Долой возраст, к чёрту дом! - Тим Бауэршмидт

Но вместо всего этого мы с Рейми ехали на юг к западной границе США, надежно спрятав урну с прахом мамы под кроватью, на которой она раньше спала. Ринго, который перед похоронами забрался в катафалк, где находилось тело мамы, и не желал из него вылезать, когда пришло время ехать, сейчас свернулся в калачик около ножки маминой кровати. Мы чувствовали, что он тоскует. Теперь нас ожидало совершенно другое путешествие: нам нужно было научиться справляться со своей душевной болью и забывать о ней, когда приходило время разбивать лагерь или двигаться дальше.

На зиму мы оставили фургон в Калифорнии и двинулись к югу границы на джипе. Так как свободного места у нас было мало, а Ринго занимал добрую его часть, мы вынуждены были оставить большинство маминых вещей в фургоне, решив разобраться с ними по возвращении следующей весной. Однако мы не могли оставить без внимания один ящик – мамин «беличий ящик».

Когда маме дарили сувениры, небольшие подарочки или памятные вещи, она шла в свою комнату и прятала их, чтобы рассмотреть позже, словно белочка, откладывающая желуди про запас. Мы постоянно шутили на эту тему. Когда я спрашивал маму, где лежит тот или иной необходимый мне предмет, она отвечала: «Вероятно, я положила его в свой «беличий ящик». После этих слов мы обычно смеялись. В ящике хранились все мамины «сокровища»: значок и браслет с парада в честь святого Патрика, который мы посетили в Хилтон-Хед-Айленд, небольшой розовый кварц, подаренный ей в Южной Дакоте, ракушки правильной формы с острова Санибел, штат Флорида, и брелок для ключей в виде ботинка из магазина «L. L. Bean», – все эти сувениры лежали в ящике среди кучи других вещей.

В глубине мы обнаружили кукольную Норму, сделанную Дуайтом, подсобным рабочим, с которым мы познакомились в лагере во Флориде. Однажды он явился к нам, представившись Мистером Ямайкой, и в знак своей любви и расположения подарил Норме деревянную куклу, как две капли воды похожую на реальную Норму; голову куклы украшали «кудри» из серой пряжи. До этого он спрашивал у меня, можно ли ему исполнить песню для мамы, которую он написал сам. В последний день нашего трехнедельного пребывания во Флориде он зашел к нам в фургон. Мы все удивились, увидев на его голове дреды. Они были такими длинными, что практически касались пола. Обычно он убирал их под большую черную вязаную шапочку, которую носил на работу. Он сел на диван напротив мамы, начал бренчать на гитаре и петь ей регги так, словно меня и Рейми не было в комнате. «Рассказы о вашем путешествии очень тронули меня. Спасибо вам», – сказал он перед уходом.

На дне маминого ящика мы нашли большие круглые значки с изображением Микки-Мауса и Гуфи и надписью «Первое посещение». Как мы могли забыть о ее первой поездке в тематический парк «Всемирного центра отдыха Уолта Диснея» в январе? Я вспомнил, как целый день мы катали ее в коляске по «бессменной Всемирной выставке», разделенной на две тематические зоны: «Мир будущего», представленный в восьми павильонах, и «Витрина мира», в которых принимали участие одиннадцать стран со всего земного шара.

После «полета» на космическом корабле «Земля» мы с мамой сделали мультфильм: вместо лиц двух главных героев мы вставили свои фотографии. В мультике мы путешествовали на летающей тарелке будущего, которая могла в любой момент превращаться в подводную лодку. Несмотря на то что в ролике не было звука, мы разместили его на нашей страничке в Фейсбуке, чтобы порадовать наших подписчиков, которые хотели увидеть Норму на видео. Нас с Рейми до сих пор забавляли статьи в интернете и газетные утки о том, что мы побывали не только в США, но и в Германии, и в Китае. Выходит, декорации в павильонах «Всемирного центра» действительно весьма убедительны, раз нам удалось обдурить столько народу.

