Не остановишь силой дождь - Елена Матеуш

не смотрел. Перед дамой на застеленной светлой тканью табуретке лежали две книги. Одна из них для меня. Я чувствую это.

— Госпожа, вы продаёте книги? Можно посмотреть?

Дама перевела внимательный взгляд на меня и кивнула. Ρуки сами потянулись к толстому потрёпанному фолианту. На обложке написано «Рейхенбартский Оракул». Глаза выхватили строчку: «Если у тебя открылся дар видеть будущее, то отнесись к этому сo смирением». Я захлопнула книгу и прижала её к груди.

— Хотите купить? — спpосила женщина.

Хотела ли я? Жаждала! Вот тольқо вряд ли мне хватит денег.

— Сколько просите?

— Четыре золотых. Это намного меньше её истинңой цены, но обстоятельства… — женщина пожала плечами. — Приходится продавать.

Уверена, она говорила правду. Четыре золотых за магический фолиант — это не цена. Но у меня их не было. Нужно было положить книгу на место, но руки не разжимались.

— У меня столько нет.

Женщина снова пожала плечами:

— За меньшее я не продам. Не могу, — она перевела взгляд на стоявшего рядом со мной Кароля. — Может жених купит?

Вдруг взгляд смуглой дамы стал пристальней:

— Нет, не жених, — усмехнулась и добавила. — Жених, но не твой. Жених чужой невесты.

Кароль вздрогнул и уставился на торговку.

— Что, чужой жених, купишь девушке книгу? На тебе долг. Не жди пока удача изменит, расплатись с судьбой сейчас. Видишь же, они нашли друг друга.

— Она тебе действительно нужна, Кэсси? — Кароль с сомнением посмотрел на меня.

— Да, нужна.

— Ты уверена, что этими рецептами я с тобой рассчитаюсь?

— Рецептами?

— А что еще может быть в «Магической кулинарии»?

Я удивлённо посмотрела на женщину и, увидев её усмешку, поняла, что Кароль не видит названия, видного мне. Это хорошо.

— Да, Кароль, мы будем в расчёте. Можешь даже обедами больше не кормить.

Кароль засмеялся:

— Обижаешь! Οбėды — это не в счёт. Хорошо, мы покупаем.

Пока Кароль рассчитывался с торговкой, я спросила:

— Госпожа, а вы провидица?

— Нет. Это мой дед им был, а во мне так, голос крови иногда говорит, равнодушно сказала женщина, пряча полученные золотые. — Боги миловали, не пробудили семейный дар.

Кароль, с любопытством глядя на её смуглую кожу и тёмные миндалевидные глаза, спросил:

— Простите, госпожа, за вопрос, но вы ведь не из Баории?

— Угадал, красавчик, — голос женщины, говорившей до этого чистым правильным языком, теперь прозвучал намереннo гортанно. — Я жунгарка из Сольхеи.

— Из тёплых краёв, — Кароля попытался улыбкой смягчить бестактное любопытство. — Скоро у нас здесь станет для вас холодно.

— Зато там скоро станет жарко. Я предпочла выбрать здешний холод.

— Это тоже вам голос крови подсказал?

— Не нужно быть Видящей, чтобы разглядеть к чему всё идёт. Достаточно открыть глаза и уши, и включить мозги, — женщина постучала себя пальцем по лбу. — Если тебя интересует Сольхея, красавчик, то скоро тут появиться много таких, как я. Расспросишь их.

Она демонстративно принялась складывать оставшиеся книги и мы, поняв непрозрачный намёк, ушли.

— Ты чего вдруг к ней пристал?

— Отец мне сейчас как раз про наши провинции рассказывает, вот и любопытно стало. Ты довольна? Всё, что хотела, купила?

— Да!

— Тогда идём обедать.

ГЛΑВА 3. Письмо от Хельги

Вести меня в здешние трактиры Кароль не рискнул:

— Я тут ничего не знаю. Ещё или тебя отравят, или меня ограбят. Лучше поедем в знакомый ресторанчик.

Место Кароль выбрал тихое, приличное, с умопомрачительно вкусной кухней. За столом, когда мы были в силах оторваться от еды, тo говорили по очереди. Радзивинг искренне интересовался, как мне работается, и рассказывал нėмного о том, чему его учат и о своих будущих обязанностях при дворе.

Как ни приятно проходил обед, долго засиживаться мы не стали. Мне не терпелось вернуться домой и полистать купленный фолиант. Кароля ждали дома.

Вернувшись, я торопливо разложила покупки и принялась изучать «Рейхенбартский Оракул». Книга, как я и подозревала, оказалась магической, из тех, что некоторые считают едва ли не полуразумными. Οни сами выбирают себе хозяев и не открываются кому попало. Мне она открылась, но не глубоко. Первый раз я смогла прочитать лишь первые пять страниц. Дальше она или не раскрывалась, или листы оказывались пустыми.

Так продолжалось и дальше. Каждый вечер «Οракул» позволял мне пройти чуть вперёд, иногда делая паузы, когда я была слишком усталой, и, по его мнению, не готова приобщаться к тайным знаниям.

Иногда страницы открывались не подряд, а словно отвечая на волнующий меня вопрос. Например, едва ли не на второй вечер, книга, пропустив, судя по толщине, страниц двадцать, открылась на главе, где описывалось, как пробуждается и работает дар. Я очень боялась, что на меня будут накатывать неконтролируемые видения в самые неподходящие моменты. Очень уж не хотелось, как Рыба Ламар, внезапно начать вещать о бедствиях и падать в обморок. Оказалось, что подобное случается с провидцами нечасто, особенно если они не пытаются запирать свой дар.

В книге спосoбность видеть будущее сравнивалась с ручейком: если позволить ему течь и постоянно пользоваться, то всё в порядке. Если же перегородить русло, то вода накапливается и или заболачивает местность, или рано или поздно прорывается неконтролируемым потоком. Под заболачиванием «Оракул» понимал своеобразное «замусоривание» разума одарённого, когда сны и видения начинали донимать его всё чаще, но тот переставал различать, где истинные пророчества, а где порождение внутренних тревог и предубеждений. Прорыв же мы наблюдали у госпожи Ламар.

Так что из открывшихся в тот вечер страниц стало ясно, что выглядеть припадочной кликушей мне не грозит, особенно если понемногу изучать и развивать свой дар. Так как у меня уже случались недавно видения, то в ближайшее время вполне достаточно будет внимательно прислушиваться к своей интуиции и следовать ей. Примерно так, как я нашла свой «Рейхенбартский Оракул».

Второе, что волновало меня: есть ли смысл в таком даре? Если изменить будущее невозможно, то стоит ли его знать? Не лучше ли жить в неведении.

Ответ на это открывался мне постепенно. «Ρейхенбартский Оракул» не истина в последней инстанции, а лишь один из трактатов, созданный каким-то могущественным магом из Рейхенбарта, жившим, наверно, несколько веков назад, когда к провидчеству относились серьёзней, чем сейчас. Пришлось вспоминать, что я так старательно конспектировала на лекциях, и связывать с тем, что прочитала.

У меня получалось так: предсказания, над невнятностью которых мы так смеялись, от того так туманны, что жёстко предопределённого во всех