Зверобой - Джеймс Фенимор Купер

— Без сомнения, могут, Юдифь, без всякого сомнения, могут, — отвечал охотник, впившись в нее острым взглядом, как будто ему хотелось убедиться, что она действительно способна на такое самопожертвование. — Но уверены ли вы, девушка, что у вас хватит духу распроститься с вашими нарядами для такой цели? Много есть на свете мужчин, которые слывут храбрецами, пока не очутятся лицом к лицу с опасностью; знавал я также людей, которые считали себя очень добрыми и готовыми все отдать бедняку, когда слушали рассказы о чужом жестокосердии, но кулаки их сжимались крепко, как лесной орех, когда речь заходила об их собственном добре. Кроме того, вы красивы, Юдифь, — можно сказать, необычайно красивы, а красивые женщины любят все, что подчеркивает их красоту. Уверены ли вы, что у вас хватит решимости расстаться с вашими нарядами?

Намек на личное обаяние девушки явился как нельзя более кстати, чтобы уравновесить впечатление, произведенное тем недоверием, которое молодой человек выразил к верности Юдифи дочернему долгу. Если бы кто-нибудь другой позволил себе зайти так далеко, комплимент, весьма вероятно, прошел бы незамеченным среди вспышки гнева, вызванной подобным сомнением. Но даже неотесанная искренность, которая так часто побуждала простодушного охотника выкладывать напрямик свои мысли, казалась девушке неотразимо обаятельной. Правда, она покраснела и глаза ее на один миг запылали огнем. Но все-таки в глубине сердца она не могла по-настоящему рассердиться на человека, вся душа которого, казалось, состояла из одной только правдивости и мужественной доброты. Юдифь посмотрела на него с упреком, но, сдержав резкие слова, просившиеся на язык, заставила себя ответить кротко и дружелюбно.

— Как видно, все ваши хорошие мнения вы приберегаете для делаварских женщин, Зверобой, если серьезно думаете так о девушке вашего собственного цвета, — сказала она с притворным смехом. — Но испытайте меня. И если увидите, что я пожалею какую-нибудь ленту или перо, шелк или кисею, тогда думайте что хотите о моем сердце и смело говорите об этом.

— Вот это правильно! Самая редкая вещь, какую только можно найти на земле, — это по-настоящему справедливый человек. Так говорит Таменунд, мудрейший пророк среди делаваров. И так же должен думать всякий, кто имел возможность жить, наблюдать и действовать среди людей. Я люблю справедливого человека, Змей; глаза его не бывают покрыты тьмой, когда он смотрит на своих врагов, и, обращенные к друзьям, они сияют, как солнце. Он пользуется разумом, который ему даровал бог, чтобы видеть все вещи такими, каковы они есть, а не такими, какими ему хочется их видеть. Довольно легко встретить людей, которые называют себя справедливыми, но редко-редко удается найти таких, которые и впрямь справедливы. Как часто я встречал индейцев, девушка, которые воображали, будто исполняют волю Великого духа, тогда как на самом деле они только старались действовать по своему собственному желанию и произволу! Но по большей части они так же не видели этого, как мы не видим сквозь эти горы реку, текущую по соседней долине, хотя всякий, поглядев со стороны, мог бы заметить это так же хорошо, как мы замечаем сор, проплывающий по воде мимо этой хижины.

— Совершенно верно, Зверобой! — подхватила Юдифь, и по следние следы неудовольствия растворились в ее светлой улыбке. — Совершенно верно! И я надеюсь, что, поскольку речь идет обо мне, вы всегда будете руководствоваться любовью к справедливости. И особенно надеюсь, что вы будете судить меня сами и не станете верить всяким сплетням. Болтливый бездельник вроде Гарри Непоседы способен чернить ими доброе имя молодой женщины, случайно не разделяющей мнения о его собственной особе.

— Слова Гарри Непоседы для меня не Евангелие, Юдифь, но человек и похуже его может иметь глаза и уши, — степенно возразил охотник.

— Довольно об этом! — вскричала Юдифь. Глаза ее загорелись, а румянец залил не только ее щеки, но и виски. — Поговорим лучше о моем отце и о выкупе. Значит, по-вашему, Зверобой, индейцы не согласятся отпустить своих пленников в обмен на мои платья, на отцовское ружье и на порох. Им нужно что-нибудь получше. Но у нас есть еще сундук.

— Да, есть еще сундук, как вы говорите, Юдифь. И когда приходится выбирать между секретом и скальпом, то большинство людей предпочтет сохранить скальп. Кстати, батюшка давал вам какие-нибудь приказания насчет этого сундука?

— Никогда. Он, как видно, рассчитывал на его замки и стальную оковку.

— Редкостный сундук, удивительной формы, — продолжал Зверобой, приближаясь к названному предмету, чтобы рассмотреть его как следует. — Чингачгук, это дерево не растет в лесах, по которым мы с тобой бродили. Это не черный орех, хотя на вид оно так же красиво — пожалуй, даже красивее, несмотря на копоть и повреждения.

Делавар подошел поближе, пощупал дерево, поскоблил его поверхность ногтем и с любопытством погладил рукой стальную оковку и тяжелые замки массивного ларя.

— Нет, ничего подобного не растет в наших местах, — продолжал Зверобой. — Я знаю все породы дуба, клена, вяза, липы, ореха, но до сих пор никогда не встречал такого дерева. За один этот сундук, Юдифь, можно выкупить вашего отца.

— Но, быть может, это обойдется нам дешевле, Зверобой. Сундук полон всякого добра, и лучше расстаться с частью, чем со всем. Кроме того, не знаю почему, но отец очень дорожит этим сундуком.

— Я думаю, он ценит не самый сундук, судя по тому, как небрежно он с ним обращается, а его содержимое. Здесь три замка, Юдифь. А ключ?

— Я никогда не видела ключа. Но он должен где-нибудь здесь быть. Гетти говорила, что часто видела этот сундук открытым.

— Ключи не летают по воздуху и не плавают в воде, девушка. Если есть ключ, должно быть и место, где он хранится.

— Это правда. И мы без труда найдем его, если поищем.

— Это должны решить вы, Юдифь, только вы. Сундук принадлежит вам или вашему батюшке, и Хаттер ваш отец, а не мой. Любопытство — женская, а не мужская слабость, и все права на вашей стороне. Если в сундуке спрятаны ценные вещи, то очень разумно с вашей стороны будет употребить их на то, чтобы выкупить их хозяина или хотя бы сохранить его скальп. Но решить это должны вы, а не я. Когда нет налицо законного хозяина капкана, или оленьей туши, или челнока, то по лесным законам ближайший родственник считается его наследником. Итак, решайте, нужно ли открывать сундук.

— Надеюсь, Зверобой, вы не думаете, что я стану колебаться, когда жизнь моего отца в опасности?

— Да, конечно. Но, пожалуй, старый Том может осудить вас за это, когда вернется в свою хижину. Очень часто люди не одобряют того, что сделано для их собственного блага. Смею сказать, даже луна выглядела бы совсем иначе, чем теперь, если бы мы могли взглянуть на нее с другой стороны.

— Зверобой, если удастся отыскать ключ, я разрешаю вам открыть сундук и достать оттуда вещи, которые, по вашему мнению, пригодятся для того, чтобы выкупить отца.

— Сперва найдите ключ, девушка; обо всем прочем мы потолкуем потом… Змей, у тебя глаза, как у мухи, и сметки тоже достаточно. Не можешь ли ты догадаться, где Плавучий Том хранит ключи от сундука, которым так дорожит?