушать. Ее слух имел одну особенность, он слышал только слова любимого человека, который обещал ей вечное блаженство. И не сдержал своих слов. И вот теперь законная жена снова прибудет, и ничего не изменится в том доме. Раиса Федоровна снова, как и раньше, выгонит новую наложницу, а потом следующую. А что остается Фаине? Ужасная участь стареющей одалиски! Любимый человек предал и бросил, пусть немного подсластил свое предательство! Надрезал рану и посыпал не солью, а сахарком! Вот тебе квартира, немного денег на счету, грех жаловаться! С тобой поступили благородно! Еще осталось найти мужа какого-нибудь, завалящего! В утешение!

Эй, бобыли, кому тут бывшую наложницу, как поношенную шубу с барского плеча? И ведь, наверное, приказано Эмилю сыскать какого-нибудь вдовца или старичка, чтобы пристроить безутешную сестрицу в хорошие руки.

А Эмиль, братец, тоже хорош!

Мысли о брате вызвали у Фаины почти такую же боль, как о Соломоне. Эмиль помогает Иноземцеву в его грязных делишках, выполняет его поручения, не только по издательским делам. Она в этом совершено убедилась. После того страшного дня, кода она в первый раз обнаружила тайные любовные игры Соломона во флигеле и скрытое присутствие своего братца. Фаина завладела оставленным случайно ключом, несколько раз выследила всех участников интрижки и пришла в ужас. Соломон Евсеевич творил художественное, по его словам, полотно, и для этого водил во флигель натурщицу, с которой предавался всем радостям плотских утех. Бог знает, доходило ли и вовсе до кисти и холста дело. Но только при этом милый братец Эмилька тоже имел свое удовольствие, прильнув к отверстию на крыше, он также переживал все моменты движения к экстазу любви. К тому времени небольшое окно флигеля все чаще было закрыто снаружи массивными деревянными ставнями под предлогом того, что Соломон захотел освоить новую для него технику живописи в стиле Караваджо.