Что скрывает правда - Кара Хантер

– Как я понимаю, вы уже слышали печальную весть о детективе-инспекторе Фаули. Естественно, я не собираюсь обсуждать это дело или в подробностях рассказывать об уликах против него. Это было бы неуместно и преждевременно. Скажу же я вот что: полагаясь на вас как на команду, я рассчитываю, что вы продемонстрируете самые высокие стандарты профессионализма. Это дело не ваше, и вы ни при каких условиях не должны вмешиваться в расследование или препятствовать работе команды детектива-инспектора Галлахер. – Он медленно обводит взглядом всех, каждого по очереди. – И во избежание каких-либо сомнений: это недвусмысленно включает любые контакты с прессой. Никаких «шепотков», никаких «источников, близких к расследованию» – я ясно выразился? Нет надобности говорить, что никаких официальных комментариев не будет до тех пор, пока детективу-инспектору Фаули не будет предъявлено обвинение.

Гислингхэм не единственный морщится при этих словах: это одна из фраз Фаули.

Харрисон откашливается:

– Плохо, что наш подозреваемый – детектив-инспектор из полиции долины Темзы; будет в десять раз хуже, если этот факт вылезет наружу.

Он снова оглядывает всех. Слышно бормотание «да, сэр», «конечно, сэр».

– У вас и так полно работы. Для начала, дело Фишер – или оно как-то ускользнуло от вашего внимания?

Куинн поднимает голову:

– Я думал, мы ждем отмашки от прокурорской службы…

Харрисон смотрит на него, затем демонстративно переводит взгляд на Гислингхэма:

– Оставляю все это вам, детектив-сержант.

* * *

ДК: Давайте вернемся к преследователю.

АФ: Я уже все объяснил.

ДК: Не мне. Мне вы не объясняли.

АФ (пауза, затем медленно): Я расспросил ее о подробностях инцидента, а потом начал обсуждать вероятных подозреваемых. Всех, кто мог иметь что-то против нее, – коллег или бывших приятелей…

ДК: И что она сказала?

АФ: Она была в растерянности. Она не имела представления, кто это может быть.

ДК: Значит, Клиланда она особо не упоминала?

АФ (пауза): Нет.

ДК: Что насчет ее недавнего парня – что она сказала о нем?

АФ: Что она давно с ним не встречается. Что отношения были несерьезными и что именно он их закончил. У него не было причин преследовать ее.

ДК: Она так и сказала – что тот мужчина бросил ее?

АФ: Не «бросил», нет…

ДК: Но это было его решение – закончить.

АФ: Да. Именно так.

ДК: Видите ли, в этом-то и проблема. В этом бывшем парне.

АФ: Почему? Ведь тут все абсолютно просто.

ДК (качает головой): Боюсь, непросто. Совсем непросто. Потому что не было никакого бывшего.

АФ: Не улавливаю.

ДК: У Эммы Смит не было никакого парня. Ни тогда, ни вообще. Потому что Эмма Смит была нетрадиционной ориентации.

АФ (молчание): Нет… вы что-то не так поняли…

ДК: Все так. Скажу вам так: ориентация у нее была нетрадиционная, но открыто она об этом не извещала. И встречалась с женщиной по имени Аманда Хаскелл – та пришла к нам, как только увидела новости. Мы нашли электронную переписку между ними. Так что никакой ошибки нет. (Откидывается на спинку стула.) И все, что вы сказали, – все это ложь. Вся эта чушь насчет бывшего парня…

АФ: Нет… точно нет… все это она сама говорила…

РГ: Признаться, мне тоже трудно поверить в ваши слова.

АФ: Возможно, она имела в виду… послушайте, мне на ум приходит только одно: она подразумевала партнершу, а я предположил…

ДК: Вы этого не говорили. По сути, вы ни разу не произнесли слово «партнер». Ни разу за весь разговор. Я внимательно следил.

АФ: Как я сказал, я, вероятно, предположил… в том смысле, что моя жена даже не догадывалась, что Эмма нетрадиционной ориентации… я бы запомнил это…

ДК: Касательно вашей жены. Давайте еще раз пройдемся по тому вечеру. Что вы делали после того, как покинули квартиру Эммы Смит?

АФ: Я сразу поехал домой. Я вернулся примерно в девять сорок пять. Моя жена уже ложилась спать. Я приготовил ей чашку чая.

ДК: А что вы делали потом?

АФ: Выпил бокал вина…

ДК: Еще один бокал вина…

АФ: Потом посмотрел телевизор.

РГ: Какую программу?

АФ: Не знаю. Что-то американское.

ДК: А в кровать отправились в котором часу?

АФ: Вероятно, около одиннадцати. Точно не помню.

ДК: Ваша жена может это подтвердить?

АФ (Молчание.)

РГ: Детектив-инспектор Фаули, это же такой простой вопрос.

АФ: (молчание): Нет, не может.

ДК: Вы не разбудили ее, когда легли в кровать? Вот я всегда бужу – моя жена постоянно ворчит на меня по этому поводу.

АФ: (Молчание.)

ДК: А, извините, дружище, я забыл. Вы же спите в разных комнатах, да?

АФ: Какого черта…

ДК: Какой облом, один-одинешенек… И давно так? Три месяца? Четыре? Наверное, чертовски надоело. Если вы понимаете, что я имею в виду.

АФ: Вы могли узнать об этом только в одном случае – если уже беседовали с моей женой…

ДК: Ну, вы сами знаете, каково это. Никаких секретов в расследовании убийства, дружище.

АФ: Я вам не «дружище».

ПМ: Это было совершенно неуместно, детектив-сержант. Детектив-инспектор Фаули вправе рассчитывать на учтивое отношение, как и любой подозреваемый. Возможно, даже на более уважительное.

РГ: Я прошу прощения за любое неуважение, проявленное со стороны детектива-сержанта Кинга… (смотрит на него) это было непреднамеренно.

ПМ: Спасибо…

РГ: Но то, что в версии событий вашего клиента присутствует множество нестыковок, остается фактом. Нестыковок и несоответствий. Как он сам отлично знает, полиция, сталкиваясь с такими нестыковками и несоответствиями, не имеет иного выбора, кроме как провести тщательное расследование. Как это ни неприятно в данном случае. Думаю, сейчас самое время сделать перерыв. Допрос возобновится в четырнадцать пятнадцать.

* * *

Нина Мукерджи поднимает взгляд. За личным помощником Алана Чэллоу следует мужчина, которого она никогда раньше не видела.

– Кто это? – спрашивает она Конвея.

Тот поднимает голову и морщится.

– Дэйв Кинг. Детектив-сержант из тяжких.

Она хмурится; она служит в полиции долины Темзы уже полтора года, но сталкивается с ним впервые.

– Новенький?

Конвей качает головой:

– Не, он здесь много лет. Просто не жалует нас. Обычно посылает кого-нибудь из своих рабов.

Нина внимательно смотрит на Кинга. Тот великолепно подошел бы на роль «громилы-полицейского», вот уж точно. А еще он составил бы отличную конкуренцию Гарету Куинну на модном фронте. Розовая рубашка, приталенный пиджак, обязательная бородка. Он похож на персонажа из психологического триллера, который показывают по субботам: этакий улыбающийся миляга, у которого внешне все хорошо, хотя на самом деле это не так.

Конвей опять морщится:

– К гадалке не