Долой возраст, к чёрту дом! - Тим Бауэршмидт

Норма вычеркивала дни в своем карманном календаре, и с каждым днем она спала все больше. К тому же ее перестали интересовать пазлы, чтение или игры на iPad, которые она раньше так любила. Она постоянно задыхалась, а ноги ее отекали все сильнее.

Теперь, чтобы вытащить Норму из фургона или загрузить ее внутрь, нам требовались недюжинные усилия. Дочь Нэн, которая приехала навестить свою маму, страдала расстройством органов дыхания, и мы одолжили у нее переносной кислородный генератор, надеясь, что он поможет Норме. Поначалу Норма и слышать о нем не хотела и всячески пресекала наши попытки уговорить ее воспользоваться генератором. Думаю, все дело было в том, что она воспринимала его как устройство для поддержания жизнедеятельности, а не аппарат, который способен облегчить ее страдания. Наконец, через три дня, она разрешила нам вставить трубку в свой нос, но только ради эксперимента. Очень скоро мы все поняли, что дышать ей стало намного легче. Кроме того, она наконец-то почувствовала, как ее жизненно важные органы наполняются кислородом, и это понравилось ей, так что она захотела использовать генератор.

Когда через несколько дней дочь Нэн уехала, забрав переносной генератор с собой, Норма сказала, что ей хочется дышать свободно, она не хотела отказываться от этого. Пришло время обратиться за помощью. Мы вспомнили разговор с доктором из Мичигана, который год назад поставил Норме диагноз. Тогда Тим спросил его: «Чего нам следует ожидать, когда болезнь начнет прогрессировать, и как лучше всего ухаживать за мамой?»

Он посоветовал обратиться в местный хоспис в том городе, где мы остановимся. «Думаю, в таком случае, она сможет провести свои последние дни в вашем фургоне», – сказал он.

Мы договорились о встрече в Медицинском центре Пис-Айленд, местной больнице, чтобы понять, действительно ли нам помогут в хосписе. По счастливой случайности, медсестра, которая принимала Норму тем утром, оказалась бывшей сотрудницей хосписа, и она прекрасно поняла нашу ситуацию.

После часовой беседы мы вернулись в лобби, чувствуя удовлетворение, – мы получили направление в северо-западный хоспис. Теперь, когда мы заручились необходимой поддержкой, мы могли выполнить свою часть «сделки»: Норма останется жить с нами в фургоне до конца ее дней.

Тим катил маму через лобби, которое больше походило на музей изобразительных искусств, нежели на больничный холл, к автоматическим двойным дверям, ведущим на улицу. Выйдя, мы втроем глубоко вдохнули, стараясь набрать побольше свежего вашингтонского воздуха про запас. Я успокоилась, сказав себе, что задача, за которую мы взялись, – марафон, а не спринт. «Мы справимся», – сказала я Тиму шепотом.

Выйдя из здания, я обернулась – и раскрыла рот от удивления. Под навесом на въезде в здание больницы стояла винтажная серебряная «Тойота MR2» 1980 года. Ее водитель явно ждал кого-то. Мы с Тимом переглянулись и, не говоря ни слова, замедлили шаг. Нас переполняли эмоции, ведь для нас это был знак: Лео ждал встречи с Нормой, он был готов забрать ее на своем «Мистере-2». Наконец, Тим зашагал в прежнем ритме. Не останавливаясь у «Тойоты», он подвез маму к нашему джипу, припаркованному на месте для инвалидов, словно хотел сказать: «Еще не время, пап».

Мы сразу же отправились во Фрайдей-Харбор, на ярмарку округа Сан-Хуан. Ни один человек не догадался бы о том, что только что Норму прикрепили к хоспису. Она тщательно изучала прилавки с отборными овощами и пирогами, радостно улыбалась, махала рукой узнавшим ее людям и позировала, просунув голову в фотостенд с героями «Американской готики» Гранта Вуда. Но самое главное, она не отказала себе в удовольствии съесть жареную лепешку, посыпанную сахарной пудрой, – лакомство ее молодости.

