Змеиное гнездо. Тень заговора - Злата Иволга

– Простите, герцогиня, – повторила она. – Я веду себя ужасно. Но если бы вы знали, в каком я отчаянии. Мужчины бывают так жестоки.

Все может быть, однако Лючано себя жестоким не считал, поэтому участливо предложил страдалице свой чистый платок.

– Я могу чем-то помочь?

– Мне никто не поможет, – покачала головой Иоганна. – Знаете, я так ждала его, а он… Он просто издевался надо мной!

– Кто? – уточнил Лючано, думая, что знает ответ, однако ошибся.

– Мой муж, – шмыгнула носом фрейлина. – Видите ли, никто не знает, что я замужем. Обстоятельства вынудили нас пожениться тайно. Мы надеялись подождать два или три года, а потом открыться его отцу. Но… к последним месяцам беременности я получила весть, что мой муж погиб. Я даже не проносила положенный срок траура, как дед отправил меня обратно во дворец. Я старалась забыть его, и мои страдания только-только стали притупляться. И тут дед написал, что Конрад жив и здоров. Я ждала его появления во дворце два месяца, а он пришел только сегодня! – Иоганна прижала платок к глазам. – Он… он даже в глаза мне посмотреть не смог! Он просто бессовестно лгал мне! Он бросил и меня, и нашу малышку! У него другая женщина! Хор Всемогущий, как он мог? – и девушка снова разрыдалась.

Лючано пришлось помочь ей успокоиться, потом умыться и привести себя в порядок.

– Все будет хорошо, – говорил он. – Пойдите к себе, выпейте капель и ложитесь спать.

– Ах, – вздохнула Иоганна. – Мне так неловко, что я вывалила на вас свои проблемы, герцогиня.

– Ничего, девушки должны помогать друг другу, – от кого-то Лючано это слышал, и сейчас фраза прозвучала как нельзя кстати.

Иоганна слабо улыбнулась.

– Я, пожалуй, последую вашему совету, герцогиня. Мне надо отдохнуть. Спасибо вам.

– Спокойной ночи, дорогая Иоганна. И не переживайте так, все образуется.

Фрейлина покинула умывальную, а Лючано еще долго стоял перед зеркалом, пытаясь разобраться. Конечно, слухи о внебрачном ребенке Иоганны Зингер не миновали никого при илехандском дворе. А ребенок оказался законным. Иоганна упомянула имя, всего лишь раз. Могло ли это быть совпадением? Или он неправильно понял всю историю? А если правильно? Услышав подобные откровения при своем королевском дворе, Лючано подумал бы, что все это неспроста и возможен целый заговор. И каких черных духов он копается в грязном белье правящей семьи Илеханда, когда своего хватает? И плевать, что Фершланге его дальние родственники! Пусть Джордано занимается этим, он будущий муж. А с Лючано хватит, он возвращается домой.

Кьяра поднялась по лестнице и осторожно заглянула в первый коридор. Маска сильно мешала обзору, но снимать ее Кьяра не хотела. Она потопталась на месте, выбирая, в какую сторону ей пойти. Из второго коридора послышался приглушенный смех, и Кьяра решила направиться туда.

Дойдя до конца коридора, Кьяра обрадовалась, что не сняла маску. Около массивных дверей стояли гвардейцы. Однако при приближении Кьяры, они, чуть поколебавшись, почтительно поклонились и пропустили ее.

Оказавшись по ту сторону дверей, Кьяра перевела дух, и только сейчас поняла, в чем дело. Стражники, несомненно, приняли ее за принцессу Вильгельмину. Почему нет? Раз уж влюбленный принц ошибся. Кьяра обрадовалась этому совпадению, поняв, что теперь может заглянуть во все закоулки дворца, какие захочет.

Она завернула за угол и оказалась в просторной комнате, заканчивающейся дверью, которая тоже охранялась. «Интересно, куда я попала», – подумала Кьяра, с любопытством осматривая стены. Немногочисленные свечи выхватывали портреты и портьеры, скрывающие окна, а канделябры были, судя по всему позолоченными. Неужели она оказалась в апартаментах кронпринцессы, а, может, самой королевы?

Ближе всего к выходу висел большой портрет, невольно привлекший внимание Кьяры. На переднем плане были изображены две девчушки в нарядных платьицах и с цветными ленточками в рыжих кудряшках. С очень серьезным выражением на милых личиках, они заглядывали в колыбельки, где мирно спали пухлощекие малышки. Рядом стоял молодой мужчина и улыбался, глядя на детей. Чуть поодаль в кресле сидела женщина, как бы наблюдая всю сцену со стороны.

Кьяра долго не могла отвести взгляд от полотна. Сердце ее сжалось от грусти, которая струилась из наполненной светом картины. Печаль в глазах королевы Фредерики была неизмеримо глубокой. Между ней и мужем с дочерями была небольшая часть комнаты, но казалось, их разделяет непреодолимое пространство. Кьяра вздохнула, стараясь успокоить нахлынувшие чувства, и с трудом отвернулась.

Дальше висели два портрета очень красивых женщин с огромными голубыми глазами и темными волосами. Они были похожи, как сестры, но кто они, Кьяра не могла вспомнить. А за ними девушка увидела портрет отца.

Зигмунд Корф и его жена, которую Кьяра знала лишь по портретам, сидели в креслах на знакомой террасе на фоне спокойного моря. Девушку тронуло то, как Зигмунд держал Эсмахан за руку, и какие добрые улыбки были у обоих. Такая улыбка появлялась на лице отца, только когда он играл с ней или учил Конрада и Зигфрида каким-нибудь морским премудростям. Таким страшного Хозяина Морской Длани видели только самые близкие люди, да и то не часто. У Кьяры защипало в носу, и она поспешно прошла дальше, стараясь прогнать подступившие слезы.

Здесь ее встретил портрет незнакомой женщины с властным надменным лицом, облаченной в роскошное платье, и в свою очередь изображенной на фоне других портретов не менее надменных людей в пышных одеждах.

А дальше висела картина с королевой Вильгельминой, которую Кьяра узнала по портрету, хранившемуся в Морской Длани. Но на нем королева была намного старше и строже, мало похожей на изображенную здесь жизнерадостную женщину, играющую со сворой борзых. Королеву сопровождал мужчина, похожий на голубоглазых красавиц-сестер, который глядел на нее с не меньшим обожанием, чем собаки. Очевидно, это был принц-консорт Отто. А еще, похоже, ее величество Вильгельмина была вполне счастлива в браке. Хорошо бы ее внучке, носящей то же имя, повезло так же.

Кьяра пошла дальше, рассматривая портреты королев, принцесс, герцогов и герцогинь. Какая странная галерея. Зарисовки из жизни, прогулки, семейные портреты, даже интимные сцены. Тайные окошки, приоткрывшиеся в жизнь давно умерших людей. Ни одного парадного портрета, если не считать надменной герцогини в самом начале. Но и там, как показалось Кьяре, напыщенный стиль быль лишь инструментом, с помощью которого художник передал характер женщины.

Кьяра не узнавала никого из изображенных на картинах, хотя они были в каком-то смысле ее родственниками, пока не увидела портрет двух юных девушек похожих как две капли воды. Обе улыбались, глядя на нее живыми зелеными глазами. Одна небрежно перебирала струны лютни, а вторая вплетала в длинные темные волосы голубые фиалки. Гертруда и Генриетта. Одна стала великой королевой, а другая залила поле боя кровью вражеской армии. Кьяра почувствовала, как по рукам побежали мурашки, и решила, что с нее достаточно.