В небольшой бархатной сумке, спрятанной под какими-то детскими рисунками, мы обнаружили настоящий клад: три маленьких флакончика с водой, на дне которых блестели крупицы золота. Два из трех флаконов принадлежали нам с Рейми, однако и они каким-то чудом оказались среди маминых запасов. «Интересно, а куда я в старости буду прятать свои вещи!» – засмеялась Рейми. Мы с теплотой вспоминали тот день в начале апреля, когда мы промывали золотой песок на шахте в Далонеге, штат Джорджия. Туда мы отправились по приглашению Датана, главного управляющего шахты. Специально для нас он организовал экскурсию по катакомбам, и мы попытали удачу, промывая песок в поисках золота. Я никогда не забуду мамину решимость обойти все уступы и ступеньки, встречавшиеся на нашем пути в полмили. Даже когда мы оказались на глубине 300 футов под землей, мама не испугалась. Она лишь время от времени присаживалась отдохнуть на складной стул, который Датан очень удачно взял с собой. Мама была настоящим геологом; наш поход в шахту напомнил мне о том, как в детстве по выходным мы всей семьей отправлялись на местную каменоломню по добыче известняка в поисках окаменелостей.

Еще мы нашли небольшую тетрадь на пружине, в которой мама вела дневник. Внутри страница за страницей аккуратным почерком она описывала наше совместное путешествие. В пути мы с Рейми замечали, что она делала какие-то заметки, но мы никогда не заглядывали в них, а она никогда не предлагала нам почитать. Когда я увидел знакомый почерк, мне стало грустно и захотелось плакать. «Давай прочтем их в Нижней Калифорнии», – предложила Рейми. Рана от потери была еще слишком свежей, к тому же мы были заняты сборами в дорогу. Я согласился и припрятал дневник в надежное место, чтобы позже взять его с собой на юг.

* * *

Рано утром в субботу мы пересекли границу с Мексикой, желая поскорей добраться до нашего пристанища на берегу Калифорнийского залива, где мы останавливались на зиму. Полуостров Калифорния простирается на 800 миль и является вторым по протяженности полуостровом в мире. Чтобы добраться до нашего места назначения, нам предстояло преодолеть расстояние в 600 миль, то есть добрые три четверти от всей длины полуострова. Двухполосная дорога без обочин извивалась вдоль подножия гор и потухших вулканов, сформировавших «хребет» полуострова. Пока мы ехали по ней, нам открывались завораживающие панорамы.

Встречаясь с лежачими полицейскими на въездах и выездах из маленьких деревушек, я каждый раз сбавлял скорость и думал о том, что бы сказала мама, увидев эти пейзажи за окном. Интересно, ей стало бы жалко бедняков, просящих милостыню прямо на дороге? Захотела бы она остановиться и дать им немного денег? А все эти новые запахи, звуки и виды, произвели бы они на нее неизгладимое впечатление? К сожалению, я никогда не смогу узнать этого.

Пустыня Вискаино была последней точкой на возвышенности, после дорога шла под уклон к восточному побережью полуострова. Мы не спеша проехали известный своими медными шахтами город Санта-Розалия, который еще не оправился после недавнего урагана. Мы объезжали огромные рытвины, минуя искореженные машины, которые до сих пор лежали под валунами, оставшимися после оползня. Миля за милей мы приближались к дому, к нашему кусочку рая на земле.

Небольшая рыбацкая деревенька Мулехе – последний ближайший к нашему пристанищу оплот цивилизации. За долгие годы мы успели познакомиться со всеми ее 3200 жителями, некоторые из которых стали нашими друзьями. По пути, перед тем как преодолеть последние 15 миль до залива Консепсьон, мы всегда останавливаемся здесь, чтобы пополнить запасы. И эта поездка не стала исключением. Мы притормозили перед огромной ступой у ресторанчика Марио, где подавали тако, и повернули налево на пыльную парковку. Мы поприветствовали Марио и вместе съели тако с рыбой, которую он поймал утром. Пока мы сидели под огромным фикусом, ветви которого укрывали от солнца уличные столики (в помещении столиков не было), на меня навалилась гнетущая тоска. «Маме бы здесь понравилось», – сказал я Рейми, хрустя свежей редькой, разложенной на тарелке. Рейми взяла меня за руку, а я глубоко вздохнул.