От всего этого у меня голова пошла кругом, словно колесо обозрения, расположенное в самом центре ярмарки. Я разделяла радость, которую в этот момент испытывала Норма, но в то же время беспокоилась, не имея ни малейшего представления о том, что ждет нас в ближайшее время.

«Добро пожаловать в особый хоспис для мисс Нормы!» – произнесла Нэн, ведя нас в хлев показать козлят. Вместе со Стивом они присоединились к нашей поездке на ярмарку и даже кое-что продали на ней. Я засмеялась. Весь этот год был особенным, так почему на этот раз что-то должно измениться? Нам оставалось лишь продолжать жить моментом и говорить «да» всему, что предлагала нам судьба, – пока у нас оставалась такая возможность.

Вечером я задумалась о том, что почувствовала Норма, увидев стоящую у входа в больницу «Тойоту». Интересно, возникали ли у нее такие же мысли, как у нас с Тимом? «Ты сегодня заметила машину около больницы?» – спросила я ее. «Да. Мне показалось это странным. Словно за мной приехал Лео, – ответила она, подтвердив мою гипотезу. – Я не знала, что и думать». «Значит, – решила я, – наши мысли все же совпали». На глазах у меня выступили слезы, и я улыбнулась Норме. Я представила, как Лео ждет, когда она будет готова отправиться с ним. Меня очень тронула эта картина, но стало грустно от того, что Нормы скоро не станет.

* * *

Нам не просто понравилось в северо-западном хосписе, расположенном на материке, и в хосписе Сан-Хуана, расположенном на острове, – мы были приятно удивлены. О Норме заботилось так много людей; как, впрочем, и о нас. Все сотрудники имели опыт работы со смертельно больными пациентами, однако Норме потребовалось немного времени, чтобы показать своей новой медсестре Кэтрин, что она была не простой пожилой дамой.

«Сейчас я измерю ваше давление», – сказала Кэтрин, впервые оказавшись в нашем фургоне. Затем она взяла анализ на уровень кислорода в крови и послушала сердце и легкие. Норма удобно устроилась в своем кресле и попивала чай, а Кэтрин прикрепила оксиметр к ее среднему пальцу и затем приложила стетоскоп, который она достала из санитарной сумки, к сердцу и легким. «Снимите тапочки, пожалуйста», – попросила она.

Снимая первый тапочек со своей опухшей ноги, Норма заговорщически мне подмигнула. Мы обе знали, что сейчас обнаружит Кэтрин, и едва сдерживали смех. Вскоре засмеялся и Тим, увидев, что происходит. Норма сняла тапочки и продемонстрировала удивленной Кэтрин яркие розовые цветы, нарисованные на больших пальцах ее ног. Недавно Норма впервые в жизни сделала педикюр и вся сияла, пока Кэтрин нахваливала чудные узоры на ее пальцах.

Затем Кэтрин осмотрела ступни и лодыжки Нормы. Она умело прощупывала руками ее тонкую кожу, но внезапно резко остановилась прямо над лодыжкой. «А здесь что такое? – обеспокоенно спросила она. – Что это за пигментация? А это что за линия?» Норма улыбнулась еще шире и гордо ответила: «А это линия от загара. Просто я загорала в носках, а они как раз ровно такой длины».

«Должна вам признаться, мне есть чему у вас поучиться, Норма», – рассмеялась Кэтрин.

* * *

Мы думали, что все решения уже приняты, а все неприятные беседы остались позади. Но в первую неделю нашего пребывания на острове Сан-Хуан, когда мы заметили, что здоровье Нормы резко ухудшается, нам пришлось настоять на том, чтобы она заполнила «Указ о пяти желаниях». Я обнаружил этот документ прошлым летом в киоске больницы, где Лео провел свои последние дни. Данная бумага является «завещанием о жизни», в которой пациент указывает свои требования личного, душевного или духовного характера, а также пожелания по поводу дальнейшего медицинского обслуживания. Если документ заверен в присутствии двух свидетелей, он приобретает юридическую силу и признается в сорока двух из пятидесяти штатов. Разговор был непростым, однако благодаря этому «указу» мы могли быть уверенными в том, что исполним все последние желания Нормы наилучшим образом.